[139] Во второй половине мая наёмники уже были под Оршей. Никаких других крупных военных отрядов в это время там не было. Таким образом, русский отряд разбили наёмники, только что прибывшие к месту службы. Сам по себе этот факт не вызвал бы большого удивления, если бы не одно обстоятельство: в документах упоминается «Спергальдт с пехотой» («cum peditibus suis Spergalldt»), т. е. говорится только о пеших воинах! Сложно понять, каким образом пехотинцам-«драбам» удалось нанести ощутимые потери конным подразделениям. Возможно, в лесистой местности близ Орши была сделана засада, либо же беспечных всадников захватили в одной из деревень.
Удивляет также оперативность подопечных Якоба Спергальдта. 2033 «жолнера» 29 апреля получили жалование в Кракове,[140] и меньше чем через месяц первые роты пехотинцев уже подошли к Орше. Под городом в ходе непродолжительного боя русские ретировались, а захваченные пленные рассказали о своих командирах, которые в посланиях Сигимунда превратились в убитых.
В письме С. Ходасевичу от 26 июля Сигизмунд пишет о еще одной победе: «Князь Мстиславский выиграл славную победу, разбив и тенив более трех тысяч московитов, напавших на его владения».[141] Опять же сомнительной выглядит победа над 3000 московитов роты «служебных» и несколько сотен обороняющихся жителей Мстиславля. В актах Литовской Метрики есть жалованная королевская грамота Мстиславскому князю Михаилу Ивановичу Жеславскому, датированная 29 декабря 1514 г. В ней нигде не упомянута в качестве заслуги победа над «московитами». Наоборот, говорится о том, что «бояре его и люди мстиславскии ему к обороне помочи бытии не хотели».[142]
Анализируя «Томицианские акты» и акты Литовской Метрики, можно заметить интересную деталь: Сигизмунд постоянно уверяет своих адресатов в том, что его армия вот-вот соберется, что посланы передовые полки, которые уже добились ряда значительных успехов, и что в ближайшее время ожидается деблокирующий смоленскую крепость удар. Явный политический окрас таких посланий вынуждает историка постоянно перепроверять содержащуюся в письмах информацию. Мы видим типичное бахвальство в ситуации, когда обороноспособность ВКЛ оставляла желать лучшего. Московские войска безнаказанно осаждают Смоленск, их отряды хозяйничают у Друцка, Минска, Борисова, Орши и Мстиславля. Тем не менее, небольшие стычки с русскими «загонами» возводятся в ранг значительных военных достижений.
Наиболее реально в литовских источниках изложены результаты рейда отряда В. А. Полубенского, который, согласно донесениям, разбил отряд московитов в 300 человек, захватив при этом 30 пленных.[143] Бой произошел не ранее 10 июня — именно тогда был сформирован и отправлен в район боевых действий отряд Полубенского из 315 «коней».[144] Победы в небольших стычках были, по сути, «комариными укусами» и, естественно, не могли воспрепятствовать движению главных сил русских.
В середине апреля со стен крепости жители и гарнизон вновь увидели передовые части русской армии. Первым к стенам крепости подошёл Передовой полк под командованием князя Михаила Глинского. О численности его отряда сохранилось два иностранных свидетельства; разрядная книга позволяет уточнить командный состав его полка:
Письмо П. Томицкого, апрель 1514 г.
«Тогда же пришел князь Михаил с тысячей всадников, с коими встал под Смоленском»[145]
Письмо мемельского командора, 3 сентября 1514 г.
«А герцог Михаил рано утром, 2-го дня от св. Петра, с отрядом, насчитывавшим тысячу коней, пришел к месту осады»[146]
Разрядная книга 1475–1605 гг.
«В передовом полку бояре князь Михайло Львович Глинский да князь Михайло Васильевич Кислой Горбатой, да Ондрей Васильевич Сабуров»[147]
На каждого воеводу передового полка приходилось, таким образом, в среднем по 330 всадников. Естественно, Глинский не мог с такими незначительными силами осадить город — были перерезаны сообщения, а с осажденными начались переговоры, ибо князя в городе хорошо знали.
