Диана обернулась и уткнулась в его грудь.
– Обними меня крепко, – прошептала она, – очень крепко.
А крепче было уже некуда, он боялся причинить ей боль. К тому же ее живот теперь упирался в него и напоминал о том, что их ожидает неизвестное будущее и чья-то смерть.
Стефано не мог любить того, кто отберет его жену. Он поставил преграду между собой и ребенком. Мысленный барьер, через который не могли проникнуть никакие чувства.
– Ты нужна мне, – прошептал он, но это был крик души.
Диана отстранилась, руками касаясь его лица. Даже уставший, он был неотразим:
– Как воздух?
– Да, как воздух.
Как приятно было слышать эти слова! Они были очень личными и символизировали то самое чувство, которое люди называют любовью. Совсем не обязательно клясться в вечной любви, можно просто произнести фразу: «Ты нужна мне. Как воздух», и станет все понятно.
Они стояли, прижавшись друг к другу, очень долго, наслаждаясь звуками ночи. А потом пошли в кровать, которую Марта бережно расстелила. Ее забота чувствовалась в каждой вещи, даже в одиночных свечах, горевших на столе.
Сон пришел быстро. Ночью Диана положила ладонь мужа на свой живот, а ребенок под утро начал активно шевелиться. Сонному Стефано было приятно касаться кожи Дианы, но как только он понял, что ребенок толкает его прямо в руку, тут же убрал ее. Лишившись тепла и связи с малышом, он снова опустил ладонь на живот. Никто не заметит, а он вряд ли привыкнет. Это всего лишь раз. Просто хотя бы ощутить его движения. Как давно он не чувствовал малыша, а живот уже вырос и движения ребенка были теперь замедленные, но более четкие. Иногда казалось, что под пальцами образовался бугорок, и это пяточка. Совсем еще крохотная, но такая сильная.
Стефано так и лежал без сна, ощущая движения сына, рядом спящую жену и впервые умиротворение. Никакие войны не смогут помешать этому счастью. Помешать сможет только одно – проклятие. Простит ли его сын когда-нибудь? Диана точно не простит, поэтому она никогда не узнает правду.
Дни шли быстро, каждый был занят делом: пока герцог занимался денежными и земельными вопросами, тренировался с мечом на улице, Диана распорядилась почистить все серебряные кубки и приборы. А еще по ее приказу начали шить свадебное платье для леди Агнессы. Та уже приняла свою судьбу и не смела перечить приказу герцога, смирившись с его выбором. Или делала вид, но вела себя тихо и почти все время молчала.
Несколько раз Диану навестила Реджина, и пару раз герцогская чета выбиралась в город. Диана очень хотела побывать в отстроенном госпитале, куда набрали новых работников. Теперь здесь трудились кухарки и те женщины, которые ухаживали за больными людьми. Войн как таковых не было, поэтому в госпитале оставались свободные койки.
Диана была счастлива, стоя возле входа, освещенного солнцем. Она улыбнулась и игриво взглянула на мужа. Стефано ничего для нее не жалел, новыми законами обеспечил жалованье людям и лечение больным.
Она схватила его за руку, любуясь синими глазами, при свете солнца они были похожи на яркие сапфиры, и подошла ближе, целуя в щеку:
– Ты сделал сотни людей счастливыми.
– Главное, что я сделал счастливой тебя, – прошептал он и нахмурился, делая невозмутимое лицо при людях. Это ее насмешило, но Диана лишь улыбнулась и отошла к доктору Москатти.
Войны не было здесь, но там, в Лукке, войска Милана, соединившись с местными войсками, отбивали противника. Гонцы часто приносили известия для Его Светлости. И пока все шло хорошо. Казалось, победа близко. Но это только казалось. В один день вместо гонца приехал Маурицио, чем взволновал герцога.
Тот бросил все дела, даже Диана не стала вмешиваться, предчувствуя что-то нехорошее. Не может быть все идеально, Господь обязательно проверит их на прочность.
В своем кабинете герцог внимательно слушал друга, который подробно рассказывал о союзе Лукки с миланскими рыцарями:
– Флорентийцев много, мы отбивали их недалеко от города, оттесняя ближе к границе.
– Ты приехал лично, чтобы рассказать о том, что все идет без каких-либо инцидентов, – это хорошо. Когда я увидел тебя в замке, то каюсь, что подумал о самом плохом.
Маурицио вдруг поник, он начал рассказ с хороших новостей, но, к сожалению, такими были не все известия.
– Боюсь, что у нас проблемы, и, кроме хороших новостей, есть одна, которая весит больше.
Стефано схватился за края стола, готовый услышать нечто ужасное:
– Продолжай!
– Джовани Медичи перекупил Франческо Сфорца, и теперь тот выступает против нас на стороне флорентийцев.
Пальцы герцога сжались еще сильнее, он перестал дышать. Он ослышался? Сфорца ушел на сторону Медичи, потому что тот заплатил ему больше!
– Сколько?
Маурицио прекрасно понял, о чем спрашивает герцог, поэтому ответил быстро:
– Пятьдесят тысяч дукатов – такова сейчас цена Сфорца.
Стефано задумался: потерять кондотьера было предсказуемо. Однажды Сфорца так же ушел от Медичи и встал на сторону Милана.
Надо было вырабатывать другую стратегию, придумывать альтернативный план. Маурицио даже не сомневался, что Висконти все рассчитал заранее, когда посылал Сфорца в Лукку.
