ельно прочитал. Руки его затряслись, а лицо пошло красными пятнами. Сошедшие на переносице брови взлетели вверх, глаза мгновенно потемнели от гнева; бледность, сменившая румянец, испугала Велимира.
— Что случилось, отец? — дрогнувшим голосом спросил княжич, находившийся в этот момент с Шереметевым и князем Белевским в гостиной. Они втроем обсуждали некоторые моменты предстоящей свадьбы.
— Император прислал высочайшее повеление, — распечатанный конверт упал на ковер, а гербовая бумага перешла в руки Олега Павловича. Второй лист остался у отца. Он потряс им. — А здесь отчет Евгенической Комиссии.
— Еще один? — воскликнул Бельский, не отрывая взгляда от напечатанных строчек. — Не может такого быть!
Он тоже выглядел растерянным.
— Кто-нибудь скажет мне, что здесь происходит? — едва не зарычал Велимир; ему хотелось вырвать письмо из рук дяди Олега, но воспитание и выдержанность, о которой ему постоянно твердил отец, позволили взять верх над эмоциями.
— Уже ничего не происходит, — Бельский почуял нервное напряжение молодого княжича и отдал ему письмо. — Только не наделай глупостей, парень.
Размашистая подпись императора Александра IV и светящаяся в магическом ореола его личная печать фактически приговорили будущее счастье Велимира Шереметева. Княжич почувствовал, как ему не хватает воздуха, в глазах запрыгали черные мушки, а прямые строчки, рожденные в бездушных недрах вычислительной техники руками оператора, а после перенесенные на бумагу, издевательски искривились, стали прыгать, показывать рожки и язык.
«Повелеваю расторгнуть помолвку и аннулировать брачный договор с Васильевой Юлией Николаевной…»
Хлесткий подзатыльник мгновенно рассеял наваждение и зарождающиеся потоки энергетических волн, от которых задрожали стены гостиной, а люстра с хрустальным звоном стала раскачиваться как в десятибалльный шторм. Тяжелая рука у отца, ох, тяжелая!
— Не балуй, щенок! — рыкнул Шереметев, отбирая письмо-приговор у сына. — Удумал «суховей» призвать в доме! Совсем умом тронулся?
— Извини, отец, — хватая ртом воздух, покаянно ответил Велимир, и вдруг плаксиво, по-детски выкрикнул: — За что он так несправедливо? Теперь каждая шавка в лицо смеяться будет…
— Тебя только это беспокоит? — князь Шереметев пришел в себя очень быстро, что говорило о хорошей психологической устойчивости и огромном жизненном опыте. Да и гость — князь Бельский — тоже не выглядел растерянным. Но досаду и настороженность от будущих проблем после императорского афронта не скрывал. — Хорошо, матери дома нет. Вдвоем на пару все имение развалили бы. Вот что, сын… Найди Веденея и передай ему, чтобы позанимался с тобой на полигоне и увеличил время тренировок. Давай-давай, исполняй отцов наказ!
Василий Юрьевич знал, что советовать. Избыток отрицательной энергии так и клокотал в аурном контуре сына. Поэтому он без колебаний отослал сына к родовому волхву Веденею. Пусть погоняет щенка до умопомрачения, не принося ущерба окружающим его людям. Оборудованный для магических занятий полигон находился за небольшой рощицей, там же, где и полоса препятствий для боевого крыла клана. Пара часов изнурительных упражнений приведут парня в порядок.
Велимир развернулся на каблуках и стремительно вылетел из гостиной; Шереметев неодобрительно посмотрел ему вслед и сказал гостю:
— Пойдем-ка, Олег Павлович, ко мне в кабинет, покумекаем.
Пропустив князя Бельского в свою рабочую вотчину, он плотно прикрыл дверь, и вдобавок к этому навесил защитный полог, который вязкой пеленой окутал кабинет, враз заглушив все звуки. Бросив оба документа на стол, хозяин решительно шагнул к офисному шкафу, легонько нажал на одну из лакированных дверец. Раздался мелодичный звон, дверца распахнулась, показывая миниатюрную барную стойку с разнообразием бутылок.
— Что пить будешь, Палыч? — поинтересовался Шереметев. — Бренди, ликер, вермут? Или водки жахнем?
— Пожалуй, от вермута не откажусь, — усмехнулся Бельский. Князь Шереметев очень хорошо изучил пристрастия своего гостя и верного союзника. Даже про коньяк не заикнулся.
Кстати, князь не стал пить что-то другое, а плеснул и себе тоже терпко пахнущий травами напиток в широкий бокал. Проявил этакую питейную солидарность.
— Поделись мыслями, Палыч, — кивнул на бумаги князь Василий, присаживаясь напротив Бельского. — Хочется, чтобы это была шутка. Злая, но все же шутка, а не чья-то умелая провокация. Но зачем?
— Так сразу и не скажешь, — отпив из бокала, задумчиво ответил Бельский. — Васильевы были очень рады, когда им предложили выдать Юлию замуж за твоего сына. Никакой наигранности. Я ведь лично летал в Устюг, провел несколько бесед с Николаем и Анной, прощупал их настроение. Родители не против, а остальное неважно. Не через них играют, Василий Юрьевич.
— Да понятно, что Николай Егорович здесь не при чем, — отмахнулся Шереметев. — Здесь фигуры потяжелее будут. Запрет исходит, в первую очередь, от императора. Но Александр никогда не станет разрушать свадьбу без причины. А Евгеническая Комиссия утверждает, что обнаружены ошибки в первоначальных расчетах. На основании заключения эта писулька и появилась.
