– Я только могу пожелать вам удачи, Ваша Светлость, – устало произнес доктор Москатти, – а я, пожалуй, пойду домой и отдохну.
Диана одобрительно кивнула и вышла на улицу, где теплый ветерок тут же обдал свежестью. Она подставила лицо солнцу, чтобы искусственно создать на щеках румянец. За последние дни она похудела, и цвет ее лица стал бледнее.
Увидев, что хозяйка собирается на площадь, Томмасо тут же оказался рядом.
– Письмо уже передано гонцу?
– Да, Ваша Светлость. Он уже в пути.
Они пришли на площадь быстро, теперь Диана знала цену времени, умела его беречь. И хотя она наслаждалась прогулкой, но позволить себе такую роскошь еще не могла.
– Я могу устроить госпиталь в замке, – бубнила она, представляя, что будет при отрицательном ответе герцога. Томмасо лишь помолился в тот момент, имея единственную мечту, чтобы герцог не отказал и чтобы герцогиня покинула госпиталь. Ее место в саду, а не за промыванием гноящихся ран больных незнакомых людей.
Они пришли в то самое место, где стояли палатки, где шла торговля разными безделушками, где она впервые познакомилась с Антонией. Сейчас женщина уже трудилась в замке, не торговала тряпичными куклами и лошадками. Но обе игрушки Диана сохранила, поставила на окно в госпитале и любовалась ими, вспоминая слова Антонии о наследнике и будущем правителе. Если герцогиня родит этого наследника, то непременно передаст лошадку ему, вспоминая, как трудилась в стенах госпиталя и как радовала глаз эта игрушка.
На площади, под удивленные взгляды людей, Диана прошла к самому видному месту в центре и остановилась. На нее смотрели все: мимо идущие прохожие, торгаши и покупатели, дети и старики. Она молчала, еще не произнесла ни слова, но горожане уже побросали свои дела и шли в центр, обступая ее кругом.
– Дорогие горожане этого славного города, – начала говорить Диана, боясь, что надо было подготовиться, отрепетировать речь. Но на это не было времени. – Многие уже знают, что я и доктор Москатти помогаем монахиням оправиться больным от их недугов. Это жест доброй воли, не более. Сложно смотреть, как умирают те, кто при лучших условиях бы выжил. Дорогие мои, – она говорила спокойным уверенным голосом, будто читая молитву, пытаясь не дать волю слезам, ведь она сроду ничего не просила, – я вас очень прошу оказать помощь госпиталю: нам нужны руки, нужна провизия, вода. Нам надо все, что требуется для лечения больных. И нам нужны ваши добрые сердца и искренние улыбки. – Диана неосознанно улыбнулась сама. – Иногда они помогают лучше любого лекарства. Ведь наверняка среди вас есть те, чьи родные находятся в таком госпитале? Помогите своим близким!
Люди молчали. Смотрели на нее и молчали. А Диана не понимала, почему это происходит, и продолжила говорить:
– Я написала письмо Его Светлости в Форли, где попросила оказать материальную помощь, но до Форли долгая дорога, а помощь необходима уже сейчас. Я прошу вас помочь мне, людям вашего города, пока на безвозмездной основе. Но сделаю все, чтобы Его Светлость отблагодарил вас по-своему.
Она склонила голову, как будто была виновата в том, что просила. Она, герцогиня рода Висконти, просит помощи у простого народа, но ни капли не жалеет об этом. Возможно, сейчас они отвернутся и уйдут заниматься своими делами: продавать, работать или бродить по городу, потому что работы нет. Но каково было ее удивление, когда в наступившей тишине она подняла на местных жителей взгляд и обомлела – горожане стояли на коленях перед ней, склонив головы. Это стало для нее неожиданным и слегка непонятным ответом: они согласны или нет?
– Прошу вас, встаньте, – произнесла она громче. Люди лишь подняли на нее взгляды, но остались стоять на коленях.
Один мужчина, чье лицо Диана видела на рынке, наконец заговорил первым:
– Ваша Светлость, если желаете, можете выпороть нас всех до единого, потому что мы не можем выполнить вашу просьбу.
Томмасо тут же вынул меч из ножен, Диана услышала резкий звук металла и рукой приказала остановиться. Эти мужчины! Они готовы убивать постоянно. А потом в ее госпитале пребывает много раненых. Нет, так дела не делаются!
– Как ваше имя, синьор?
– Муцио, Ваша Светлость. – Мужчина на вид был самым обычным, непримечательным, в серой поношенной одежде. Он нервничал, стоя перед ней на коленях, и что-то теребил в руках.
– Муцио, я бы хотела знать причину вашего отказа.
– Да, – кивнул он и обвел всех взглядом, – конечно, Ваша Светлость. Дело в том, что большинство из нас зарабатывают, продавая товары, кто-то кует железо, а кто-то погонщик скота или доярка. Мы работаем с утра до ночи, чтобы прокормить наши семьи. Если мы уйдем в госпиталь, то наши дети будут голодать. Это единственная причина. Да, у некоторых там находятся родные, они приходят навестить, помыть, накормить, но оставаться там дольше они не могут, ведь надо работать. Ваша Светлость, мы все склоняем перед вами головы, уважая нашу герцогиню. И если вам хочется знать, что просить у герцога, то попросите его убавить нам земельный налог или хотя бы налоги с продаж наших товаров.
