Третий из группы был самым молодым — лет тридцати пяти. Он курил французские сигареты и смотрел на бутылки над стойкой. Либо на бутылки, либо на меня в зеркало, подумал Ребус, как я смотрю на него. Да, не исключено. Этот третий как-то нарочито стряхивал пепел с сигареты. Ребус обратил внимание, что и курит он, не затягиваясь, — удерживает дым во рту, а потом разом резко выдыхает. Если его спутники по-прежнему стояли, то он уселся на высокий табурет у стойки.
Ребус вынужден был признать, что он заинтригован. Невероятная троица. И похоже, это только начало…
В зал вошли двое новых посетителей и, судя по всему, вознамерились там остаться. Бармен поспешил к ним, и это дало повод для обмена репликами между двумя мужчинами и женщиной.
— Черт побери, ну и хамло. Он нас так и не обслужил.
— Успокойся, Джейми, мы вроде не умираем от жажды.
— Ты уж говори за себя. Я и не почувствовал, как выпил. Нужно было вообще четвертную заказывать.
— Допей мою, — сказала женщина, — только не заводись.
— Я и не завожусь, — сказал сутулый, хищного вида англичанин, который и точно завелся.
— Тогда иди в жопу.
Ребус едва сдержал ухмылку. Женщина произнесла это так, будто обменивалась любезностями с приятелем.
— Иди сама в жопу, Луиза.
— Ш-ш-ш, — остерегающе зашипел на них тот, который курил французские сигареты. — Не забывайте, мы здесь не одни.
Второй мужчина и женщина посмотрели в сторону Ребуса, который сидел, уставившись перед собой, и попивал свое пиво.
— Одни, — сказал первый мужчина. — Абсолютно одни.
На этом он иссяк и умолк. Бармен вернулся.
— Еще раз то же самое, бармен, будьте уж так добры…
Атмосфера стала быстро разогреваться. Появилось трое местных — они уселись за столик неподалеку и принялись играть в домино. Ребус подумал, что им, возможно, платят за это, чтобы создавали местный колорит. Даже больше колорита, вероятно, было в товарищеском матче между «Мидоубэнк Тисл» и «Рейт Роверс». Пришли еще два клиента и втиснулись между Ребусом и троицей. Они, казалось, восприняли как личное оскорбление, что кто-то оказался в баре раньше их и что кто-то из этих ранних пташек разместился вплотную к их исконному месту у стойки. Поэтому они пили в мрачном молчании и лишь переглядывались всякий раз, когда англичане обменивались репликами.
— Слушайте, — сказала женщина, — мы что сегодня — возвращаемся? Если нет, то нужно подумать, где будем ночевать.
— Мы могли бы переспать в «Гнезде».
Ребус поставил стакан.
— Что ты несешь? — возразила женщина.
— Я думал, мы для этого сюда и приехали.
— Я не смогу там уснуть.
— Не зря говорят — поминальное бдение.
Англичанин громко, на весь бар, рассмеялся, потом смолк. Костяшка домино стукнула о столешницу, потом еще одна. Ребус поставил стакан на стойку и подошел к трем клиентам:
— Вы тут, кажется, говорили о гнезде?
Англичанин медленно сомкнул и разомкнул веки.
— А вам что до этого?
— Я полицейский. — Ребус показал удостоверение. Два мрачных завсегдатая допили свое и поспешили удалиться. Полицейское удостоверение иногда оказывает такое действие… — Инспектор уголовной полиции Ребус. Так о каком гнезде вы говорили?
Все трое, казалось, мигом протрезвели. Это была напускная трезвость, игра, но хорошая игра, такое умение дается только долгими годами тренировки.
— И все же, — сказал англичанин, — какое вам до этого дело?
— Все зависит от того, о каком гнезде вы говорите, сэр. В Даффтауне превосходный полицейский участок. Если хотите — можем проехаться туда…
— О «Гнезде глухаря», — сказал любитель французских сигарет. — Этот дом принадлежит нашему общему другу.
— Принадлежал, — поправила его женщина.
— Значит, вы дружили с миссис Джек?
Да, дружили. Они представились. Англичанин оказался шотландцем: Джейми Килпатрик, торговец антиквариатом. Женщина: Луиза Паттерсон-Скотт, жена (бывшая) магната-ретейлера. Второй мужчина: Джулиан Каймер, художник.
— Я уже говорил с полицией, — сказал Джулиан Каймер. — Они мне вчера звонили.
Да, с ними со всеми разговаривали, спрашивали, что им известно о перемещениях миссис Джек. Но они не видели ее несколько недель.
— Я говорила с ней по телефону, — сказала миссис Паттерсон-Скотт, — за несколько дней до того, как она отправилась отдохнуть. Она не сказала, куда едет. Просто говорила, что хочет несколько дней побыть наедине с самой собой.
— И что вы делаете здесь? — спросил Ребус.
— Мы приехали на поминальное бдение, — сказал Килпатрик. — Наша маленькая дань дружбе, наш скорбный час. Так что отвязались бы вы лучше от нас и не мешали нам исполнить свой долг.
— Не слушайте его, инспектор, — сказал Джулиан Каймер. — Он немного пьян.
— Если на то пошло, то я немного выбит из колеи, — сердито уточнил Килпатрик.
— Расстроен, — подсказал Ребус.
— Вот именно, инспектор.
