Стефано вдруг стало не по себе. Он впервые в жизни боялся задать вопрос, боялся знать правду. На поле боя не было так страшно, как сейчас перед дряхлой старухой, которая стояла перед ним на коленях.
– Моя жена носит ребенка. Сын или дочь… Неважно. Этот ребенок – первенец. Если проклятие существует на самом деле, то мне хотелось бы знать, кто пострадает в этот раз? Ты что-то лепетала о том, что иногда умирают матери.
Старуха задумалась и встала с пола.
– Есть какая-то закономерность смертей, но откуда мне ее знать, – она развела руками. – Я лишь чувствую проклятие, злобу, которая витает над вашим родом…
– Ты видишь! Ты видела кровь моей жены на моих руках! С чего вдруг она там оказалась?
Стефано встал с трона, подошел ближе к старухе, буквально навис над ней, ожидая ответа. Нет, она не была напугана такой реакцией. Герцог ее не напугает, даже если решит казнить.
Старуха закрыла глаза и отвернула голову. Она кивала, иногда медленно мотала головой, а все это время Стефано за ней наблюдал. Потом женщина резко открыла глаза, слегка напугав его.
– Я вижу твои руки в крови твоей жены, и больше ничего.
– Я не могу убить собственную жену, – рявкнул он, – ты говоришь бред!
– Я говорю то, что тебе не по душе, – поправила она его, – но я лишь сказала, что видела. Точно так же я видела герцогиню у моря. Ты встретил ее у моря?
Стефано закатил глаза, отошел подальше от ведьмы и сел на трон:
– Прямо в море.
– Я была права. И вижу, что ты еще не наказал виновного в ее похищении.
– Виновный почти наказан, я повешу ее прямо на дереве.
– Не стоит, – старуха подошла к нему и коснулась руки, – умей прощать.
Герцог схватился за голову:
– Этот человек должен понести наказание. Пусть прощает Господь, когда заберет ее душу!
– Ты не Бог…
– Я по воле божьей сижу на этом месте, – прорычал он, но тут же осекся, подумав, что напугал старуху. Или не напугал, потому что она опять начала спорить:
– Старайся не причинять боль другим, и тебе воздастся.
– Проклятие можно снять добрыми делами? – усмехнулся он.
– Нет, не все так просто. Это древнее родовое проклятие. К сожалению, мне неизвестно, на сколько столетий оно наложено.
– То есть, – воспрянул Стефано, услышав эти слова, – есть вероятность, что на моем отце проклятие закончилось? И у меня родится здоровый сын?
Старуха подняла на него мутные глаза, долго смотрела, а потом мотнула головой, лишая последней надежды:
– Никто и ничто не поможет. Но однажды проклятие утратит свою силу. Время сотрет его. Не сейчас, но это произойдет, главное верить.
Стефано опустил взгляд на перстень на своем пальце, понимая, что он еще больше запутался: смерти и смерти… Его ребенок умрет, Диана… Он лишится всего – что может быть лучшей местью? Но вдруг его осенило.
– Ты сказала, что есть очередность смертей, – задумчиво произнес он. – Если Диана умрет от моих рук, значит, она все же родит здорового сына, жертвуя собой. Мой брат умер при рождении, а в этот раз придет время женщине пожертвовать своей жизнью. В этот раз умрет она.
Последние слова он сказал еле слышно. Безжизненным голосом. Взгляд Стефано Висконти внезапно потух. Даже старухе стало его жаль. Она молча развернулась и пошла прочь, оставляя его сидеть на троне, обреченного на страдания, без возможности что-либо изменить.
Герцог не мог поверить, что из этой ситуации нет выхода! Он встал с трона и направился к выходу из зала. Надо было вернуться в библиотеку и продолжить работу. Хотя к черту библиотеку! К черту стопы бумаг!
Услышав его шаги, привратники открыли двери, и Стефано вышел. К нему тут же обратился Франческо Сфорца, который все это время стоял у двери:
– Ваша светлость, вы отпустили старуху?
– Она вольна делать что хочет.
– Но она еретичка, ведьма!
Стефано подошел к нему ближе:
– Возможно, но она пришла с миром. С миром пусть и уходит. Все, что мне было от нее надо, я получил. Где моя жена?
Герцог резко сменил тему, как и маршрут следования. Он лучше побудет с Дианой, чем потратит время, занимаясь скучными бумагами в библиотеке.
– Не знаю, проще спросить у Карло, – откланялся Сфорца, – а вот, кстати, он.
Карло появлялся всегда в нужное время, он как будто вырастал из пола.
– Ваша светлость что-нибудь желает?
– Только жену. Где герцогиня?
– В малом зале, если мне не изменяет память. Она отправилась туда после прогулки. Кажется, отец Аццоне тоже с ней.
От удивления брови герцога взметнулись вверх, он буквально застыл на мгновение. Ему не послышалось? Диана с отцом Аццоне. Неужели она тоже думает о проклятии? Возможно, слушает проповеди священника, молится. Вымаливает у Бога жизнь для своего дитяти…
Герцог быстрым шагом направился через залы. Двери перед ним распахивали привратники, едва заслышав громкий топот сапог. И, когда наконец последняя дверь в малый зал распахнулась, перед Стефано предстала картина: его жена, склонив голову над столом, водила пальцем по страницам очень толстой книги. Рядом стоял отец Аццоне и явно рассказывал что-то интересное. При виде герцога он замолчал и поклонился. Диана обернулась и присела, склонив голову, явно придя в замешательство:
– Ваша светлость, я думала, что вы в библиотеке.