Диана опешила, не понимая, они недовольны налогами? Хотя кто доволен налогами? Но ведь эти деньги идут на оплату рыцарям, которые завоевывают новые земли, на жизнь в замке… Ох, да! Что греха таить! Она тоже живет за их счет. Какой ужас! Раньше ей не приходило это в голову…
– Позвольте я выполню его желание и выпорю этого человека? – спросил Томмасо. Он уже ждал согласия, когда Диана мотнула головой, развернулась и пошла прочь.
С поникшими плечами Диана приплелась к госпиталю, а рядом всю дорогу причитал Томмасо. В его голове не укладывалось, как можно было отказать герцогине. По его мнению, надо было всех казнить, что, скорее всего, сделает герцог, когда вернется обратно в Милан. Уж он им устроит!
А вот Диана уже с опасением ждала ответа Его Светлости, ей казалось, что он тоже ей откажет. Точно не сбавит налоги, ведь они идут на содержание его рыцарей. Но надо было что-то придумать, и Диана думала, хотя так устала, что мысли сбивались в кучу. Скорее надо лечь спать, а наутро станет видно. За ночь она отдохнет и с новыми силами обязательно что-нибудь придумает.
Она не сразу заметила полноватую женщину, стоявшую возле обшарпанной двери в госпиталь.
– Прекрасный вечер, Ваша Светлость.
Диана подняла взгляд на Реджину Барбаро, удивившись, что встретила эту леди здесь, в этом отвратительном месте. Но герцогиня была рада видеть хоть одного здорового человека, к тому же женщину.
– Леди Реджина, вот так сюрприз. – Диана коснулась рук женщины. – Я хотела зайти к вам с визитом, но пока не было времени… Я… Теперь все мое время отнимают те, кому оно необходимо.
– Я знаю, – мило улыбнулась Реджина, сжимая холодные пальцы герцогини, – поэтому я пришла сама. По городу пронеслась новость, что молодая герцогиня выхаживает больных, лечит их и кормит…
– Ну что вы, – Диана мотнула головой, – их лечит доктор Москатти, я лишь помогаю ему, делаю то, что в моих силах.
– Сейчас в городе все судачат о вашей просьбе, которую вы огласили на площади. Это благородный поступок, Ваша Светлость, я уверена, что многие согласятся вам помочь.
– Не думаю, нет ни одного человека…
– Ну почему же? – Реджина сделала шаг назад и указала на себя: – Один перед вами. Я готова вам помочь провизией и даже своей силой. Поскольку у меня нет своих детей, то я буду заботиться о тех, кому нужна моя забота.
Сказав эти слова, она слегка присела, склонив голову, но Диана от радости обняла ее и крепко-крепко прижала к себе.
– Вы очень великодушны, леди Реджина.
– Зовите меня просто Реджина.
– В таком случае для вас я Диана…
– Но Ваша Светлость! – возмутилась женщина. Но герцогиня не дала ей договорить.
– В Девоншире мои друзья называли меня по имени, что доказывало теплоту нашей дружбы. Я буду только рада, Реджина.
Томмасо улыбнулся, наблюдая, как две женщины входят внутрь здания. На душе стало спокойнее оттого, что у Ее Светлости появилась хоть одна подруга. А главное – поддержка.
Минула неделя, и за это время в госпитале много чего изменилось. Работа продолжалась, но теперь Диана и доктор Москатти увидели ее плоды – люди поправлялись. За каждого ушедшего от них уже здорового человека Ее Светлость молилась в маленькой часовне. Она молилась усиленно за здоровье еще лежачих больных. Диана благодарила Бога, что он услышал ее молитвы и открыл глаза обычным горожанам. После того как она выступила на площади, утром пришла девушка с корзиной, полной, еды. Ее брат находился среди больных. Следом пришел мужчина, который наколол дров на весь сезон, а через два дня возле госпиталя собралось уже много людей. Они приходили и уходили, оставляли продукты, помогали монахиням и герцогине с перевязками, с кормлением.
Реджина трудилась на кухне. Это была ее идея – полностью навести здесь порядок, расширить помещение и готовить больным полноценную горячую пищу. На помощь пришла Марта, которая еле удержала Карло при дворе. Он тоже рвался помочь Ее Светлости, но если вернется герцог и никого не обнаружит в замке, то будет зол.
От герцога по-прежнему не было известий. Диана краем уха слышала от одной девушки, которая по секрету рассказывала другой, что герцог уехал в Павию. Восстание было подавлено, и рыцари постепенно возвращались в Милан, они пили в тавернах, празднуя победу.
Лучше бы Диана этого не слышала! Она послала мужу письмо с просьбой о помощи, а он проигнорировал. Сделал по-своему, как и обещал, – это она должна приползти к нему на коленях в Павию. Стефано Висконти сюда не приедет, он четко дал это понять. Загрустив от собственных мыслей, она вышла на улицу и прислонилась к единственному дереву. И пусть сейчас все шло неплохо, жители Милана помогали чем могли, но и она должна была ответить на их доброту благодарностью. Еще пройдет немного времени, и они уйдут, не получив ничего взамен.
– Я увидела в окно, что вы вышли из помещения слишком грустной. – Реджина вытерла руки о передник. Она леди, настоящая дворянка, а стоит в забрызганном жиром фартуке и чувствует себя свободно. Так же она, Диана, ходит в сером льняном платье, которое испачкано кровью и бог знает чем еще. Но свежее сюда носить бессмысленно. Да и не хотелось выделяться среди простых горожан.