— Что же вы молчите, госпожа цыганка? Где она, вся правда про «что было»?
Издевается, паразит. Натурально издевается. Ну ничего, сейчас он у меня получит. Правда, что именно получит, я еще не придумала и, чтобы оттянуть время, снова уставилась на его ладонь. Скажу: вы женаты — рассмеется. Кольцо на пальце само за себя говорит. Скажу: на днях вы упали — расхохочется. Ссадина на ладони красноречивее всяких линий. Кстати, о линиях. Вот эта — линия жизни. Точно знаю. В журнале женском высмотрела. Ну и длинная она у него! До ста лет жить будет, не иначе…
— Ангел смерти меч свой занес, — неожиданно сказала я, с усилием отрывая взгляд от пересекающей ладонь полоски. — Отдашь все, что есть сейчас при тебе, — откупишься.
Он застыл с полуоткрытым ртом, так и не успев выдать в мой адрес очередную колкость.
— Откупись, — продолжал я, с трудом узнавая свой изменившийся голос. И откуда в нем взялся этот ощутимый медный гул, точно отзвук далекого колокола? — У тебя семья. Что они будут делать без кормильца? Отдай деньги.
«Мама дорогая, что я говорю?! Я ведь совсем не то хотела сказать. Точнее, вообще ничего говорить не собиралась. Что я делаю? И что делает он?!»
Мужчина, не мигая, глядя мне в глаза, вытащил из внутреннего кармана пиджака пухлое кожаное портмоне и медленно начал расстегивать его плохо гнущимися пальцами. Кнопка замка с трудом, но все же поддалась. И на золотистую скатерть одна за другой стали ложиться зеленые бумажки. Наши и заокеанские.
— Леша! Что ты делаешь?! — изумленный женский возглас сорвал наваждение, как срывает ноябрьский ветер последние листы с осиротевшей ветки. И время вновь потекло по обычному руслу.
— Я… — Мужчина растеряно смотрел на стопку купюр, лежащую передо мной, и лихорадочно пытался собраться с мыслями.
— Почему ты даешь деньги этой…
Тут меня отпустило оцепенение, и я сумела слегка повернуть голову, чтобы увидеть молодую симпатичную женщину, удивленными глазами взирающую на место преступления. Конечно, преступления! «Применение гипноза в целях мошенничества…» Статья… УК РФ. До…. лет лишения свободы. Мне на курсах по гипнозу это очень доходчиво объяснили. Мама дорогая!..
— Все нормально, Саша. Не волнуйся. Я ей всего лишь аванс выдавал.
Ответ мужчины так поразил меня, что я даже подавилась словами покаяния, готовыми было сорваться с пересохших губ. Какого черта! Почему он сказал это? Ничего не понимаю. Но пока глаза мои недоуменно хлопали, состязаясь в скорости с крутившимся над головой вентилятором, руки небрежно смахнули деньги в сумочку.
— Какой аванс, Алексей? — женщина немного сбавила тон, и, опустившись на стул рядом с мужем (ясно, что с мужем, а то с кем же?), кинула на меня исподлобья бронебойный взгляд. — Ты с ума сошел! И кем же ты ее нанимаешь? За такую бешенную сумму?!
— Пусть сама скажет, — раздражено дернул плечом Алексей, так молниеносно ставший моим работодателем.
И что мне оставалось делать? Только, сказать правду.
— К вашему сведению, Александра э…
— Геннадьевна, — подсказал Алексей и неожиданно хохотнул.
— К вашему сведению, Александра Геннадьевна, — продолжила я, стараясь натянуть на лицо невозмутимую маску, — у меня очень интересная профессия. И она, безусловно, стоит тех денег, которые ваш муж мне заплатил. Я…
Тут я сделала эффектную паузу, и, набрав побольше воздуха, объявила:
— Телохранитель.
Сказать, что мне удалось их огорошить, значит ничего не сказать. Невозмутимость медленно сползала с лица Алексея, уступая место полному непониманию. Я шучу? Продолжаю начатую игру? Издеваюсь над ним? Ведь не может быть, что я на самом деле…
— Телохранитель? — переспросила молодая женщина, нервно одергивая ослепительно белый пиджачок. «Проститутка. Журналистка. Дизайнер, — мелькали на хорошеньком женском личике подходящие для меня профессии. — Допускаю даже историка. Но телохранитель? Не может быть!»
— Да, телохранитель, — с оттенком превосходства хмыкнула я, и дабы не грешить против истины, уточнила: — Детский.
— О, господи! — Краски поблекли на лице Александры Геннадьевны, и буквально через пять секунд она уже состязалось в белизне со своим нарядным пиджачком. — Неужели ты думаешь, что они могут… Они уже угрожали? Леша, я боюсь!
— Успокойся, Саша. — По тому, с каким трепетом Алексей обнял жену, я поняла, что ей на долю выпало нечто мне в принципе недоступное — настоящее семейное счастье. — Успокойся. Никто нам не угрожал. Это на всякий случай. Ты же понимаешь, что риск есть всегда… Особенно в таком деле. Все будет в поря…
Сначала мне показалось, что сидящий напротив Алексей увидел позади меня нечто ужасное — так округлились у него глаза. Но когда я молниеносно обернулась, то ничего подозрительного не заметила. Кроме заинтересованного лица гулящей девицы, которая даже рот приоткрыла, глядя на что-то оставшееся за моей спиной. А так как за спиной у меня остался Алексей, я рывком вернулась в исходное положение. Но не увидела ни его, ни Александры.
