Вслед за обвальным падением курсов акций начались, как это обычно бывает, банкротства финансовых институтов. Реальный сектор экономики тоже оказался под ударом: предприятия сокращали объемы выпуска продукции или закрывались, работники оказывались на улице. К началу 1874 года о своем банкротстве объявили в общей сложности 61 банк, 116 промышленных предприятий и четыре железнодорожные компании. Кризис сопровождался, в первую очередь, резким падением цен на промышленную продукцию. Надежды на то, что депрессия будет носить кратковременный характер, не оправдались. К 1879 году кризис достиг своего максимального размаха.
К экономическим сложностям добавлялись политические скандалы, когда на поверхность всплыли масштабные финансовые спекуляции, в которых участвовали, в том числе, представители правящей элиты. Это само по себе серьезно осложняло Бисмарку проведение успешной внутренней политики, поскольку уровень напряженности в обществе стремительно нарастал. Вину за кризис многие поспешили возложить на либералов, по заветам которых в начале 1870-х годов проводилась германская экономическая политика. Масла в огонь подливало то, что либеральные политики не считали нужным принимать какие-либо антикризисные меры, заявляя, что «невидимая рука рынка» сама все исправит.
В условиях сокращения внутреннего спроса и падения цен германская промышленность была вынуждена делать ставку на внешние рынки. Объем экспорта стремительно рос. Немецкие товары пользовались в тогдашней Европе славой не очень качественных, но дешевых и занимали примерно ту же нишу, которую сто лет спустя займет китайская продукция. Демпинговые цены позволяли успешно повышать объемы продаж, но уменьшали нормы прибыли. Компенсировать себя немецкие промышленники могли бы на внутреннем рынке — но только в том случае, если бы их продукция была защищена заградительными пошлинами на импорт. Однако Германская империя, следуя прусской традиции, руководствовалась в своей таможенной политике принципам свободной торговли.
Вскоре после начала финансово-промышленного кризиса, в 1875 году, стали очевидными кризисные явления в сельском хозяйстве. В первую очередь это касалось прусских помещиков, благосостояние которых строилось на выращивании и продаже зерновых. В середине 1870-х годов Европу начинает все в больших объемах завоевывать дешевое зерно с американского континента, конкурировать с которым на равных было практически невозможно. Другим важным соперником стало опять-таки существенно более дешевое российское зерно. Цены стремительно пошли вниз, многие представители прусской политической элиты оказались на грани разорения.
В связи с этим в середине 1870-х годов в стране начала все громче звучать агитация в пользу введения протекционистских пошлин, которые защитили бы Германию от иностранной конкуренции. Словно грибы после дождя, одна за другой вырастали влиятельные организации, поддерживавшие защиту отечественного производителя. Первым в ноябре 1873 года образовался Германский союз производителей железа и стали. В январе 1876 года за ним последовал Центральный союз германских промышленников. Месяц спустя для защиты интересов сельского хозяйства на свет появилось Объединение сторонников экономической и налоговой реформы. Все эти организации активно сотрудничали друг с другом и оказывали серьезное давление на общественное мнение, политические партии и, не в последнюю очередь, на правительство. При этом они оказывались естественными противниками либералов, которые выступали за сохранение принципа свободной торговли и против любого вмешательства государства в экономику.
Тема взаимодействия Бисмарка с деловыми кругами является одной из наименее исследованных в биографии «железного канцлера». Существует даже представление о том, что Бисмарк ничего не понимал в экономике. Тем не менее, можно констатировать, что такое взаимодействие существовало и было весьма активным. Оно носило двоякий характер: Бисмарк интересовался экономическими сюжетами и как глава правительства, и как весьма обеспеченный человек, располагавший значительным капиталом. Его основным советником по-прежнему Бляйхредер, для которого «железный канцлер» в 1872 году добился дворянского титула. Банкир Бисмарка выступал против ряда мер либерального «экономического блока», в том числе их валютной политики, что, очевидно, оказывало определенное воздействие на отношение главы правительства к либералам. Как пишет Фриц Штерн, «во время переломного 1878 года Бисмарк нуждался в совете Бляйхредера во всех возможных вопросах»[536].
Тот факт, что Бисмарк увлекался больше дипломатией, чем курсами акций, и в вопросах экономической политики предоставлял своим подчиненным несколько большую свободу, чем в остальных областях, еще не говорит о том, что он был полным профаном в данной сфере. Более того, «железный канцлер» поддерживал многоплановые контакты с деловыми кругами. Так, в 1872 году, когда переговоры Альфреда Круппа с военным министерством по поводу поставок нового полевого орудия зашли в тупик, промышленник обратился за поддержкой напрямую к Бисмарку. Последний, в свою очередь, не только поддержал Круппа, но и немедленно обратился по данном вопросу напрямую к монарху. В конечном счете летом 1873 года промышленник получил желаемый крупный заказ[537].
