— Герр Юстус, — сказал адмирал, — вот вам возможность искупить свою вину. Садитесь скорее в шлюпку и плывите в залив Рилакс. Вы должны опередить русских и известить Эреншильда, чтобы он немедля пробивался в море. Скажите, что я иду к нему навстречу.
Коппелиус согнулся, как бы кланяясь. Зубы его стучали. Он не мог разжать рта. Ему предстояли новые опасности. Матросы уже отвязывали шлюпку. Он подошел к трапу и медленно стал спускаться.
Шлюпка отчалила от брига «Бремен» и пошла морем за галерами. Потом она повернула на север и вошла в шхеры островков против Гангута.
Боясь попасться на глаза сторожевым русским постам, Коппелиус старался держаться как можно дальше от полуострова.
Так он достиг Земли Падва. Дальше плыть было нельзя: весь проход был закрыт галерами.
Коппелиус пристал к берегу, бросил шлюпку и пошел пешком. Он отыскал рыбаков и уговорил довезти его до кораблей Эреншильда, стоявших в середине бухты.
Прорвавшись по другую сторону полуострова, Петр приказал остановить скампавеи и галеры у входа в залив Рилакс.
— Шведы думали нас в плен забрать, — сказал он Апраксину, — а глядишь, и сами в плену будут. Одного боюсь — как бы Ватранг не подоспел. Надобно их эскадру к сдаче принудить или на абордаж[10] взять… Павлуша, — обратился он к Ягужинскому, — ты ловок в переговорах. Поезжай к Эреншильду и скажи, чтоб без баталии, сам сдавался. А не то, пороху понапрасну не тратя, сойдясь борт о борт, мы без церемонии к нему на суда пожаловать можем. Надо ехать немедля. Ватранг, того и гляди, к нам на спину сядет, и тогда худо будет. Ступай.
Через несколько минут от галер отделилась шлюпка и поплыла в глубь залива, к шведской эскадре.
В заливе Рилакс-фиорд
27 июля, едва туман поднялся с воды, марсовый флагманского фрегата увидел первые галеры, подходившие к заливу. Об этом доложили Эреншильду. Он сначала не поверил. Появление русских с моря показалось ему необъяснимым чудом.
Схватив подзорную трубу, он сам полез на мачту и долго рассматривал плывущие лодки. Он подумал, что Ватранг разбит, и ждал появления больших русских кораблей. Но их не было.
Из-за островков густым строем шли одни галеры, заполняя выходы в море. Число их все увеличивалось.
«Если русские разбили Ватранга, — размышлял Эреншильд, — то тогда бы впереди шли боевые корабли. Не могли же лодчонки быть авангардом флота. Несомненно, это были те гребные суда, которые он подкарауливал у переправы. Но как они могли пройти мимо кораблей адмирала?»
Галеры уже толпились у входа в залив.
Эреншильд слез с мачты и приказал собрать судовых командиров.
Когда они прибыли на фрегат «Элефант» («Слон»), он сказал им:
— Русские прорвались мимо нашего флота. Это непонятно. Мы отрезаны от своих главных сил. А может быть, Ватранг уже разбит? Как вы думаете?
Начались горячие споры и догадки. Одни говорили, что русские перетащили галеры в ином месте полуострова. Другие утверждали, что русские прошли морем, воспользовавшись темнотой и мелководьем. Третьи высказывали предположение, что на море идет большой бой Ватранга с русскими кораблями, а галеры, пользуясь этим, обогнули мыс и загородили выход из бухты.
В разгар споров дежурный доложил, что на флагманский корабль прибыл на лодке какой-то рыбак с известиями от Ватранга.
Эреншильд велел немедленно привести его в кают-компанию, где происходило совещание.
Дверь распахнулась. Вошел Коппелиус. Все обернулись к нему.
— Какие вести привезли нам? — быстро спросил Эреншильд.
— Ветра-то все нет, — ответил Коппелиус. — Русские, пользуясь столь неудачной погодой и темнотой, обогнули мыс. Герр адмирал приказал сказать, что идет на помощь, и советует немедля пробиваться в море.
Эреншильд облегченно вздохнул.
— Я так и знал, — сказал он. — Русские храбры только на земле, они избегают открытого боя. Теперь…
Не успел он досказать своей мысли, как дверь в кают-компанию снова приоткрылась.
— Посол от русских, — шепнул дежурный офицер.
Эреншильд кивнул головой.
На пороге появился человек в военной форме. Это был генерал-лейтенант Павел Ягужинский.
Перед ним расступились.
— Герр щаутбенахт, — начал он, обращаясь к Эреншильду, — счастье переменчиво и ныне склоняется на нашу сторону. Выход в море занят нашей флотилией. Наш контр-адмирал не видит полезности в напрасном пролитии крови и предлагает вам безотлагательно сдаться.