Запасной план у Стефано правда был. Потеря лучшего кондотьера пошатнет силы миланского войска. Возможно, сам Франческо Сфорца догадывается о запасном плане герцога. А возможно, нет.
– Нам надо вынудить Генуэзскую республику объявить войну Флоренции. Лукка граничит с ними, а значит, они не сегодня завтра пострадают от нашествия флорентийцев. Надо опередить их, а заодно с помощью Генуи укрепить нашу армию.
– Соединиться с Генуей, – одобрительно кивнул Маурицио. – Мне это нравится. По крайней мере, у нас будет больше воинов, а у Флоренции меньше шансов вторгнуться в Милан.
Стефано облокотился на спинку кресла и сцепил пальцы в замок. На его губах возникла зловещая улыбка, он уже представил победу, которая точно будет за ним, а не за Медичи. Сфорца отличный кондотьер, хороший стратег, наверняка он догадывается о таком плане герцога. Улыбка Стефано спала, он перевел взгляд на Маурицио:
– Мы вступим в альянс с Генуей, это увеличит наши силы и могущество. Но страшным ударом для нас станет одно…
Он замолчал, боясь произнести это вслух, но точно знал, что Маурицио понял, о чем речь. И оказался прав, потому что тот закончил фразу:
– Союз Флоренции с Венецией.
Стефано кивнул. Такой союз означал бы первый шаг к краху Миланского герцогства.
– Надеюсь, этому не бывать. – Герцог встал с кресла и подошел к окну. Над Ломбардией сгущались сумерки. Изредка мелкие снежинки падали на землю и тут же превращались в грязь. Отвратительное время для военных действий, но настоящему воину погода не помеха. Стефано знал, что ему придется ехать в Геную. Оставить Диану и надеяться на то, что он вскоре вернется.
Как она это воспримет? Будет волноваться и переживать. А это может плохо отразиться на ее здоровье.
Оговорив с Маурицио некоторые детали будущего наступления, герцог написал бумагу, с которой поедет в Геную к губернатору Изнардо Гуарко. Потом отпустил Маурицио домой, а сам направился в маленький зал, где обычно находилась герцогиня.
Он не ошибся, она занималась вышивкой, сидела возле огня, что-то говорила леди Агнессе. Та, в свою очередь, рассматривала свое рукоделие и кивала. При виде герцога женщины встали и обе присели в глубоком реверансе.
– Ваша Светлость, – произнесла Диана, уже желая выпроводить Агнессу за дверь, но герцог дал понять, чтобы девушка осталась.
– Мне надо поговорить с вами обеими, – произнес он и прошел к очагу. – Маурицио принес плохие новости. Дело касается запланированной свадьбы леди Агнессы и Франческо Сфорца. Он нас предал. Продался на сторону врага.
Диана ахнула, прикрыла рот ладонью и тут же присела на диван. К ней подбежала Агнесса, пытаясь успокоить. У нее самой не было ни капли сожаления, скорее напротив, Господь Бог услышал ее молитвы и отвел Сфорца от нее подальше. Но только жаль, что герцог лишился хорошего кондотьера.
– Что же теперь будет? – С этим вопросом Диана обратилась к мужу, взглядом пытаясь зацепиться хоть за какую-то эмоцию у него на лице.
– Свадьбы не будет.
– Я не про свадьбу. – Диана перевела взгляд на Агнессу: – Оставь нас.
Девушка кивнула и вышла из зала, оставляя супругов наедине. Герцогиня не хотела обсуждать при ней тонкости политических и военных вопросов.
– Что теперь? – произнесла она, наблюдая, как Стефано сел рядом и взял ее ладони в свои. – Он перешел на сторону Медичи, мы лишились отличного кондотьера. Я всегда смотрела на Франческо Сфорца с подозрением, как будто знала, что наша земля для него не родная. Союз с леди Агнессой вряд ли бы удержал его здесь. Он продажный человек.
– Он великий кондотьер, – поправил ее Стефано.
– И в этом его большой минус, – сделала вывод Диана и, как всегда, покорила сердце мужа.
– Знаешь, в чем плюс Сфорца?
Диана мотнула головой, отмечая для себя спокойствие Стефано. Он не кричит, не топает ногами, не собирает армию рыцарей, чтобы отомстить. Он спокоен и выдержан. С каких пор герцог стал таким?
– Он жаден. Я больше чем уверен, что за сто тысяч он продастся мне обратно.
Диана даже открыла рот от удивления, не веря в то, что герцог не только не оскорбился, но и готов потратить большие деньги за возвращение Сфорца.
– Ваша Светлость, – удивленно произнесла она, – вы хотите его простить?
– Нет, – шепнул он, – я хочу лишить Медичи хорошего военного лидера. Если у него хватает совести перехватывать у меня кондотьера, то у меня тоже ее хватит на такой поступок.
– Я думаю, Сфорца уже очень богат. Но теперь я не позволю ему жениться на леди Агнессе. Она ему не пара.
– Об этом мы подумаем позже, – как только Стефано произнес эти слова, дверь распахнулась и в проеме появился Карло.
– Лорд Доменико просит вас принять его, Ваша Светлость.
Карло поклонился и отступил на шаг влево, и теперь в дверном проеме показался Доменико. Вид его был взбудоражен, под глазами залегли тени.