Контакты с Центральным союзом германских промышленников поддерживались на начальном этапе через Бляйхредера. Однако и основатель этой организации, известный предприниматель и политик Вильгельм фон Кардорф постоянно общался с Бисмарком, донося до него точку зрения представителей тяжелой промышленности. «Железный канцлер» не только неплохо разбирался в экономике сам, но и прислушивался к пожеланиям и рекомендациям делового мира.
Вопрос о том, насколько личные имущественные интересы Бисмарка определяли проводимый им политический курс, стоял достаточно остро еще во времена его правления. Было совершенно очевидно, что собственность играла в жизни «железного канцлера» важную роль. После основания империи он был уже весьма обеспеченным человеком, который ревниво заботился о приумножении своего состояния.
Именно последнее, а также связи с банкиром Бляйхредером служили поводом для неоднократных обвинений «железного канцлера» в том, что он использует свой пост в целях личного обогащения и активно участвует в сомнительных махинациях. Бисмарк всегда очень болезненно реагировал на подобные упреки, что лишь усиливало подозрения. Однако на самом деле большинство из них были лишены оснований. И дело здесь не в какой-то особой честности «железного канцлера», а в его консерватизме — игре на бирже он предпочитал вложения в свои поместья.
К началу 1870-х годов «железный канцлер» обладал целой плеядой земельных владений. К Шёнхаузену и Варцину добавилось, как уже упоминалось выше, имение Фридрихсру. В 1871 году к ним добавился Рейнфельд, унаследованный Иоганной от своих родителей.
По мере возможностей Бисмарк округлял свои владения, докупая соседние с их границами земли. В то же время экономическое положение поместий было не слишком стабильным, к примеру, Варцин в течение ряда лет приносил одни убытки. «Мои дела шли хорошо, пока я не получил первую дотацию; с тех пор все уходит в Варцин» — писал Бисмарк брату в 1871 году[538]. Во многом это объяснялось личностью управляющего, который растрачивал деньги и в итоге покончил жизнь самоубийством в 1877 году. Однако сказывалась и общая экономическая ситуация, в том числе начавшийся кризис.
Основным источником доходов как в Варцине, так и во Фридрихсру была торговля лесом. Однако ею одной дело не ограничивалось. Бисмарк активно основывал в своих владениях предприятия перерабатывающей промышленности. В начале 1880-х годов в Варцине действовали два перегонных завода, дававшие в общей сложности около 180 тысяч литров алкоголя в год, а также три бумажные фабрики, которые «железный канцлер» сдавал в аренду. Крупнейшими арендаторами были братья Беренд, которые, несмотря на нестабильную финансовую ситуацию, приносили Бисмарку хороший доход. Во Фридрихсру Бисмарк сдал в аренду часть территории поместья под постройку фабрики по производству взрывчатых веществ, при условии, что часть сырья будет закупаться у него. В качестве крупного поставщика леса «железный канцлер» имел дело с целым рядом рурских магнатов.
Бисмарк уделял хозяйственным вопросам достаточно много внимания. Он лично инспектировал как посадки, так и вырубки деревьев, вникал в колебания цен на аграрную продукцию. Другой вопрос, насколько успешен он был в роли хозяина. На этот счет существуют разные мнения. Один из современников вспоминал: «Хотя он сам по себе был экономен, возникали крупные растраты, поскольку его со всех сторон обкрадывали и обманывали. Все было непрактичным и тяжеловесным, не приспособленным к тем высоким требованиям, которые приносили с собой его положение и его гостеприимство. Бисмарк не был сторонником нововведений; все должно было оставаться по возможности таким, каким оно было всегда. К техническому прогрессу, даже к внедрению водопровода и электрического освещения, он относился с подозрением»[539]. Тем не менее, к началу 1880-х годов поместья начали приносить более или менее стабильный доход, резко увеличивший общий уровень финансовых поступлений «железного канцлера». Когда в конце десятилетия Бисмарк попросил Бляйхредера посчитать доход от имений, банкир сообщил следующие цифры: Варцин — 125 тысяч марок в год, Фридрихсру — 130 тысяч, Шёнхаузен — 10 тысяч[540].
C определенным подозрением «железный канцлер» относился к биржевым спекуляциям. Хотя он — при помощи и посредничестве Бляйхредера — покупал и продавал ценные бумаги, большинство этих операций носили достаточно консервативный характер и были нацелены на получение пусть небольшой, но надежной прибыли. Предпочтение при этом отдавалось надежным государственным бумагам, как немецким, так и иностранным. Он совершенно не принимал участия в «грюндерской горячке» начала 1870-х годов. По расчетам Фрица Штерна, ежегодно игра на фондовом рынке приносила Бисмарку в среднем около четырех процентов дохода