— Не уважаешь ты императорское повеление, — укоризненно покачал головой Бельский.
— Меня в дерьмо только что окунули, — голос князя изменил тональность. Как будто голодный лев вышел на охоту. — Сын прав. Теперь каждая тля будет хихикать за его спиной. В лицо никто, конечно, не посмеет показать свое «фи». Боюсь, без дуэлей не обойдется.
— Велимир — неплохой боец, — успокоил Шереметева Олег Павлович.
— Теоретик он, а не боец, — поморщился хозяин. — Крови настоящей не нюхал, не стоял под ударными заклинаниями. Но ты прав, подкован он хорошо… Так почему император вмешался?
— Назаров? — осторожно выдвинул свою версию Бельский. — Это же его маячок висел в ауре девушки…
— Спорный момент, — Шереметев сжал тонкую ножку бокала и быстрыми глотками осушил его, поставил на столик. — Аналитики просто схватились за первого сильного чародея, проживающего в Вологде. Ну и что? Была Юлька в Вологде, может, столкнулись случайно, девушка понравилась парню. Она же яркая, красивая и внешне необычная. Да, логично предположить, что Никита решил поухаживать за ней, вот и подцепил маячок. Но не факт, Палыч, не факт. В Петербурге тоже хватает умельцев. Однако есть у меня подозрение о косвенной причастности Никиты к этому письму.
— Тогда почему вмешались Меньшиковы? — возразил Бельский. — Они же родственники теперь Назарову. Значит, парень все аккуратно выяснил, и по своим каналам попросил вмешаться.
— Зачем? — фыркнул Шереметев.
— Жениться захотел.
— Опять? — князь Василий засмеялся. — Если ему удалось ввести в семью еще одну девушку, будучи женатым на одной из красавиц Петербурга, то второй раз такой финт не пройдет. Не даст ему племянница императора шалить подобным образом.
— Я бы не исключал такой возможности, — спорить с главой дома Бельский не стал, но от своего мнения не отказался. По его насупленному лицу это хорошо прочитал хозяин имения.
— Ослушаться императора никак нельзя, — Шереметев сцепил пальцы в замок и откинулся на сыто скрипнувшую спинку кресла. — Нельзя. Но выяснить причину можно. Не может такого быть, чтобы истину знали лишь двое или трое. Не государственный же интерес здесь завязан, а, Палыч?
— А знаешь, я не удивлюсь этому факту, — оживился Бельский. — Покопаюсь-ка я в родословной Васильевых. Где-то здесь лежит разгадка. Предок их за рубеж выезжал, аж в Испанию.
— Ну а если Назаров замешан? — мрачно спросил Шереметев. — Как быть? Утирать сопли, когда он девчонку под венец поведет? Прямое оскорбление! Да Велимир уже зуб точит на Никиту!
— Придержи мальчишку, Василий Юрьевич, — посерьезнел гость. — Придержи, иначе быть беде. Алексей Изотович выказал свое желание поговорить с Назаровым. Вдруг и прояснятся детали. Сейчас руками махать — себе лишь вредить. Велимир, не обиду сказано будет, щенок супротив Никиты. Этот парень в свои годы за плечами уже боевой опыт имеет…
— Да что ты мне прописные истины талдычишь? — Шереметев поморщился. — Знаю я, все знаю. Ладно, подождем разговора Балахнина с Назаровым. Ну а ты поспрашивай у несостоявшегося свата детали. Н-да, придется подключать связи. Опять умасливать да в долги залезать…
— Убью его! — рычал Велимир, раз за разом формируя горячие плетения в виде разнообразных огненно-воздушных фигур: стрелы, копья, плавящиеся от невыносимого жара шары. Сухой воздух потрескивал и искрился от перенасыщения элементалями Огня. И все это летело в вертящегося как уж седовласого коренастого мужчину, значительно уступающему в росте и телосложении молодому княжичу.
Красивое, излишне утонченное лицо Велимира, больше похожего на мать, сейчас покрылось тонкой пленкой копоти с потеками пота на щеках и лбу. Короткий ежик жестких темно-русых волос от излишних выбросов энергии встопорщился подобно иголкам лесного зверька. Вся злость, обида и ненависть на тех, кто встал на пути его счастья, обрушивалась на Веденея в виде замысловатых плетений.
Чародей, не сказать, чтобы с легкостью отражал их или формировал элегантные щиты отражения — ему пришлось изрядно попотеть, но его довольный взгляд показывал, насколько далеко удалось продвинуться ученику в обучении специфических знаний.
Велимир впервые увидел Юлю Васильеву такой, какой она взбудоражила его чувства, лет пять назад на семейном празднике Бельских по случаю дня рождения Арсения — старшего сына Олега Павловича. Родители Арсения устроили молодежную вечеринку с приглашенными музыкантами. Живая музыка в среде молодых аристократов считалась шиком, планкой, ниже которой нельзя было опускаться.
Было бы неверным сказать, что Велимир никогда не встречался с Юлией. Даже наоборот — сии события происходили куда чаще, чем его отец заводил серьезные разговоры с наследником. Просто молодой человек не обращал особого внимания на черноволосую смуглую боярышню, по статусу куда как ниже его самого. Да, красивая с приятным цветом кожи, тоненькая, изящная, расхаживающая постоянно в странном наряде: в длинной черной юбке и алой блузке. Небольшие вариации происходили в их крое и сочетании цветов одежды.