Каймер принялся объяснять:
— Это была моя идея. Мы все разговаривали друг с другом по телефону и никак не могли с этим смириться. Не находили себе места. Ну вот я и предложил съездить в «Гнездо». В последний раз мы все встречались именно там.
— На вечеринке? — спросил Ребус.
Каймер кивнул.
— Месяц назад. Жуткая была попойка, — подтвердил Килпатрик.
— Ну так вот, — сказал Каймер, — мы собирались приехать туда, выпить немного в память о Лиззи и вернуться. Не все смогли к нам присоединиться. Дела, дела. Но мы здесь.
— Что ж, — сказал Ребус, — я даже хотел бы, чтобы вы заглянули в дом. Но ехать туда в темноте не имеет смысла. А вот чего я ни в коем случае не хочу, так это чтобы вы трое ехали туда одни. Там должны поработать криминалисты — снять отпечатки и так далее.
Они, услышав это, озадаченно переглянулись.
— Вы разве не знали? — сказал Ребус, вспомнив, что доктор Курт лишь сегодня утром сообщил о результатах вскрытия. — Это убийство. Миссис Джек убили.
— Не может быть!
— Боже мой…
— Меня сейчас… — И Луизу Паттерсон-Скотт, жену магната, вывернуло на ковер.
Джулиан Каймер заплакал, а Джейми Килпатрик побледнел как смерть. Бармен смотрел на них в ужасе. Игроки в домино замерли, повернувшись в их сторону. Одному из них пришлось придержать своего пса, который хотел было разузнать поподробнее, что тут происходит. Пес забился под стол и облизнулся…
Местный колорит в исполнении Джона Ребуса.
Наконец они нашли отель неподалеку от Даффтауна. Было договорено, что они втроем проведут там ночь. Ребус хотел было спросить у миссис Уилки, не найдется ли у нее свободных комнат, но потом передумал. Они переночуют в отеле, а утром встретятся с Ребусом в «Гнезде глухаря». С утра пораньше — кое-кому нужно возвращаться к делам.
Когда Ребус вернулся в коттедж, миссис Уилки вязала у газового нагревателя и смотрела фильм по телевизору. Он просунул голову в дверь гостиной:
— Хочу пожелать вам спокойной ночи, миссис Уилки.
— Баиньки, сынок. Не забудь помолиться перед сном. Я попозже загляну, посмотрю, не сбросил ли ты одеяло…
Ребус приготовил себе чашку чая, поднялся в свою комнату и подпер стулом ручку двери. Потом открыл окно, чтобы впустить побольше свежего воздуха, включил собственный маленький телевизор и упал на кровать. С телевизионной картинкой что-то было не так, и у него не получалось ее исправить. Синхронизация кадров не действовала. Поэтому он выключил телевизор и вытащил из сумки «Тихий омут». Больше ему читать было нечего, а усталости он не чувствовал. Ребус открыл книгу и начал с первой главы.
На следующее утро Ребус проснулся с дурным предчувствием. Он опасался, что повернет голову и увидит рядом с собой миссис Уилки, которая скажет ему: «Ну-ка, Эндрю, приступай к супружеским обязанностям». Он повернул голову. Миссис Уилки рядом не было. Она была за дверью — пыталась войти.
— Мистер Ребус, мистер Ребус. — Тихий стук, потом громкий. — Дверь, кажется, заело, мистер Ребус! Вы не спите? Я принесла вам чаю.
Ребус уже успел одеться наполовину.
— Иду, миссис Уилки.
Но старушка пребывала в панике.
— Вы заперты, мистер Ребус. Дверь заело! Позвать плотника? Боже мой!
— Подождите, миссис Уилки, я, кажется, знаю, в чем дело. — Не застегнув рубашки, Ребус навалился всем телом на дверь, чтобы она не открылась раньше времени, и одновременно убрал стул, отпихнув его поближе к кровати, потом изобразил, будто обстукивает кулаком дверную обвязку, и лишь после этого открыл дверь.
— С вами все в порядке, мистер Ребус? Боже мой, такого никогда не случалось. Боже мой…
Ребус взял блюдце и чашку у нее из руки.
— Спасибо, миссис Уилки. — Он демонстративно потянул носом. — Кажется, я чувствую приятный запах из кухни?
— Ах да, завтрак. — И она пошлепала прочь вниз по лестнице. Ребус чувствовал себя немного виноватым за трюк с «заклинившей» дверью. Он решил показать ей после завтрака, что на самом деле с дверью все в порядке и нужды вызывать доморощенного плотника нет. Но пока что он еще должен был проснуться окончательно. Он посмотрел на часы — половина восьмого. Чай был холодный, но за окном не по сезону грело солнышко. Он несколько секунд посидел на кровати, собираясь с мыслями. Какой сегодня день? Среда. Что предстоит сделать? В каком порядке? Перво-наперво вернуться в коттедж с Тремя Придурками.[30] Потом поговорить с миссис Корби. И что-то еще… что-то, о чем он думал прошедшей ночью в те несколько пограничных мгновений, когда бодрствование становится сном. Ну да, а почему бы и нет? Он все равно здесь неподалеку. Позвонит после завтрака… Судя по всему, его ждет что-то жареное — не то что обычный набор Пейшенс: мюсли и овсянка. Да, это совсем другое дело! Он собирался вчера вечером позвонить Пейшенс. Позвонит сегодня — просто чтобы сказать «привет». Он несколько секунд думал о ней — о Пейшенс и ее зверушках. Потом закончил одеваться и спустился вниз…