Но именно поэтому все русские планы изменились. Получив подробную информацию о том, какие массы французских войск приближаются к Висле, узнав, что Австрия и Пруссия поддержали Наполеона, Александр и Барклай де Толли все более и более охладевали к идее вторжения в герцогство.
При этом, отказавшись в конечном итоге от наступления, командование русской армии не приняло никакого конкретного плана действий. Так называемый «план Фуля» был на самом деле не последовательным проектом оборонительной войны, построенной на идее неглубокого, но всё же отступления, а просто-напросто бессвязным набором схоластических размышлений по поводу возможных боевых операций. Эти «планы» не получили никакого официального одобрения, но при этом русские войска расположились вдоль западных границ империи в соответствии с идеями немецкого прожектёра!
Но путаница в штабах и отсутствие внятного плана оказались в конечном итоге, как ни странно, на руку царю. Известный русский военный историк и теоретик конца XIX века Леер писал: «…Если на войне трудно разгадать противника толкового, то еще труднее относительно бестолкового». Ведь, если бы в русской армии был твердо принят ясный и последовательный план отступления, для подготовки которого проводились бы столь же ясные и последовательные мероприятия, это не могло бы скрыться от Наполеона. Даже при идеальном сохранении секрета всеми посвященными в него офицерами (что практически невозможно вследствие того, что при последовательной подготовке количество посвященных в план неизбежно становится слишком большим), само размещение войск, магазинов, складов показало бы, что армия собирается отступать в глубь страны. Но в русской армии нельзя было проследить никакой последовательной подготовки к отступлению, а ее размещение, безусловно, говорило о том, что русские собираются наступать или, в крайнем случае, принять сражение сразу на границе.
Исходя из того, что он имеет дело с «противником толковым», действия которого логичны, Наполеон подготовил все, чтобы реализовать, как ему казалось, самый выигрышный вариант — постараться сделать так, чтобы русская армия не перешла в наступление, но разгромить ее в генеральном сражении сразу вблизи от границы. По мысли французского императора, сражение должно было состояться в самые первые дни войны и произойти, скорее всего, на подходе к Вильно. За разгромом главной русской армии должно было последовать, вероятно, короткое стратегическое преследование, а далее заключение победоносного мира. Никаких походов на Москву, Казань, Камчатку и в Бенгалию не предполагалось. Вся организация Великой Армии, многочисленные приказы и распоряжения императора — все подтверждает, что планировалась война стремительная, молниеносная, которая должна была быть закончена в 20 дней.
Из стратегического плана вытекало и отношение Наполеона к политическим вопросам, таким как восстановление Польши или освобождение русских крестьян. Французский император собирался очень быстро воевать и еще быстрее помириться, поэтому он совершенно не намеревался заниматься в России революционной деятельностью, что сделало бы невозможным мир с русским руководством. Он считал, что мощный военный удар превосходящей по численности массы войск позволит разрешить все политические проблемы, поэтому мероприятия, которые насмерть разозлили бы всю российскую элиту, начисто исключались.
В польском же вопросе Наполеон проявлял удивительную осторожность, если учитывать, что ему предстояла тяжелая война. Необходимо отметить, что часть русских элит готова была смириться с потерей «польских провинций», при условии, конечно, что территориальные потери были бы психологически приемлемы. Понимая, что даже после убедительной военной победы необходимо будет идти на определённый компромисс, Наполеон не желал давать полякам каких-либо четких гарантий, ибо это могло бы связать ему руки на переговорах с Россией после, как ему казалось, неминуемой победы.
Мы знаем, что в конечном итоге произошло, но в то время об этом еще никто не знал. Рассказы позднейших мемуаристов, занимавших тогда видные посты в наполеоновской армии, о том, какие мрачные предчувствия их терзали и как они дружно умоляли императора отказаться от опасного похода, — всего лишь мудрость задним числом. План Наполеона не был авантюристическим, он исходил из тех реалий, известных французскому императору и его генералам, которые также в то время считали, что никаких особых трудностей его реализация не вызовет. Вспомним письма принца Евгения, который утверждал, что «война не может быть долгой и продлится не далее сентября». Подобным же образом рассуждали не только бравые солдаты, но также и расчётливые политики, среди которых был и знаменитый Меттерних, которого совершенно невозможно заподозрить в восторженном отношении к Наполеону и его армии.
Интересно, что при этом в русской армии не прослеживается каких-либо упадочнических настроений. Если камарилья, вертевшаяся вокруг царя, явно была в ажиотаже и растерянности, что находило своё выражение в ежеминутно меняющихся планах, то простые офицеры и в особенности молодёжь смотрели без страха на надвигающуюся грозу. «Война решена. Тем лучше, — написал за восемь дней до начала боевых действий русский офицер штаба в своём дневнике, — мы окунёмся в родную стихию. Давно уже каждый из нас сгорает от нетерпения проявить себя на поле чести. Наши юные головы заняты мыслями только о битвах, о схватках с врагом и о славных подвигах»[2].