Вслед за Глинским к городу подошли более крупные части под командованием «князя Бориса Ивановича Горбатова да князя Михаила Васильевича Кислова Горбатова да боярина и конюшева Ивана Ондреевича Челяднина. Они же, пригиед, град оступили».[148] Дата полного обложения крепости устанавливается по сообщению королевской окружной грамоты: «люди неприятеля нашого Московского, пришедши под замок наш Смоленьск, по святом Николе о тыждень, замок наш облегли».[149] Т. е. Смоленск был окружен 22 мая (день св. Николая)
Когда все полки собрались под Смоленском, в военной канцелярии великого князя был составлен разряд («А под Смоленским были бояре и воеводы в смоленское взятье по полком») (табл. З).
| Большой полк | Боярин и воевода князь Данила Васильевич Шеня |
| Боярин Иван Андреевич Челяднин | |
| Передовой полк | Боярин князь Михаил Львович Глинский |
| Князь Михайло Васильевич Кислой Горбатый | |
| Андрей Васильевич Сабуров | |
| Полк Правой руки | Боярин князь Михайло Данилович Щенятьев, Боярин князь Никита Васильевич Оболенский Хромой |
| Князь Иван Федорович Бородатой Хромой. | |
| Полк Левой руки | Боярин князь Андрей Иванович Булгаков |
| Князь Иван Иванович Щетина Стрига Оболенский. | |
| Сторожевой полк | Боярин князь Борис Иванович Горбатый |
| Дмитрий Васильевич Китаев |
О том, что в разряде указан состав именно главной группировки, свидетельствует высокий местнический ранг воевод: из 12 командиров соединений было 7 бояр.
Для усиления осадной армии в Туле воеводам велено сформировать ещё один корпус: «А с Тулы князь великий велел ититъ за собою к Смоленску воеводам князю Ивану Михайловичю Баратынскому да князю Ивану Семейке князь Семенову сыну Романовича Ерославского, да Ондрею Микитичю Бутурлину, да Григорью Фомичю Иванова Квашнину. Да с Тулы же велел государь за собою ититъ в головах писменых з детьми боярскими з городовыми князю Василью князю Ондрееву сыну Нохтеву да князю Александру князь Федорову сыну Сицкому, да Ивану Ондрееву сыну Шереметеву, да Ивану Васильеву сыну Сабакину; а съезжать велел им себя в Дорогобуже».[150]
На этот раз с осадой крупной крепости было решено покончить раз и навсегда. Но хотя под Смоленск были стянуты большие силы и средства, всё же часть войск решено оставить на Туле (10 воевод в 5 полках) и на Угре (3 воеводы)[151] во избежании татарской угрозы.
На второстепенное направление — под Оршу — из Великих Лук 7 июня направилась новгородско-псковская рать боярина и воеводы В. В. Шуйского (10 воевод, 5 полков), но до цели он так и не дошел — уже под Смоленском произошли переформирование корпуса и перемена воевод. Именно здесь, на основе великолуцкой рати, был сформирован направляемый к Орше корпус М. И. Булгакова-Голицы, который позже примет участие в битве 8 сентября 1514 г.
С армией на Смоленск двинулась и прибыла артиллерия. Её сопровождали европейские специалисты огнестрельного дела. «Московит, — написано в одном из донесений, — имея большую силу, двинулся к Смоленску, и для осады замка послал пушки (Buchsen), чтобы отчаянно бить по нему…».[152] Под руководством иностранных инженеров были возведены артиллерийские батареи, с которых начался обстрел крепости. Сам великий князь для руководства осадой выехал из Москвы 8 июня.
После продолжительной осады гарнизон и жители решили сдать крепость. Дату капитуляции источники называют разную — то 30, то 31 июля. С. Гурский отмечал, что защитники открыли ворота «XXX die Julii, anno Christi MDXIV», т. е. 30 июля 1514 г.[153]
Почему же пал Смоленск? Надо сказать, что на этот вопрос еще современники не дали однозначного ответа.
Исходя из анализа всех источников можно выделить три основных причины падения крепости:
1. «Изнеможение градское». Как писал Е. И. Кашпровский, «обессилевшая крепость, не получая помощи», была вынуждена сдаться именно из-за неспособности больше обороняться.[154] То же отмечал польский историк Т. Корзон.[155] По свидетельству летописцев, именно артиллерийский обстрел, когда «земля колыбатися… и весь град в пламени курениа дыма мняшеся въздыматися ему», похоронил надежду на спасение литовского гарнизона. Особенно интенсивным был обстрел в конце обороны. Архангелогородский летописец приводит подробный рассказ, изобилующий достоверными и важными деталями: «И повеле князь велики пушкарю Стефану пушками город бити июля в 29 день в суботу, на 3-м часу дни, из-за Днепра. И у дари по городу болшею пушкою. И лучися на городе по их пушке по наряженои ударити, и их пушку розорвало, и много в городе в Смоленску людей побило». Летописец не мог придумать имя руководителя артиллерии, ибо пушечный мастер «немчин» Стефан (Степан) упоминается и в других документах эпохи Василия III.