– Джакопо, я привела к тебе одного человека. – Женщина погладила волосы мужа, но он с трудом повернул к ней голову.
Диана сразу поняла, что от боли он устал и вряд ли сейчас понимает, кто пришел его навестить. Но она уже здесь, значит, попытается спросить.
– Джакопо, – она подошла ближе, не побрезговала сесть на край его подстилки и взять за руку, – скажите, как обстановка в Форли? Мятеж подавлен? А герцог? Он не ранен?
Мужчина слегка приоткрыл глаза, но совсем слабо. Он точно не мог увидеть, кто перед ним. Его губы были сухие, все в корках, Диана послала Томмасо за водой, явно этот мужчина хотел пить. За ним был ужасный уход.
– Я не могу за ним ухаживать, мне надо стоять на рынке, чтобы продавать игрушки, иначе моим детям нечего будет есть, – как прочитала ее мысли женщина, и Диана поняла, что даже не знает ее имени. Но сейчас было не до имени, она вновь перевела взгляд на Джакопо в надежде, что он хоть что-нибудь скажет. Но он не мог.
После того, как Томмасо принес воды и жена напоила раненого мужчину, его голос, хоть и тихий, безжизненный, вернулся.
– У нас больше людей, наш герцог побеждает. Его ранили, но это царапина для Его Светлости, он продолжает подавлять мятеж, изгонять Людовико Алидози, люди которого слабы и неопытны. Рыцарей Медичи нет, а значит, мятеж будет подавлен, Висконти сместит Алидози.
– Ранен? Куда? – не унималась Диана, она хотела задать много вопросов. – Он нашел мальчика, который является наследником Форли?
Мужчина уже закрыл глаза, проваливался в сон. Но его лицо исказила гримаса ужаса и отвращения.
– Мальчик с матерью в Имоле…
– Имола – это территория Алидози, а значит, Медичи! Мой муж же не пойдет в тот город? Он ранен! Куда?
Она пыталась задать столько вопросов, буквально выкрикивая их, но понимала, что все бессмысленно – мужчина угасал. Он так и не сказал про ранение, про Имолу, на которую, судя по всему, собрался наступать герцог.
Плечи Дианы поникли. Она только слышала слабый стон этого мужчины, тихий плачь его жены, ощущала гнилой запах от раны, которую наверняка сжирали черви, и ничего не могла поделать.
– Томмасо, – она вспомнила про врача, который посещал ее, когда она вернулась из леса, – приведите сюда доктора Мондино Москатти. Срочно! Здесь умирают люди!
– Но Ваша Светлость…
– Это приказ. Если он будет упираться, скажите, что мне придется его повесить прямо на центральной площади за неподчинение.
Томмасо кивнул и быстрым шагом удалился. Он понимал, что чем быстрее приведет сюда этого доктора, тем быстрее вытащит герцогиню из этого места.
Пока Диана ждала врача, она наблюдала за остальными больными – их было много, почти все стонали, просили пить. Эти голоса врезаются в память, вид сухих губ с наросшими корочками как клинок вонзается в сердце.
Она не выдержала, подошла к старой монахине, которая физически не могла уделить внимание всем раненым и многого не успевала.
– Где у вас вода?
Та указала на конец этого отвратительного, казалось, бесконечного, зала с подстилками, и Диана кинулась туда. Пока монахиня медленно меняла повязки на рваных гнилых ранах этих больных, она деревянным ковшом черпала воду и поила их. Кто-то стонал от удовольствия, наслаждаясь живительной влагой, кто мог говорить, тот благодарил, но она уже не слышала никаких слов, потому что старалась успеть напоить всех. Они точно не должны умереть от обезвоживания.
– Ваша Светлость, доктор Москатти, – представил врача Томмасо и отошел в сторону.
Диана сидела у больного, с ковшом в руках, прядь ее волос выпала из прически и теперь висела, загораживая ей обзор. Она смахнула ее и тут же встала.
– Синьор Мондино, мне нужна ваша помощь, – произнесла герцогиня, и это получилось не в приказном порядке. Она просила, прекрасно зная, что взамен сама лично ничего дать не может. – Я вас умоляю, этим людям нужна ваша помощь…
– Ваша Светлость, – Мондино взял ее ладони в свои, смотря через стекла очков, пытаясь быть честным, – к сожалению, этим людям я уже ничем не могу помочь, они умирают.
Не хотелось этого слышать, Диана мотнула головой, не веря его словам. В памяти возникла картина, как герцог открывает тайник и отдает ей ожерелье. Она может его продать!
– Я вам заплачу! Очень щедро!
– Дело не в деньгах, Ваша Светлость, – тут же вставил доктор, – большую половину здешних больных уже сжирают черви. Они едят то, что надо иссечь, но у меня нет столько рук. Мне нужен помощник.
– У меня есть руки. – Диана показала ладони, уже готовая приступить к работе и начать спасать этих больных.
Глава 19
Всю неделю не покладая рук Диана трудилась в госпитале. Она помогала монахиням ухаживать за лежачими больными, училась делать перевязки, промывать раны, а с доктором Москатти пришлось стоять на операциях и быть ассистенткой. Было сложно, но сложнее сидеть на перине в замке, когда простые люди лишены хоть какой-то помощи.