В этом молодой офицер не ошибался. Возможностей совершить подвиги хватило на всех…
Приложение 1Соображения генерал-лейтенанта Фуля о силах, употребляемых Наполеоном против России и о противопоставляемых ему оборонительных средствах(заглавие в оригинале на русском, остальное — на французском)
Наполеон пожелает воевать с Россией только тогда, когда закончит дела с Испанией.
В его распоряжении будет:
80 000 французов
60 000 поляков
30 000 баварцев
20 000 саксонцев
10 000 вюртембержцев
40 000 итальянцев
Войска других князей Рейнской конфедерации, равным образом, как и Голландии[87], будут употреблены для охраны коммуникаций.
Император французов развернет, таким образом, 240 тысяч бойцов на фронте, который протянется от Иллирии до Данцига. Чтобы прорвать центр с большей легкостью, он будет угрожать границам России от берегов Дуная до Полангена.
Он сформирует три армии:
1. Иллирийскую армию с целью отвлекать наше внимание на Валахию и Молдавию.
2. Армию Верхней Вислы, задачей которой будет проложить дорогу до Днепра.
3. Армию Нижней Вислы, с задачу которой будут входить операции по поддержке центральной армии, а также проложить себе дорогу до Двины.
Россия сможет противопоставить 225 435 бойцов, разделенных на три армии:
15, 16, 22, 13-я дивизии будут образовывать Днестровскую армию численностью 63 012 бойцов.
8, 11, 12, 2-я гренадерская, 25, 18, 10, 2, 7-я дивизии, а также корпус кавалерии, стоящий под Житомиром, будут составлять Днепровскую армию численностью 109 398 бойцов, предназначенную, чтобы прикрыть операционную базу, расположенную на этой реке.
1, 14, 5, 4 и 3-я дивизии будут составлять Двинскую армию, состоящую из 55 325[88] бойцов, предназначенную, чтобы охранять операционную базу, располагающуюся на этой реке.
Резервы, предназначенные обеспечить коммуникации и занимать фиксированные пункты на операционной базе, не смогут принять реального участия в войне, которая будет разворачиваться на границах.
Если все будет приготовлено для марша и для снабжения войск продовольствием, от момента, когда будет принято решение начинать войну, до того момента, когда из Петербурга будут разосланы приказы о формировании армии, пройдет 4 дня. Курьер, направленный к Молдавской армии, отправится на пятый день и прибудет на пятнадцатый день к месту назначения. Генералу, командующему Молдавской армией, потребуется 8 дней для того, чтобы подготовить выступление дивизий, предназначенных для усиления Днепровской армии. От Дуная до Луцка 90 миль[89] и 120 миль до Бреста. Таким образом, дивизии Молдавской армии прибудут на 73-й день в Луцк и на 88-й день в Брест.
Гвардейская дивизия может прибыть на 60-й день в Тильзит, в Ковно или в Вильно. Двинская армия может быть сформирована в этот же день в этих пунктах.
Когда завершится Испанская война, поляки, к которым присоединятся саксонцы, смогут вернуться в свое отечество. Под различными предлогами 40–50 тысяч французов могут быть расквартированы от Данцига до Варшавы. Баварцы и вюртембержцы должны рассматриваться как войска наиболее удаленные от границ России.
Когда решение о войне будет принято, в Париже также потребуется 4 дня, чтобы разослать приказы относительно движения войск. Курьер в Мюнхен отправится на 6-й день и прибудет на 9-й день к месту назначения. Войскам Рейнской конфедерации требуется 8 дней, чтобы приготовиться к маршу. От Мюнхена до Луцка 180 миль. Баварские и вюртембергские войска смогут прибыть туда на 107-й день.
Если в Петербурге и Париже решение о войне будет принято в тот же день, Днепровская армия, собранная у Луцка, будет иметь опережение в 34 дня по сравнению с армией Верхней Вислы. Это время она сможет использовать, чтобы беспокоить правый фланг операционной базы противостоящей ей армии.
Однако невозможно, чтобы в Петербурге и Париже решение привести войска в движение было принято в один и тот же день. Возможно, что в Петербурге решение о формировании будет принято тогда, когда будет получено известие от русских миссий в Мюнхене и Штутгардте о скором марше баварцев и вюртембержцев. В этом случае решение начать войну будет принято, по крайней мере, на 20 дней позже, чем в Париже. Таким образом, Днепровская армия будет сформирована на 93-й день в Луцке и окажется на 108-й день в Бресте.