– Он обезумел в тот день, когда ваш муж убил его дочь…
– Это ложь! – крикнула Диана, и ее взгляд стал суров. – Он не убивал ее! Я верю своему мужу.
– Но вас там не было.
– Может быть, и не было, но я доверяю словам Его Светлости, ибо лгать ему нет надобности. Он верующий христианин и чтит законы церкви.
– Венецианский дож думает иначе. – Доменико сделал шаг в сторону Дианы, но она отошла на шаг назад, кипя от злости и гнева.
– Зачем вы пожаловали в Милан, лорд Доменико? Чтобы убить меня вольным судом вашего отца? Я буду писать папе, пусть он решает, виновен мой муж или нет!
– Я пришел к вам с великим уважением, Ваша Светлость… Диана, – Доменико поклонился ей, – хочу предложить вам выгодную сделку. Я убью вашего мужа, это вопрос времени, но я предлагаю жизнь вам и вашему народу: согласитесь ли вы стать моей женой после того, как овдовеете? Ваш народ мы не тронем, я обо всем договорюсь с отцом. Мы можем вместе править Ломбардией, и каждый будет счастлив.
Диана ахнула и попятилась назад, слыша позади себя перешептывания людей. Она пятилась и мотала головой, не веря в то, что услышала от этого человека. Предать Стефано взамен на жизни людей! О, как хотелось закричать от боли, согнуться и реветь. За что на ее долю выпало все это? За что Бог так карает ее?
В глазах стояли слезы, но она не сводила взгляда с Доменико. Он стал ей омерзителен. Его любовь к ней была безумна.
Что стоило ей расправить широко плечи, когда хотелось согнуться? Что стоило ей устоять на ногах, чтобы показать всем, что она сильная и готова дать отпор? Даже ценой жизней своего народа.
– У нас разное понятие о счастье, лорд Доменико. Я буду бороться до последнего вздоха, но я никогда не стану вашей. – Она нагнулась, достав клинок, и направила острие на Доменико: – Уйдите прочь с моих земель!
Но что клинок против его брони? Диана развернула острие к себе и прикоснулась им к своей груди:
– Если вы сейчас же не покинете мою землю, клянусь Господом, я убью себя.
Доменико явно не ожидал такой реакции, какое-то время он не знал, как ему действовать, поэтому сделал шаг назад.
– Еще! – закричала Диана и сильнее ткнула себя острием ножа, из раны тут же хлынула кровь, но на черном одеянии она была не столь видна, зато очень чувствительна. – Я буду до конца своих дней женой своего мужа. И никто не лишит меня этого права!
Он молча отступил еще на два шага назад, явно ошарашенный этим действием.
– Вы безумны, Ваша Светлость, я предлагаю вам жизнь в любви и достатке, но вы выбираете смерть!
– Я выберу смерть вместе с моим народом, с нашим герцогом и на нашей земле, чем жизнь рядом с вами. Уходите прочь, лорд Доменико, и забирайте вашу армию. Я уверена, что против миланской армии у вас нет шансов! Вас будет ждать поражение.
– Поражение меня не ждет, – уже спокойно ответил Доменико и пошел за ворота города, но остановился и обернулся, – потому что я наступаю с юга, а часть моей армии идет с севера. Стефано Висконти не ждет такого нападения, мы окружим его войско, захватим и разобьем. Это станет для него неожиданностью. Я надеюсь, что вы попрощались с ним? Но я вернусь, Диана… За вами. Хоть вы и не заслуживаете моей любви, но, видимо, Господь подумал иначе.
Рука Дианы ослабла, и она опустила клинок, чувствуя боль в груди. Но болела не рана, болело сердце. Она наблюдала, как Доменико садится в седло, берет поводья в руки, но не торопится уезжать. Наоборот, он подъехал ближе, хотя стражники уже закрыли ворота.
– Вы не представляете, что я сделал ради вас. Теперь я вижу, что вы вряд ли оцените это, но все же я скажу. Иного пути нет, начнется великая война, в которой погибнут тысячи людей. Теперь любая тайна должна быть раскрыта. Вы правы, ваш муж не убивал мою сестру.
Диана остолбенела, внимательно слушая его. Ее рука с клинком повисла, а ноги сами пошли к воротам. Она не отрываясь смотрела вверх на сидящего на коне всадника, уже боясь представить эту правду.
– Ее убил я.
Рука герцогини коснулась ржавого железа ворот, она продолжала смотреть на Доменико, не моргая и затаив дыхание. А он продолжал:
– Ради вас, Диана. Я сделал это ради вас. Я видел, как она получила письмо, от которого стала слишком радостной. Для овдовевшей женщины в ее положении неприемлемо так радоваться письму. Мне вдруг стало интересно, что могло вызвать столь яркие чувства у моей сестры, и я следил за ней до самого охотничьего домика.
Доменико склонил голову, видимо, воспоминания тоже давались ему тяжело. Он сейчас публично признался в убийстве сестры, точно зная, что ждет его за это в будущем. Теперь он чувствовал себя самым одиноким отвергнутым мужчиной, такой пойдет в бой и не будет щадить ни себя, ни других.