– Ваш муж проснулся, – улыбнулась Диана женщине, которая ее сюда привела. Первым на операционный стол попал именно он, пришлось ампутировать ногу, чтобы сохранить ему жизнь. Его жена трудно переживала этот момент: все время плакала, бранилась, жалела его и себя. Да, ее жизнь изменится, теперь на нее ляжет основная забота о заработке. Но Диана и здесь не осталась равнодушной – она предложила ей работу прислугой в замке с хорошим жалованьем.
– Боже милостивый, Ваша Светлость, – Антония, женщина, имя которой Диана узнала не сразу, сложила ладони в молитвенном жесте, – благодарю вас.
Она помчалась к мужу, а Диана лишь проследила за ней взглядом.
– Нам предстоит еще много и много работы, – сказала она доктору Москатти, который в этот момент подошел к ней, – я хотела бы призвать сюда простых людей.
– Мало кто пойдет сюда, Ваша Светлость, – ответил доктор, взглядом смотря на койки, – без вознаграждения – никто.
– Но вы же пришли!
– Потому что вы меня попросили. И потому что здесь умирают люди, им надо хотя бы облегчить эти муки, я же не чудовище.
– А кто сказал, что герцогиня не может попросить простой народ поработать бесплатно? Или за еду. Я могу организовать кое-что, – задумалась она, – но сначала я напишу герцогу письмо с просьбой выделить деньги на работу здесь.
– У него сейчас совсем другие заботы, – мотнул головой доктор.
– Значит, я буду продавать мебель и картины из замка!
Диана держалась достойно, гордо и уверенно. Говоря это, она не улыбалась, смотрела перед собой, и, скорее всего, в ее голове рождался план.
Томмасо теперь тоже работал в госпитале, ему доставалась самая тяжелая работа – принести воды, поднять больного, перевернуть его. Но он делал это только ради герцогини, чтобы, не дай бог, она не подняла ничего тяжелее ковша. А еще приходила Марта, приносила еды и молока, которые были отданы тем, кто больше нуждался в еде.
– Если вы похудеете, Ваша Светлость, мне не снести головы, – бубнила Марта и подкладывала ей сочный кусок мяса, только что снятый с огня. Диане приходилось есть, потому что ей было жалко служанку.
Иногда Диана возвращалась в замок, чтобы помыться и переодеться. Но она так привыкла к мерзкому запаху, что не замечала его, возвращаясь в госпиталь, уже не закрывала нос платком. Или просто запах ушел, давая возможность свободнее дышать, а значит, и надежду на жизнь для этих людей.
Новых рыцарей не поступало, зато приходили горожане и просили помощи – у кого-то загноилась царапина, у кого-то роды протекали с осложнением и бабки-повитухи не справлялись. К таким женщинам доктор шел сам. Но однажды одна девушка, совсем еще юная, скорее всего незамужняя грешница, скрывающая от родителей свое положение, пришла, чтобы избавиться от нежеланного будущего. Диана в ту минуту так и не поняла, спас ее доктор или стал убийцей. Ведь если бы не сделал то, что она просила, то, скорее всего, девушка была бы мертва. Она избавилась бы от ребенка в любом случае, только в ином месте, где нет медицины.
– Я не понимаю, вы спасаете или убиваете? – возмущалась Диана, смотря доктору прямо в глаза. Он ее не пустил на такую операцию, поэтому она не понимала, что там вообще происходило.
– Женщина в порядке, – монотонно ответил он, вытирая руки после того, как помыл в бадье. Та уже была наполнена кровавой водой, и Диана дала распоряжение Томмасо принести чистую.
Работы хватало всем, никто не оставался не у дел. Даже письмо некогда было написать. Но все же Диана сделала это. Села за стол и выводила каждую букву. А могла бы поехать на Бьянке в замок и попросить писать Карло за себя. Но она держала отрезанные ноги, а уж что касается письма – это она напишет без проблем.
«Ваша Светлость!
Довожу до вашего сведения, что нахожусь в городском госпитале, где помогаю оправиться больным от их недугов. Вместе со мной здесь находится доктор Москатти, он прекрасный врач и вылечил уже много умирающих людей. В этом душном и затхлом помещении не хватает помощи: нам нужны средства, чтобы привлечь людей на работу в это место, а также нам нужна провизия.
Наверно, вам сейчас не до наших проблем в связи с тем, что вы до сих пор находитесь в центре восстания. В ином случае вы бы известили меня о его подавлении и вашем отъезде в Павию.
До меня дошел слух, что вы были ранены. Я очень надеюсь, что рана несерьезная и не несет угрозу вашей жизни. И надеюсь, что вы не останетесь равнодушным к тем, кто находится здесь, в госпитале при старом монастыре, и поможете им.
Она сложила бумагу, накапала горячий воск, сняла с пальца перстень с гербом коронованной змеи и приложила его, создав оттиск. Передав письмо Томмасо, который отдаст его гонцу, она взгрустнула. Оставалось только ждать ответа, который мог прийти не скоро. А хотелось действовать уже сейчас и на это она попробует направить свои силы.
– Я пойду на площадь, – произнесла она и встала со своего места, – хочу обратиться к людям.