— Я очень жду тот день, когда его достроят. Мы войдем с тобой внутрь самыми первыми, тем самым открывая двери для жителей всего герцогства. — Замечталась Диана, стоя лицом к дверям Собора.
Стефано оценивающе взглянул на строение, понимая, что строится это здание с прошлого века и на это уже ушло порядка сорока лет. И это далеко не конец строительству- план, который ему показал новый архитектор, говорил о чуде в искусстве, о постройке невероятных размеров с длинными башнями и массивными колоннами, вооруженными из белого мрамора.
— Алтарь уже внутри и даже освящен,— одобрительно кивнул герцог, сам залюбовавшись этим зданием,— но внутрь и правда никто не заходил, мы будем первыми.
Он обернулся к ней, взял за руку и приложил к своей груди:
— Как только я вернусь, мы обязательно зайдем внутрь. Не стоит ждать времени, когда его достроят. Каждый раз у архитекторов меняются чертежи. Но чаще меняются сами архитекторы.
(Прим. автора: Миланский Собор достроили лишь в XX веке)
Диане эта идея понравилась и пока они шли дальше, мысли были о том, что стоит приложить все усилия, но завершить строительство Дуомо как можно раньше.
— Впервые встречаю Собор, алтарь которого освящен, но не действует,— призналась она.
— На то воля Божья,— быстро ответил герцог и улыбнулся,— или моя казна.
По пути к рынку Диана зашла в госпиталь, навестить доктора Москатти. Стефано не особо интересовался госпиталем, его сейчас волновали воины, мужчины, среди населения города. Герцог со своей свитой остались возле рынка. Маурицио зачитывал приказ о наборе мужчин в войско герцога, и прежде всего для обороны своих земель со стороны востока.
— Добрую половину мужчин оставим в Милане,— приказал он ранее,— для обороны города на случай, если враг пойдет со стороны Венеции.
Он хотел предусмотреть все, но он не Господь Бог и не знает планы врагов. Он может лишь предугадать, но не быть уверенным.
— Пусть гонец скачет по другим городам Ломбардии, пусть донесет эту весть. Мне нужны воины.— Стефано посмотрел на Маурицио, понимая одно- простые мужчины мало чем помогут в бою, но по крайней мере они смогут противостоять внезапным ударам противника.
— Вы все еще думаете, Ваша Светлость, что дож Венеции соизволит присоединиться к Флоренции? Прошло столько времени с тех пор, как те просили помощи, но дож молчит.
— Молчание- страшный знак, Маурицио. Я не доверяю тем, кто молчит. Но очень надеюсь, что это молчание означает отказ становиться на сторону Флоренции и не стать нашим врагом. Я надеюсь, но… чутье подсказывает другое.
Сборы шли полным ходом, днем Стефано решал военные и политические дела, а ночью становился нежным мужем. Теперь Диана не спала в своих покоях, но каждый раз засыпая в объятиях мужа, ее окутывала грусть и тоска. Сердце ныло от предстоящей разлуки. А когда-то она отпускала мужа на войну легко, почти не замечая одиночества. Сейчас все изменилось.
Герцогиня всего лишь раз посетила могилу сына, положа на нее белую лилию. Рядом стояла Агнесса, которая обняла свою хозяйку в знак утешения:
— Вы не одиноки, Ваша Светлость, у вас есть прекрасный муж. И будут еще дети.
От слова «муж» сердце снова облилось кровью. Выйдя из часовни, Диана увидела картину, как мальчишки начищают до блеска серебристые латы. В воздухе витал дух войны. Все сновали туда-сюда, занимаясь делом: кузнецы стучали молотком по железу, конюхи готовили лошадей к дальней дороге, даже кухарки выбегали из кухни, в которой стояла нереальная жара от приготовления пищи для рыцарей.
От волнения Диану поташнивало, она растерялась, стоя посередине двора. Все эти звуки, голоса, движения - заставляли кружиться голову и стоять на месте. К ней прижималась Агнесса, тоже волнуясь и находясь в панике.
— Ваша Светлость!— Раздался знакомый голос и крепкие руки подхватили ее, лишая опоры. Диана схватилась за шею герцога, который понес ее подальше отсюда, и прильнула губами к его щеке. Он улыбнулся и возле двери в замок поставил ее на ноги,— если тебя собьют с ног мои нерадивые рыцари, то лишаться головы. Спаси им жизни и не выходи из замка.
— Я ходила в часовню, положила лилию на могилу Лучано. Не думала, что во дворе твориться это,— она обернулась, указывая на бегающих туда-сюда людей,— я не помню, чтобы раньше ты так тщательно собирался. Я чего-то не знаю?
Диана вопросительно смотрела в глаза герцога, ожидая ответа. Стефано не сразу его дал, только после того, как хорошо подумал:
— Я потерял много людей в Лукке, к тому же, я хочу чтобы здесь остались воины. Мне не хватает рыцарей, приходится давать уроки владения мечом обычным горожанам.
— Здесь не нужны воины,— произнесла Диана,— я не собираюсь ни с кем воевать. Это удел мужчин.
— Вот именно, что мужчин,— глаза Стефано осветило солнце и он прищурился,— не знаешь, что взбредет в голову мужчинам из Венеции. А я не хочу оставлять здесь одних женщин.
— Не беспокойся, чужие мужчины сюда не войдут, мы закроем ворота в город.