– У меня не было сомнений, к кому на встречу поехала Изабелла. Но ведь это большая удача, увидеть измену Стефано Висконти и предоставить все факты вам, Диана. – Он посмотрел ей в глаза, увидев во взгляде мольбу продолжать свой рассказ дальше. – Но он вам не изменял, а напротив, он был груб, они ругались. Ваш муж заставил мою сестру признаться в том, что она натворила. Каждое слово, которое она произносила, наслаждаясь рассказом о том, что творила с вами, что хотела бы вашей смерти… Каждое ее слово оборачивалось против меня. Я искал вас, Ваша Светлость, по всей Флоренции. Я проделал долгий путь, молясь и надеясь, что вы живы. Я отдал бы за вас свою жизнь… Я проклинал того человека, который так жестоко поступил с вами. А этот человек жил рядом и имел со мной одну кровь… Она не пощадила даже своего мужа. Она не пощадила меня и своего отца, который до сих пор не знает правду. И никогда не узнает, если я погибну от рук противника на поле боя.
Слезы скатывались по щекам Дианы, она прислонилась лбом к ржавым прутьям, закрыв глаза и продолжая слушать исповедь этого человека.
– После того как ваш муж покинул охотничий домик, в него зашел я. Не могу сказать, что Изабелла была удивлена, она нервничала и дерзила. Ее план рухнул. Она хотела заполучить герцога, а ей светила виселица. И вся правда была в его руках. И в тот момент будто дьявол вселился в меня, я был зол, плохо помню, как схватил веревку, которая валялась на полу. Изабелла сидела на стуле, жалела, что не убила вас. Она смаковала каждое слово: как вы корчитесь от боли, когда плетка разрывает вашу кожу, как вас сжирают крысы и как вас держат в сарае. Какой надо быть бесчувственной и злобной, чтобы вершить такие деяния и при этом ни капли не раскаиваться. Я заставил ее молчать с помощью веревки, перекинутой на ее шею, она захрипела, стала сопротивляться. Но у меня не дрогнула рука, потому что я казнил ту, которая заставила мучиться человека, которого я люблю всем сердцем и который не заслуживает того, что испытал.
Диана подняла на него заплаканные глаза, все еще держась за железные прутья. В ее памяти всплыл момент, когда Доменико заявился в миланский замок и обвинял Стефано в убийстве. Он все обернул против него, очернил герцога, чтобы скрыть свое деяние. Разве это любовь? Это трусость.
– Господь простит вас, Доменико, – прошептала Диана, – но я никогда не прощу вам сокрытия правды. Ваш отец обвиняет моего мужа в убийстве своей дочери, и вы мчитесь его убивать, но при этом вы знаете, что он невиновен…
Она начала оседать на землю, ее руки были подняты, держась за прутья, чтобы окончательно не упасть.
– Вы трус.
– Я ехал домой с единственной целью – рассказать все отцу. Грех Изабеллы не смыть, он бы захлебнулся в нем… А потом я понял, что самым выгодным решением будет обвинить того, кто тоже был в том домике и встречался с Изабеллой. И хоть у нас нет доказательств, что Стефано Висконти причастен к убийству Изабеллы, но отец больше поверит в это, чем в чудовищность своего сына. Или. – Доменико замолчал, а потом продолжил: – Ему выгодно в это верить. А мне выгодно избавиться от миланского герцога, чтобы проложить себе дорогу к вашему сердцу. Каждый из нас ищет свою выгоду, Ваша Светлость.
Он натянул поводья, развернул лошадь и поскакал к своим людям. А Диана осталась сидеть на сырой земле, смотря вслед венецианской армии.
Глава 61
Диана опустила голову, закрыла глаза, и из них потоком хлынули слезы. Тут же к ней подбежали женщины, оставляя позади себя грабли и лопаты.
Их руки она ощущала на своем теле.
Их голоса она слышала где-то вдалеке.
Они проклинали Доменико и вместе с ним всю Венецию.
У горожанок получилось поднять с сырой земли герцогиню, но ноги у нее словно онемели. Она вновь и вновь слышала признание сына венецианского дожа, и эти слова били в самое сердце. Доменико оказался одержим своей любовью до такой степени, что готов даже убить миланского герцога. И что говорить… Он убил свою родную сестру!
Диана подняла затуманенный взгляд вдаль, куда ускакали всадники. От них осталась лишь пыль и чувство надвигающейся смерти. Совсем скоро они окружат миланскую армию, а Доменико вонзит меч в тело ее мужа.
– Не-е-ет! – закричала Диана в пустоту и неизвестность, пытаясь набраться сил, чтобы идти дальше, хотя захлебывалась собственными рыданиями.
Нельзя допустить, чтобы армия Венеции нечестным путем шла на миланского герцога! Нельзя допустить, чтобы смерть нашла Стефано Висконти таким чудовищным образом!
После этих мыслей Диана словно окрепла. Она все еще продолжала смотреть вперед, ощущала утешение горожанок, почти не слыша их слов. Кто-то плакал тихо, кто-то заливался слезами, но она крепла с каждой пролитой слезой этих женщин и мужчин. Милан никогда не сдастся! Никогда не наступит этот день, пока жив ее муж.
– Лошадь! – вскрикнула герцогиня, наконец гордо выпрямив плечи, а в глазах появилась уверенность. – Подайте мне лошадь!
Горожане не ожидали такого поворота, они отпрянули от нее, как от чумной. Они думали, она сошла с ума… Возможно, так и было.
Бьянку быстро привели к ней, рыцари помогли ей забраться в седло.
– Ваша Светлость, – быстро произнес один из них, – возмо