окованы медью, средние железом, внутренние усеяны золотыми глазами. Все трое открылись перед Дени, а когда она въехала на своей Серебрянке в город, малые дети стали бросать цветы под ноги лошади. Малыши были обуты в золотые сандалии, и их нагие тельца ярко раскрашены.
Все краски, которых недоставало в Ваэс Толорро, собрались здесь, в Кварте. Дома, точно в горячечном сне, пестрели розовыми, фиалковыми и янтарными тонами. Дени проехала под бронзовой аркой в виде двух совокупляющихся змей – их чешуя блистала яшмой, обсидианом и ляпис-лазурью. Стройные башни были выше всех виденных Дени, и на каждой площади стояли фонтаны с фигурами грифонов, драконов и мантикоров.
Квартийцы толпились на улицах и на балконах, которые казались слишком хрупкими, чтобы выдержать их вес. Высокие, светлокожие, они были одеты в полотно, шелка и тигровый мех – каждый казался Дени лордом или леди. Женские платья оставляли открытой одну грудь, мужчины носили шитые бисером шелковые юбки. Дени чувствовала себя нищенкой и варваркой, проезжая мимо них в своей львиной шкуре с черным Дрогоном на плече. Дотракийцы называли жителей Кварта «молочными людьми» за их белую кожу, и кхал Дрого мечтал когда-нибудь разграбить великие города востока. Дени взглянула на своих кровных всадников, чьи темные миндалевидные глаза не выдавали их мыслей. «Неужели они думают только о добыче? – думала она. Какими дикарями должны мы казаться этим квартийцам».
Пиат Прей провел ее маленький кхаласар под большой аркадой, где стояли статуи древних героев втрое больше натуральной величины из белого и зеленого мрамора. Затем они пересекли громадное здание базара, чей ажурный потолок служил пристанищем тысяче пестрых птиц. На ступенчатых стенах за торговыми местами росли деревья и цветы, а внизу продавалось все, когда-либо созданное богами.
Серебристая кобылка беспокойно заплясала, когда к ней подъехал Ксаро Ксоан Даксос: Дени убедилась, что лошади не терпят близкого соседства верблюдов.
– Если ты пожелаешь здесь что-нибудь, о прекраснейшая из женщин, тебе стоит лишь сказать – и это будет твоим, – сказал Ксаро с высоты своего нарядного, украшенного рогами седла.
– Ей принадлежит весь Кварт – на что ей твои безделушки? – отозвался с другой стороны синегубый Пиат Прей. – Все будет так, как я обещал, кхалиси. Пойдем со мной в Дом Бессмертных, и ты вкусишь истину и мудрость.
– Зачем ей твой Дворец Праха, когда у меня ее ждет солнечный свет, сладкая вода и шелковая постель? – возразил Ксаро. – Тринадцать увенчают ее прекрасную голову короной из черной яшмы и огненных опалов.
– Единственный дворец, где я хотела бы жить, – это Красный замок в Королевской Гавани, милорд Пиат. – Дени остерегалась чародея – мейега Мирри Маз Дуур отбила у нее охоту водиться с теми, кто занимается колдовством. – И если сильные мужи Кварта хотят поднести мне дары, Ксаро, пусть подарят мне корабли и мечи, чтобы я могла отвоевать то, что принадлежит мне по праву.
Синие губы Пиата сложились в учтивую улыбку.
– Как тебе будет угодно, кхалиси, – сказал он и поехал прочь, покачиваясь в такт шагам верблюда, а шитые бисером одежды колыхались у него за спиной.
– Юная королева мудра не по годам, – молвил Ксаро с высокого седла. – В Кварте говорят, что дом колдуна построен из костей и лжи.
– Почему же тогда люди понижают голос, говоря о колдунах Кварта? Весь восток почитает их силу и мудрость.
– Да, некогда они были могущественны, но теперь они похожи на дряхлых солдат, которые похваляются своей доблестью, давно утратив и силу, и мастерство. Они читают свои ветхие свитки, пьют «вечернюю тень», пока у них губы не посинеют, и намекают на некую смертоносную власть, но они – пустая шелуха по сравнению с белыми чародеями. Предупреждаю тебя: дары Пиата Прея в твоих руках обернутся прахом. – Ксаро стегнул своего верблюда кнутом и ускакал.
– Ворона говорит, что ворон черен, – пробормотал сир Джорах на общем языке Вестероса. Рыцарь-изгнанник, как всегда, ехал по правую руку от Дени. Ради въезда в Кварт он снял свою дотракийскую одежду и облачился в панцирь, кольчугу и шерсть Семи Королевств, лежащих за полсвета отсюда. – Лучше вам не иметь дела с этими людьми, ваша милость.
– Они помогут мне взойти на престол. Ксаро сказочно богат, а Пиат Прей…
– …делает вид, что обладает тайной силой. – На темно-зеленом камзоле рыцаря стоял на задних лапах медведь дома Мормонтов, черный и свирепый. Сир Джорах, хмуро глядящий на кишащий народом базар, казался не менее свирепым. – Я бы не стал задерживаться здесь надолго, моя королева. Мне противен самый запах этого места.
– Возможно, это пахнет верблюдами, – улыбнулась Дени. – Запах самих квартийцев мне кажется весьма приятным.
– Сладкие ароматы порой прикрывают смрад.
«Мой медведь, – подумала Дени. – Пусть я его королева – для него я навсегда останусь маленьким медвежонком, и он всегда будет беречь меня». Это вселяло в нее чувство безопасности, но и печалило тоже. Она жалела, что не может любить его иной любовью.
