Три наших летчика-истребителя т.т. Алкидов, Селищев и Баклан, выполнив боевое задание, возвращались на свои базы. На высоте 2 000 метров они встретили 18 немецких бомбардировщиков, которые под прикрытием 9 истребителей шли на бомбежку боевых порядков наших войск. Советских пилоты расстроили строй гитлеровских стервятников. Воздушный бой длился 40 минут. В результате сбиты 4 бомбардировщика и один истребитель противника. Остальные немецкие самолеты, сбросив бомбовой груз на территорию, занятую немецкими войсками, ушли на запад.
Красноармеец Панченко, раненный в ночном бою, отправился в санчасть. По пути он зашел в дом, чтобы расспросить дорогу. Хозяйка дома предупредила Панченко, что в соседнем доме находятся гитлеровцы. Боец подкрался к окну дома, который занимали немцы, и, увидя в комнате группу немцев, открыл по ним огонь из автомата. Три офицера и два солдата были убиты, остальные убежали. Захватив оказавшееся в комнате знамя немецкой части, личное оружие офицеров и штабные документы, красноармеец вернулся в свою часть.
25 марта
Газета «Правда» публикует заметку с Калининского фронта:
«Несмотря на шквальный огонь противника, танковый экипаж лейтенанта Васина ворвался в глубину немецкой обороны и обрушился на врага. В течение нескольких минут танк уничтожил 3 противотанковые пушки, 2 ДЗОТа и 3 дома, превращенных гитлеровцами в укрепленные пункты. Во время боя танк наскочил на мину и вышел из строя. Экипаж быстро устранил повреждение и вновь бросился штурмовать укрепления противника».
Зенитчики одного из подразделений на Калининском фронте за последние два дня сбили четыре немецких бомбардировщика. Расчеты зенитных орудий сержантов Егорова и Файзулина метким огнем сбили два вражеских самолета – «Хейнкель-111» и «Мессершмитт-109». Три немецких летчика разбились насмерть, один пилот спустился с парашютом и был взят в плен.
26 марта
Германское командование оценивало весной 1942 года обстановку довольно оптимистично. Успешные оборонительные бои ГА «Центр» в конце битвы за столицу вызвали у многих германских генералов иллюзию истребления основной наступательной мощи всей Красной Армии. Так, генштаб 26 марта 1942 года информировал штаб ГА «Центр», что, несмотря на сохраняющееся бесперебойное пополнение советских частей, материальное оснащение личного состава Красной Армии остается тяжелым. Не хватает самого необходимого снаряжения. Весеннее наступление РККА было сопряжено с большими потерями…
В сообщении, основанном на сводках Отдела по изучению иностранных армий Востока, говорилось о больших потерях вооруженных сил Советского Союза. Однако приведенные далее цифры раскрывали остающийся еще у СССР военный потенциал. Отмечалось, что к весне 1942-го Красная Армия лишилась 4 млн чел. пленными, 4 млн ранеными и 1,5 млн – убитыми; но советские вооруженные силы насчитывали еще в своих рядах 5,5 млн чел, к которым скоро прибавятся еще 2 млн выздоравливающих раненых. В составе действующей армии находилось: 334 стрелковые дивизии, 109 стрелковых бригад, 58 кавдивизий, 72 танковые бригады, всего – 4 830 000 чел.
Далее отмечалось, что СССР располагает еще людскими ресурсами в 135 млн чел. и может призвать в армию 20 млн чел., а без существенного снижения военного производства на фронт может быть в ближайшее время отправлено 5 млн чел., включая выздоравливающих раненых. То есть на фронт может быть отправлено пополнение, требуемое для укомплектования 400 дивизий.
28 марта
В ГКО и в Ставке началось совещание по плану весенне-летней кампании, на котором было принято второе в 1942 году роковое решение (первым было январское наступление на всех фронтах – плохо подготовленное и поглотившее массу войск и вооружения, но не принесшее желаемых результатов). Сталин счел, что противник основные усилия сосредоточит на московском направлении, и отдал приказ Западному и Калининскому фронтам перейти к стратегической обороне, а наступления предпринять под Ленинградом, Демянском и Харьковом. Жуков возразил против этого плана и предложил нанести удар на западном (московском) направлении, а на остальных вести активную оборону. Западное направление Жуков справедливо считал наиболее слабым у противника (немецкие войска здесь были сильно потрепаны во время московского контрнаступления и зимнего наступления Западного и Калининских фронтов). Жуков чувствовал, что немцы второй раз на Москву не пойдут, а пойдут на юг – к жизненно необходимым Германии хлебу и нефти. Кроме того, он предостерегал от повторения ошибок зимней кампании: сил и вооружения мало, потому не следует опять затевать одновременно нескольких наступлений. Жукову вторил заместитель начальника Генштаба А. М. Василевский. Но Сталин соблазнился планом командующего Юго-Западным фронтом кавалериста С. К. Тимошенко, которого активно поддержал кавалерист К. Е. Ворошилов: провести крупную операцию на юге, разгромить харьковскую группировку противника с целью последующего освобождения Донбасса. Эта операция была рискованна и при условии паритета сил: войска Юго-Западного направления должны были нанести удар с барвенковского выступа южнее Харькова, вклинившегося в оборону немецкой группы армий «Юг», – малейшая ошибка, и наши войска попадали в колоссальный котел. А ведь уже имелись донесения разведки о том, что немцы сосредотачивают большие силы именно на южном направлении… Великий полководец всех времен и народов с точностью до наоборот повторил свою предвоенную ошибку: тогда он был уверен, что немцы в случае нападения нанесут основной удар на южном направлении и основные силы Красной Армии были сосредоточены там. Немцы же обрушились на западном и северо-западном направлениях.