Она встала, гордо выпрямив спину, принимая на себя испепеляющий взгляд мужа.
– Решил навестить вас, но вижу, вы слишком заняты. Читаете архив, ваша светлость?
Она перевела взгляд на отца Аццоне, который явно сильно испугался, но старался не подавать виду. Это она втянула священника в это дело, значит, пришло время герцогу узнать правду:
– Святой отец, оставьте нас с герцогом наедине.
Тот поклонился и тут же удалился. Двери за ним закрылись, оставляя супругов одних.
Стефано прошел к толстой книге, на черном кожаном переплете которой красовался коронованный змей – символ его рода. Она лежала открытой, но он точно был уверен, что это та самая архивная книга, которую он не раз просматривал в детстве. Но после того как в нее внесли даты смерти его родителей, она стала подобием их могилы. С тех пор Стефано к ней не прикасался.
Зато теперь его жена со священником исследуют ее, явно пытаясь что-то найти. В то, что книга могла попасться Диане случайно, он никогда не поверит.
– Узнали много интересного, ваша светлость? Удостоверились, что я герцог? – съязвил он, ткнув пальцем в текст, заметив, что страница открыта на XII веке.
– Я не сомневаюсь в вашей родословной, – выдохнула Диана, понимая, что пришло время сказать важное, – я пытаюсь понять, сколько первенцев умерло в вашем роду.
Она опустила взгляд на книгу и руками уперлась в стол. Ее голова повисла, как на плахе. Но ей действительно только что зачитали приговор.
– Теперь я не сомневаюсь, что на роду Висконти проклятие. Я изучила каждое поколение. – Она подняла голову, встречаясь с синевой глаз герцога. Но он смотрел на нее безжизненным взглядом. – Смерть приходила за каждым младенцем. А если она не забирала ребенка при рождении, то делала это спустя два-три-четыре года… Редко, но первенцы оставались живы, например Оттоне Висконти в тысяча двести восемьдесят седьмом году. Вместо него смерть забрала его мать Валентину Висконти…
– Нет, – громыхнул кулак герцога по столу, – не смей так говорить! Никакая смерть не имеет права забирать герцогиню. Ты будешь жить и править Ломбардией вместе со мной!
Стефано глубоко и часто задышал, пытаясь совладать с собой и не запереть жену в комнате на всю жизнь. Так с ней ничего не случится, и он будет спокоен.
В нем говорил эгоизм, он хотел уберечь ее для себя, прикрываясь ее титулом. Она может не быть герцогиней вовсе, но она обязана жить для него.
Чтобы привести его в чувство, Диана подошла ближе и коснулась пальцами его щеки. Тут же губы Стефано впились в ее губы в яростном порыве чувств. Хотелось сгрести ее в объятия и стоять так очень долго.
Поцелуй от страстного и безудержного плавно перешел в нежный и чувственный.
Руки Дианы касались плеч мужа, желая раздеть его прямо здесь и ощутить тепло кожи и запах тела.
Герцог на секунду оторвался от ее губ, смотря на них, потом заглянул в глаза:
– Я не позволю никакой смерти разлучить нас! Она еще не сражалась со Стефано Висконти.
От нового поцелуя у Дианы подкосились ноги – удержаться помогли могучие руки мужа. Впервые супруги были вне спальни и желали друг друга сильнее, чем когда-либо. Их не смущала обстановка, не тревожило, что слуги могли войти, не беспокоила книга рождения и смерти на столе. Наоборот, все это придавало остроту, изюминку и возбуждало.
Стефано подхватил Диану и усадил на стол, вставая между ее ног, стягивая с ее плеч лямки от платья. Губы не отрывались от ее губ, язык проникал вглубь словно хозяин, а Диана поддавалась, принимала. Но ее пальцы искусно проделывали другую работу – стягивали с герцога черную котарди. Одежда упала на пол, а он усмехнулся. Он знал, что Диана хотела его очень сильно. Боже правый, даже здесь, в этом зале на столе, хотелось друг друга еще сильнее.
Его пальцы прошлись по внутренней стороне ее бедер, поднимая юбку и останавливаясь там, где становилось горячее. Диана задышала чаще, даже подалась вперед, но он лишь улыбнулся и убрал руки. И тут же губами коснулся ее шеи, спускаясь ниже, к ключице, слыша стон, который слетел с ее губ. Уже невозможно было остановиться, даже мысли о смерти улетучились, оставляя место только для любви.
Стефано стянул с Дианы платье до талии, оголяя ее грудь, не переставая восхищаться ее новой формой. За то короткое время, пока его не было, фигура жены заметно изменилась. Ее набухшая грудь с торчащими розовыми сосками возбуждала до безумия, завлекала и манила взять в рот, языком обвести сосок. Он так и сделал, не теряя времени, отчетливо слыша, как герцогиня простонала и обняла его шею руками.
– Они стали такими чувствительными, – дрожащим от возбуждения голосом прошептала она.