— Леша! Лешенька-а, что с тобой?! — донесся до меня ее истерический вскрик откуда-то снизу.
Стремительно пав на четвереньки, я увидела неподвижного лежащего на полу Алексея, и трясущуюся как в лихорадке Сашу. В голове закрутились сразу несколько мыслей: «Стреляли? С глушителем? Откуда? Куда попали? Почему нет крови?» Несколько грубо отстранив шокированную моим поведением женщину, я провела беглый осмотр и поняла, что ошиблась. Никто ни в кого не стрелял. Это обыкновенный обморок или что-то очень похожее на обморок. Фу, слава богу. А я уж думала, что моего новообретенного нанимателя шлепнули в присутствии телохранителя. Вот сраму было бы! Но почему же так сжимается сердце в предчувствии непоправимого? Я еще раз внимательно осмотрела Алексея, стараясь не обращать внимания на тихо подвывающую Сашу. «Скорую» и без меня вызовут. Только знаем мы, с какой скоростью эти «скорые» едут, — лучше понадеемся на самих себя. Для начала я стянула с Алексея галстук, расстегнула верхние пуговицы на мокрой от пота рубашке и повернула на бок — пусть подышит, пока еще может.
«Если ты ничего не сделаешь, это „пока“ быстро закончится», — вмешался внутренний голос. И я чувствовала, что он прав. Хриплое прерывистое дыхание Алексея не способствовало оптимизму. Что же с ним приключилось? Инфаркт? Инсульт? Почему мне кажется, что я подобное уже видела? Но прежде, чем ответ выкристаллизовался в моем сознании, я уже мчалась к своему столику, на котором так и стояла недопитая чашка «Капучино». Однако сейчас меня интересовала не чашка, а блюдце. Точнее оставшиеся на нем два кусочка сахара. Будь благословенна моя привычка к несладкому кофе!
Стиснув сахар в кулаке, я со всех ног бросилась обратно и, разжав зубы Алексея попавшейся под руку чайной ложкой, всыпала ему в рот три щепоти сладких крошек. Теперь все зависит от того, верна ли моя догадка. Если это действительно гипогликемическая кома, то мой сахар спасет ему жизнь. Именно так моя мама помогла одному старичку, внезапно упавшему посреди улицы. У него даже записка была в кармане: «Болею диабетом. Если упаду в обморок — дайте мне сахар». Два кусочка рафинада лежали тут же, в тщательно заштопанном кармане. Я, девчонка лет десяти, со смесью любопытства и страха наблюдала, как мама засовывает старичку сахар за щеку, как он приходит в себя и благодарит ее.
Но благодарности от обморочного Алексея мы так и не дождались. Зато дождались «скорую», неторопливо подкатившую к дверям кафе. Однако моему нанимателю повезло. В отличие от многих других, в этой «скорой» нашлось все, что нужно. И опытный врач, и необходимые лекарства, и даже тест на сахар. Который и доказал мою правоту.
— Вовремя вы ему сахар дали, — со снисходительностью мэтра кивнул врач на пришедшего в себя Алексея. — Он теперь каждый день свечки должен ставить за ваше здоровье. Вы спасли диабетика.
— Я просто была свидетелем похожего случая, — отмахнулась я, ловя на себе внимательный взгляд спасенного работодателя.
— Но Леша не диабетик! — возмутилась Александра, разрываясь межу чувством благодарности и самой обыкновенной ревностью.
— Провериться надо, — проворчал врач. — Бывает скрытый диабет.
— Неделю назад, мой муж прошел полное обследование, — переходя на официальный тон, заявила Александра, — Никакого диабета — ни явного, ни тайного — у него не обнаружили.
Но смутить эскулапа оказалось не так-то легко.
— Не знаю, не знаю. На вашем месте я бы обязательно обратился к эндокринологу.
— Обязательно обратимся, — тихим, но твердым голосом уверил его Алексей. — Большое вам спасибо.
Короткий кивок вместо «пожалуйста», и вот уже «скорая» исчезает за тучами пыли, оставляя нас наедине со смутными сомнениями.
— Ну, спасительница, — выдавил улыбку Алексей, — не будем время тянуть. Поехали знакомиться с объектом. Теперь ты понимаешь, Саша, как вовремя мы встретили…
— Нику Евсееву, — запоздало представилась я. — Детского телохранителя с семилетним стажем.
— Мое имя вы уже знаете, — мой работодатель хитро прищурился, — А теперь позвольте официально представить вам мою жену Александру Геннадьевну Стецову. По мужу — Панфилову. Думаю, что после сегодняшних событий вы можете звать ее просто Саша. А меня — Алексей. Спасение жизни лучше любого брудершафта.
«Вот хитрец, — подумала я, снова попадая под хмурый взгляд Александры. — Ловко он вывернулся. Даже фамилию свою сообщил, как заправский подпольщик. И правильно. Не хватало еще, чтобы жена догадалась, каким странным вышло наше случайное знакомство».
То, что я постоянно натыкаюсь на случайности, круто меняющие течение моей жизни, — неопровержимый факт. В данном случае все кончилось почти хэпиэндом. Встреча в кафе спасла Алексею жизнь, а мне подкинула необходимые деньги. Которые, кстати, придется отрабатывать, потому что халява и я — понятия несовместимые.
Пока я пыталась разложить ситуацию по полочкам, Алексей, опираясь на плечо, заботливо подставленное Сашей, осторожно поднялся. Они оказались почти одного роста, и я в тайне порадовалась, что на моих кроссовках не предусмотрены десятисантиметровые каблуки. Не люблю возвышаться над мужчинами больше, чем на полголовы.