Представляя, как он вернется домой, Теон всегда рисовал себе уютную спаленку в Морской башне, где обитал в детстве. Но старуха привела его в Кровавый замок. Комнаты здесь были больше и лучше обставлены, но холодные и сырые. Теону предоставили ряд покоев с потолками такими высокими, что они терялись во мраке. Возможно, он был бы более доволен, если бы не знал, что от этих самых комнат Кровавый замок и получил свое название. Тысячу лет назад здесь были убиты в своих постелях сыновья Речного короля, а их изрубленные на куски тела отправили отцу на материк.
Но Грейджоев в Пайке убивали лишь изредка, да и то собственные братья, а оба его брата мертвы. Не страх перед призраками заставлял Теона с неудовольствием оглядывать свое жилище. Драпировки на стенах позеленели от плесени, тюфяк отсырел и слежался, тростник на полу завял. Годы прошли с тех пор, как эти комнаты кто-то открывал. Сырость пронизывала до костей.
— Мне нужна горячая вода и огонь в камине, — сказал Теон старухе. — В других комнатах пусть разожгут жаровни, чтобы хоть немного согреть их. И, праведные боги, пришли кого-нибудь сменить этот тростник.
— Да, милорд. Как прикажете. — И старуха удалилась.
Вскоре ему принесли горячую воду — вернее, чуть теплую и вдобавок морскую, но он все-таки смыл дорожную пыль с лица, рук и волос. Пока двое невольников разжигали жаровни, он снял грязное дорожное платье и оделся для встречи с отцом. Он выбрал сапоги из тонкой черной кожи, мягкие шерстяные серебристо-серые бриджи и черный бархатный дублет с золотым кракеном Грейджоев на груди. На шею он надел тонкую золотую цепь и опоясался ремнем из беленой кожи. На одном бедре он прицепил кинжал, на другом — длинный меч в полосатых, черных с золотом ножнах. Попробовав кинжал на пальце, он вынул из сумки на поясе точильный брусок и несколько раз провел им по лезвию. Он гордился тем, что оружие у него всегда острое.
— Чтоб к моему возвращению тростник сменили, а в комнате было тепло, — приказал он невольникам, натягивая черные перчатки — шелковые, с тонким золотым узором.
Теон вернулся в Большой замок по крытому переходу. Эхо его шагов сливалось с неумолчным рокотом моря внизу. Чтобы попасть в Морскую башню на ее кривом каменном столбе, нужно было пройти еще три моста, более узких, чем этот. Последний был подвесным и от крепкого соленого ветра плясал под ногами, как живой. На середине пути душа у Теона ушла в пятки. Далеко внизу волны выбрасывали высокие плюмажи пены, разбиваясь о скалы. Мальчиком он запросто бегал по этому мосту даже темной ночью. Мальчишки не верят, что с ними может случиться худое, но взрослым лучше знать.
Серая деревянная дверь с железными гвоздями оказалась запертой изнутри. Он постучал в нее кулаком и выругался, когда щепка проткнула его перчатку. Дерево отсырело и крошилось, гвозди заржавели.
Миг спустя ему открыл стражник в черном железном панцире и круглом шлеме.
— Это вы будете сын?
— С дороги — не то сейчас узнаешь, кто я такой. — Страж отступил, и Теон поднялся по винтовой лестнице в горницу.
Отец, в длинном лежалом одеянии из тюленьих шкур, грелся у жаровни. Услышав шаги по камню, лорд Железных островов поднял глаза и взглянул на своего последнего оставшегося в живых сына. Отец был меньше ростом, чем запомнилось Теону, и очень худой. Бейлон Грейджой всегда был тощим, но теперь он выглядел так, будто боги положили его в котел и выварили все мясо, оставив на костях только кожу и волосы. Весь костлявый, жесткий, а лицо точно вытесали из кремня. Глаза тоже кремневые, черные и острые, а волосы от долгих лет и соленого ветра стали как зимнее море — серое, с белыми гребешками. Ничем не перевязанные, они свисали до самого пояса.
— Девять лет, так? — промолвил наконец лорд Бейлон.
— Десять. — Теон снял порванную перчатку вместе с целой.
— Они забрали мальчика. Кто ты теперь?
— Мужчина. Твоя кровь и твой наследник.
— Там видно будет, — проворчал лорд Бейлон.
— Будет, — пообещал Теон.
— Десять лет, говоришь ты. У Старка ты пробыл столько же, сколько и у меня. А теперь приехал как его посланник.
— Не его. Лорд Эддард мертв, обезглавлен королевой Ланнистер.
— Они оба мертвы. Старк и Роберт, разрушивший мои стены своими каменюгами. Я поклялся пережить их обоих и пережил. Но суставы мои по-прежнему ноют от холода и сырости, что живы эти двое, что нет. Так какой мне прок от их смерти?
— Есть прок. — Теон подошел поближе. — Я привез письмо…
— Это Нед Старк так одевал тебя? — прервал старик, прищурив глаза. — Ему нравилось рядить тебя в шелк и бархат, как свою дочурку?
Кровь бросилась в лицо Теону.
— При чем здесь дочурка? Если тебе не по вкусу мой наряд, я сменю его.
— Придется сменить. — Лорд Бейлон встал, отбросив свои меха. — А эта цацка у тебя на шее — чем она куплена, золотом или железом?
Теон потрогал золотую цепь. Он забыл. Ведь это было так давно… Согласно старому закону, только женщины могли носить украшения, купленные за деньги, воин же снимал их с врагов, убитых его собственной рукой. Это называлось «платить железом».