— Это плохая безопасность,— кивнул герцог и направился во двор, где его ожидали дела.
Диана залюбовалась его грацией, но Агнесса прервала это зрелище:
— Ваша Светлость, он прав, нам нужна защита. Женщины одни не справятся, если венецианцы нападут на Милан.
Герцогиня покосилась на нее, понимая, что охрана из обычных мужчин-горожан ничто по сравнению с войском Венеции. Но не верилось в то, что дож Венеции решит разрушить союз с Ломбардией. Ему это не выгодно ни в политических делах, ни в торговых отношениях.
Последняя ночь накануне отъезда Стефано на войну была пропитано грустью и слезами. Диана лежала рядом в его кровати, одной рукой касаясь груди мужа. Если была бы возможность, она приковала бы его, оставляя только для себя. Но так не бывает, он - герцог, он - правитель Ломбардии и обязан выполнять свой долг, защищая земли.
— Сегодня гонец привез мне письмо от одного из моих людей, который находится в Венеции. Он пишет, что во дворце дожа тихо и нет разговоров о том, что они собираются присоединиться к Флоренции. Это хорошо, но несколько десятков рыцарей я оставлю здесь.
— Нет,— запротестовала Диана, точно зная, что ему они нужнее,— меня здесь никто не тронет. Тем более, если дож молчит.
Стефано накрыл ее руку своей ладонью, давая понять, что это не обсуждается:
— Вместо того, чтобы перечить мне, лучше поцелуй. Когда я тебя еще обниму? Наверно, не скоро.
Диана игриво улыбнулась и навалилась на него, целуя в губы. Стефано тут же ответил на этот поцелуй, переворачивая ее на спину и накрывая обнаженным телом.
Ночь прошла бурно, а утро выдалось суматошным. Во дворе замка с рассветом уже собрались воины. Они ждали своего предводителя, который поведет их в Геную.
Юный паренек, которого однажды Диана видела рядом с кузницей, сейчас облачал герцога в серебристые латы. Он был сыном самого кузнеца, и ему выпала большая честь надевать на Его Светлость доспехи.
Сама Диана смотрела на все это с замиранием сердца, слыша за спиной всхлипывания Агнессы. Та стояла у стены замка и прижимала платок к губам. Марта и Карло тоже вышли проводить герцога и рыцарей в дальний путь, как и остальные местные жители. Диана впервые видела столько людей, которые прощались со своими мужьями и братьями. В воздухе витал дух печали, который создавал гнетущую обстановку. Даже солнце скрылось за тучи и пошел мелкий дождь.
Следя за прощанием и слезами других женщин, Диана единственная стояла на ступеньке, прямо держа спину и гордо расправив плечи. Она не проронила ни одной слезинки, давая пример остальным, какой надо быть сильной. Но внутри нее сердце обливалось кровью. Она стояла, показывая одно, но мечтала забежать в покои, кинуться на кровать и разреветься в подушку. Скорее всего, она проплачет еще много дней, а возможно, месяцев. Будет выходить только в часовню, чтобы помолиться за успех мужа. Она будет его ждать в полном одиночестве и тоске. И она не снимет с себя траур до его возвращения, даже если вдруг окажется беременной.
— Ваша Светлость,— обратился к ней Стефано и вывел из задумчивости.
Диана посмотрела на него, пытаясь улыбнуться, чтобы их прощание оставило после себя приятное послевкусие в памяти. Но у нее плохо получилось, она лишь сглотнула и бросилась в его объятия. Но обнять его тело не получилось- между ними встала броня из серебристых латов. Она не слышала гулкий стук его сердца, но ощутила дыхание возле губ и пальцы на щеке:
— Береги себя,— его губы оказались на ее губах в трепетном легком поцелуе прямо перед всеми людьми.
— А ты береги себя,— прошептала Диана, как только лишилась его губ,— я буду ждать тебя на этом же месте.
Стефано кивнул и рукой указал Маурицио, что пора в путь. Вскочил на седло и выехал первый из территории замка, ведя за собой остальных рыцарей. Диана смотрела им вслед, пока стражники не закрыли двери. Люди начали расходиться по своим рабочим местам, но опустив головы, шли неспешно.
Надо было уходить тоже, но Диана продолжала стоять и снова взглянула на ворота. Как бы хотелось, чтобы они вновь открылись и герцог на коне снова оказался здесь, рядом с ней. Но его не было, а от печальных мыслей ее отвлекла рука Агнессы:
— Ваша Светлость, если на сегодня я вам не нужна, то хотела бы пойти домой. Думаю, сегодня от меня мало пользы.
Диана кивнула, давая согласие. Что толку держать ее здесь, все равно в ближайшее время хотелось побыть одной.
— Да, сегодня от всех нас мало пользы. Мы можем только молиться.
Агнесса ушла, а Диана направилась в часовню, где наконец дала волю слезам, стоя на коленях. Она молилась о мире и скором возвращении мужа.
С посещении часовни и с молитв начинался каждый ее день, который потом плавно перетекал в хозяйственные дела Ломбардии. Ежедневно Филиппо приезжал к ней, давая множество бумаг на подпись. Она сидела на месте герцога, читая каждую бумагу. И поначалу получалось медленно вникнуть в дела, но потом они шли быстрее. Филиппо помогал ей понять тонкости всех дел.