В первые месяцы после оккупации Ржева в городе начала создаваться подпольная комсомольская организация. Возглавил ее Алексей Телешов. В ряды группы вошли около 30 человек, среди них вышедший из окружения командир Красной Армии А. Беляков, бывший сотрудник госбезопасности К. Дмитриев, ржевитяне А. Колпашников и А. Виноградов, направленные Калининским обкомом в ржевский партизанский отряд, разведчики 31-й армии Б. Лузин, М. Персиянцев и разведчицы 22-й армии Л. Тимофеева и Т. Львова. Членами организации также стали секретарь горкома комсомола В. Гунчуков, ржевитяне К. Латышев, А. Жильцов, М. Соколов, а также бежавшие из плена бойцы В. Некрасов и В. Монякин. Патриоты установили связь с партизанами, находившимися в Панинских лесах. Чтобы добыть оружие, молодые подпольщики снимали часовых, совершили налет на склад оружия. О действиях подпольной организации стало известно командованию советских частей, действовавших на Калининском фронте. В ноябре 1941 года с подпольщиками установил связь разведчик одного из соединений Владимир Новоженов. Комсомольцы начали указывать цели советским бомбардировщикам, уничтожали обозы противника, взрывали железнодорожное полотно.
Группа занималась также сбором сведений о противнике, находящемся в оккупированном Ржеве. Сведения поступали в радиоцентр, суммировались в разведотделах штабов армий и шли в оперативные отделы для практического использования в боевых действиях.
Предательство помешало патриотам нанести гитлеровцам еще больший урон. 15 наиболее активных подпольщиков были арестованы. После мучительных пыток и истязаний 28 марта 1942 года А. Телешова, В. Новоженова и А. Белякова гитлеровцы публично повесили во Ржеве, а остальных подпольщиков расстреляли. Перед смертью Алексею Жильцову удалось передать письмо отцу. На стене камеры в городской тюрьме обнаружена надпись, сделанная Александром Беляковым.
Письмо А. Жильцова отцу:
«Дорогой мой отец. Не плачь. Будь уверен, что сын твой никого не подведет. Останешься жив – расскажи о нас другим. Не хочется умирать: еще мы мало сделали».
Надпись А. Белякова на стене камеры:
«Я вынесу все нечеловеческие пытки. Клянусь вам своим комсомольским словом, мои дорогие товарищи. Буду молчать до конца. Молчите и вы. Начатое нами большое дело закончат наши товарищи».
30 марта
Директива Военного совета Западного фронта:
30 марта, 1942 год
Совершенно секретно
№ 3750
Всем командирам, комиссарам дивизий и бригад
В Ставку Верховного Главного Командования и Военный Совет фронта поступают многочисленные письма от красноармейцев, командиров и политработников, свидетельствующие о преступно-халатном отношении командования всех степеней к сбережению жизней красноармейцев пехоты. В письмах и рассказах приводятся сотни примеров, когда командиры частей и соединений губят сотни и тысячи людей при атаках на неуничтоженную оборону противника и неуничтоженные пулеметы, на неподавленные опорные пункты, при плохо подготовленном наступлении. Эти жалобы, безусловно, справедливы и отражают только часть существующего легкомысленного отношения к сбережению пополнения.
Я требую:
1. Каждую ненормальную потерю людей в 24 часа тщательно расследовать и по результатам расследования немедленно принимать решение, донося в высший штаб. Командиров, преступно бросивших части на неподавленную систему огня противника, привлекать к строжайшей ответственности и назначать на низшую должность.
2. Перед атакой пехоты система огня противника обязательно должна быть подавлена и нейтрализована, для чего каждый командир, организующий атаку, должен иметь тщательно разработанный план уничтожения противника огнем и атакой. Такой план обязательно должен утверждаться старшим начальником, что одновременно должно служить контролем для старшего командира.
3. К докладам о потерях прилагать личное объяснение по существу потерь, кто является виновником ненормальных потерь, какие меры приняты к виновным, и чтобы не допустить их потерь в дальнейшем.
Командующий Западным фронтом генерал армии Жуков
Член Военного Совета Западного фронта Хохлов
ВРИО начальника штаба Западного фронта генерал-майор Голушкевич