— Ты краснеешь, как девушка, Теон. Я задал тебе вопрос. Ты платил за нее золотом или железом?
— Золотом, — сознался Теон.
Отец поддел цепь пальцами и дернул. Теону показалось, что у него сейчас оторвется голова, но цепь порвалась первой.
— Моя дочь взяла себе в любовники топор, и я не потерплю, чтобы мой сын обвешивался побрякушками, как шлюха. — Лорд Бейлон бросил порванную цепь в жаровню, на горящие угли. — Все так, как я и боялся. Зеленые земли размягчили тебя, и ты стал одним из Старков.
— Ошибаешься. Нед Старк был моим тюремщиком, и в крови у меня все те же соль и железо.
Лорд Бейлон отвернулся, грея над огнем костлявые руки.
— Однако старковский щенок шлет тебя ко мне, как ручного ворона, со своим письмишком в клюве.
— Это не письмишко, а важное письмо, и он пишет в нем то, что подсказал ему я.
— Значит, волчий король прислушивается к твоим советам? — Это как будто позабавило лорда Бейлона.
— Да, прислушивается. Мы охотились вместе, учились, делили мясо и мед, сражались бок о бок. Я заслужил его доверие. Он смотрит на меня как на старшего брата…
— Нет. — Отец ткнул пальцем ему в лицо. — Здесь, в Пайке, в моем присутствии, ты не будешь звать братом сына того человека, который предал твоих родных братьев мечу. Или ты забыл Родрика и Марона, кровь от крови твоей?
— Я ничего не забыл. — На самом-то деле Нед Старк не убивал его братьев. Родрика убил лорд Ясон Маллистер в Сигарде, Марон погиб под руинами старой южной башни… но Старк разделался бы с ними столь же быстро, доведись им встретиться в бою. — Я прекрасно помню моих братьев. — Он и правда помнил хмельные издевки Родрика заодно с жестокими выходками и бесконечным враньем Марона. — Я помню и то, что отец мой был королем. — Он достал письмо Робба и подал его старику. — Вот, прочтите… ваше величество.
Лорд Бейлон взломал печать и развернул пергамент. Его черные глаза быстро забегали по строчкам.
— Итак, мальчишка дарит мне корону, а я за это должен истребить его врагов. — Тонкие губы старика искривились в улыбке.
— Робб сейчас у Золотого Зуба. Когда Зуб падет, он пройдет через холмы за один день. Лорд Тайвин стоит с войском в Харренхолле, отрезанный от запада, пленный Цареубийца сидит в Риверране. На западе Роббу противостоит только сир Стаффорд Ланнистер со своими зелеными новобранцами. Сир Стаффорд неизбежно займет позицию между армией Робба и Ланниспортом. Поэтому город будет не защищен, когда мы нагрянем на него с моря. И если боги нам помогут, Бобровый Утес тоже падет, прежде чем Ланнистеры спохватятся.
— Бобровый Утес никому еще не сдавался, — проворчал лорд Бейлон.
— Все когда-нибудь случается в первый раз. — Теон улыбнулся, предвкушая сладость этой победы, но не дождался ответной улыбки.
— Вот, значит, почему Робб Старк послал тебя сюда после столь долгого отсутствия? Чтобы добиться моего согласия на его план?
— Это мой план, а не Робба, — гордо заявил Теон, думая: «Победа тоже будет моей, а со временем и корона». — Я сам возглавлю атаку, если ты позволишь. В награду я попрошу пожаловать мне Бобровый Утес, когда мы отобьем его у Ланнистеров. — Владея Утесом, он удержит за собой Ланниспорт и золотые земли запада. Дом Грейджоев никогда еще не знал такого богатства и власти.
— Недурную награду ты требуешь за план и несколько чернильных строчек. — Отец перечел письмо. — Щенок ничего не говорит о награде. Он пишет письмо, что ты говоришь от его имени, я же должен выслушать тебя и отдать ему свои мечи и паруса, а он взамен даст мне корону. — Он впился в сына своими кремневыми глазами. — Даст мне корону, — резко повторил он.
— Он просто не так выразился, это следует понимать…
— Следует понимать так, как сказано. Мальчишка даст мне корону. А то, что дают, можно и отобрать. — Лорд Бейлон бросил письмо на угли, поверх цепочки. Пергамент съежился, почернел и вспыхнул.
— Ты с ума сошел? — опешил Теон.
Отец влепил ему пощечину.
— Следи за своим языком. Ты теперь не в Винтерфелле, а я не Робб Молокосос. Я Грейджой, Лорд-Жнец из Пайка, Король Соли и Камня, Сын Морского Ветра, и ни один человек не может дать мне корону. Я уплачу железную цену и сам возьму свою корону, как Уррон Красная Рука пять тысяч лет назад.
Теон попятился от внезапной вспышки отцовского гнева.
— Что ж, бери, — бросил он, чувствуя, как горит щека. — Назови себя Королем Железных островов, если охота… пока война не кончится и победитель, оглядевшись, не приметит старого дурака, сидящего на своих камнях с железной короной на голове.
Лорд Бейлон засмеялся:
— Что ж, по крайней мере ты не трус. Но и я не дурак. Для чего, по-твоему, я собрал свои корабли — чтобы они болтались на якоре? Я выкрою себе королевство огнем и мечом… но не на западе и не по указке короля Робба Молокососа. Бобровый Утес чересчур силен, а лорд Тайвин уж больно хитер. Ланниспорт мы могли бы взять, но нипочем бы его не удержали. Нет, у меня на примете другое яблочко… может, не такое сладкое и сочное, но спелое, и устеречь его некому.