Ксаро Ксоан Даксос давно уже предложил Дени свое гостеприимство, и она ожидала увидеть нечто грандиозное, но дворец, больше, чем иной рыночный городок, явился для нее неожиданностью. «Дом магистра Иллирио в Пентосе рядом с ним показался бы хижиной свинопаса», – думала она. Ксаро заверил ее, что здесь свободно разместятся все ее люди вместе с конями, и дворец в самом деле поглотил их без остатка. Самой Дени было предоставлено целое крыло с собственным садом, мраморным бассейном, магической кристальной башней и волшебным лабиринтом. Рабы предупреждали любое ее желание. Полы в ее покоях были из зеленого мрамора, на стенах висели шелковые драпировки, мерцающие красками при каждом дуновении.
– Ты слишком щедр, – сказала она Ксаро.
– Для Матери Драконов ни один дар не будет слишком велик. – Ксаро, томный щеголь с лысой головой и огромным крючковатым носом, был весь увешан рубинами, опалами и яшмой. – Завтра на пиру ты отведаешь павлинов и жавороньих язычков и услышишь музыку, достойную прекраснейшей из женщин. Тринадцать придут засвидетельствовать тебе свое почтение, а с ними все именитые граждане Кварта.
«Твои именитые граждане придут посмотреть моих драконов», – подумала Дени, но вслух поблагодарила Ксаро. Вскоре он покинул ее, как и Пиат Прей, пообещавший устроить ей встречу с Бессмертными. «Это честь столь же редкая, как снег летом», – сказал чародей. На прощание он поцеловал ее босые ноги бледно-синими губами и вручил ей баночку с мазью, которая, как он клялся, позволит Дени увидеть духов воздуха. Последней ушла Куэйта, заклинательница теней. От нее Дени получила только предостережение.
– Берегись, – сказала женщина в красной лакированной маске.
– Но чего?
– Всего. И всех. Они будут приходить днем и ночью, чтобы посмотреть на чудо, вновь пришедшее в мир, а увидев, они его возжелают. Ибо драконы – это огонь, облеченный плотью, а огонь – это власть.
После ее ухода сир Джорах сказал:
– Она говорит правду, моя королева… хотя нравится мне не больше, чем остальные.
– Я не понимаю ее. – Пиат и Ксаро осыпали Дени обещаниями с тех самых пор, как увидели драконов, и провозглашали себя ее верными слугами, но от Куэйты она слышала лишь редкие загадочные слова. Беспокоило Дени и то, что она никогда не видела лица этой женщины. «Помни Мирри Маз Дуур, – говорила она себе. – Помни ее измену». – Будем нести собственную стражу, пока мы здесь, – сказала Дени своим кровным всадникам. – Пусть никто не входит в это крыло дворца без моего разрешения, и пусть драконов охраняют неусыпно.
– Будет исполнено, кхалиси, – сказал Агго.
– Мы видели лишь ту часть Кварта, которую пожелал показать нам Пиат Прей. Осмотри остальное, Ракхаро, и расскажи мне об увиденном. Возьми с собой надежных мужчин – и женщин, чтобы они побывали там, куда мужчинам доступа нет.
– Будет исполнено, кровь моей крови.
– Ты, сир Джорах, отправляйся в гавань и посмотри, какие там стоят корабли. Я уже полгода не слышала никаких новостей из Семи Королевств. Быть может, боги прислали сюда из Вестероса какого-нибудь доброго капитана, который отвезет нас домой.
– Для этого доброта не требуется, – нахмурился рыцарь. – Узурпатор убьет вас, это ясно как день. – Мормонт заправил большие пальцы за пояс. – Мое место здесь, рядом с вами.
– Меня постережет Чхого. Ты знаешь больше языков, чем мои кровные всадники, притом дотракийцы не доверяют морю и тем, кто плавает по нему. Эту услугу оказать мне можешь только ты. Походи между кораблей, поговори с матросами, узнай, откуда они пришли и куда следуют и что за люди командуют ими.
– Хорошо, моя королева, – неохотно кивнул рыцарь.
Когда мужчины разошлись, служанки сняли с Дени запылившуюся в пути одежду, и она прошла к мраморному бассейну в тени портика. Вода была восхитительно прохладна, и в ней плавали крошечные золотые рыбки – они легонько пощипывали кожу, заставляя Дени хихикать. Как хорошо было нежиться, закрыв глаза, и знать, что она может отдыхать, сколько ей вздумается. Есть ли в Красном замке Эйегона такой бассейн и такие сады, благоухающие лавандой и мятой? Должны быть. Визерис всегда говорил, что Семь Королевств – самое прекрасное место на свете.
Мысль о доме нарушила ее покой. Будь ее солнце и звезды живы, он переправился бы со своим кхаласаром через дурную воду и разбил бы ее врагов, но его сила ушла из мира. У нее есть кровные всадники – они посвятили ей свою жизнь и умеют убивать, но лишь так, как это заведено у табунщиков. Дотракийцы грабят города и разоряют королевства, но править ими не могут. Дени не желала превращать Семь Королевств в выжженную пустыню, полную неспокойных духов. Довольно она видела слез. «Я хочу, чтобы мое королевство было прекрасным, чтобы в нем жили веселые дородные люди, красивые девушки и беззаботные дети. Хочу, чтобы люди улыбались, когда я проезжаю мимо, как, по словам Визериса, улыбались моему отцу».
Но для этого она должна одержать победу.