Эреншильд повернулся к Коппелиусу:
— Что он говорит? Переведите.
Ягужинский, увидев Коппелиуса, вскрикнул от удивления:
— Юстус Коппелиус?! Какими судьбами вы здесь?
Шпион не ответил. Опустив глаза, он начал переводить слова Ягужинского.
Юстус Коппелиус, немец из города Бремена, с юных лет имел склонность к доносному делу и посылался в разные земли для шпионажа. Он работал как шпион на стороне Силезии против шведского короля, потом на стороне шведского короля против Силезии и наконец попал в Петербург с тайным поручением извещать Швецию обо всем, что делается в России по морской и военной части. Чтобы проникнуть в военные круги, он однажды был представлен Павлу Ягужинскому, и любимец Петра устроил его на кораблестроительную верфь. В качестве корабельного мастера он отправился в поход с русскими судами. Ловкий немец все время пересылал в Швецию секретные сведения. Но об этом до последнего момента никто не знал и даже подумать не мог.
— Русский контр-адмирал шутит, — сказал Эреншильд, выслушав перевод Коппелиуса. — Ему, по всей видимости, неизвестно, что во всех славных баталиях, которые на море бывали, доныне не было примера, когда б лодками большие корабли в плен брали. Переведите это послу.
Коппелиус начал было переводить, но Ягужинский перебил его:
— Юстус, что это значит? Ужели ты предатель и изменник?
— Я не изменник, — ответил Коппелиус, — я слуга шведского короля. И теперь вам все равно отсюда не выбраться.
— Врешь, гадина! — закричал Ягужинский. — Неведомо на какое счастье надеешься. Все равно все ваше войско в плен возьмем, а вам, сударь, всенепременно висеть на корабельной рее. Поведайте эти слова своему шаутбенахту.
Коппелиус нетвердым голосом перевел. Эреншильд сказал:
— Русские должны знать: мы не боимся угроз. Их галерам никогда не справиться с нашими кораблями. Один мой «Слон» раздавит их утлые лодчонки, как мух.
Шведы одобрительно захохотали.
Ягужинский, выслушав ответ, поклонился и вышел.
Парламентерская лодка[11] с белым флагом отплыла от эскадры. Эреншильд приказал готовиться к битве.
Битва
На фрегате «Элефант» взвился боевой флаг.
Шведские суда развернулись полукругом между тремя островками, прикрыв ими фланги и тыл. В центре стал фрегат. При такой позиции русские не могли иначе атаковать, как только в лоб.
Ягужинский вернулся и доложил Петру о неудачных переговорах и обо всем виденном у шведов. Петр тотчас же приказал быть готовыми к атаке тридцати пяти усиленно вооруженным галерам, а остальные держать в резерве на случай появления Ватранга с тыла.
Объезжая галеры, Петр говорил матросам и солдатам:
— Порадеем, друзья мои! Отечество от нас этого требует. Мы боролись на суше. Крепости строили, а землю в полах одежды носили. Шведов обходили морем вброд, на плотах, по льду под Выборг шли и привели врагов в конфузию. Товарищи наши гибли от морозов в суровой Финляндии. Но на чужой земле мы не чужую землю искали. Пошто она нам? Мы возвращали наследие отцов наших, которое шведы неправильно присвоили себе. Воинским делом мы от тьмы к свету, сиречь к морю, вышли. Честь и славу приобрели. Друзья мои, неужто ж уступим мы шведам на море?
— Не уступим! — дружно неслось в ответ. — На суше били, побьем и на море!
В два часа дня взвился красный флаг, раздался пушечный выстрел — сигнал к бою. Галеры пошли в атаку.
Они плыли тремя колоннами, охватывая шведскую эскадру кольцом.
Весла пенили воду.
Впереди неслись одиннадцать галер под начальством капитана Змаевича.
Эреншильд с легкой усмешкой рассматривал в подзорную трубу движение флотилии.
Он был спокоен. Он верил в могущество своих кораблей.
— Шведам ли бояться московских мужиков! — сказал он окружавшим его офицерам. — Мы легко отобьем их первый приступ. Каждая наша пушка может потопить галеру одним выстрелом. А когда они повернут назад, подоспеет наш славный адмирал Ватранг…
Подойдя на пушечный выстрел, галеры открыли стрельбу из своих маленьких пушек. Но пальба была редкая. У русских было всего двадцать две пушки.
Шведы, подпустив галеры ближе, ответили непрерывным огнем из всех своих девяноста орудий.
Гром артиллерийской пальбы был слышен далеко в Финляндии. Порой она прерывалась частой ружейной трескотней. Море застлалось дымом. Когда он немного рассеялся, Петр, внимательно наблюдавший за ходом боя, увидел, что передовые галеры отходили. От некоторых лодок остались лишь куски досок и весел, плававшие по волнам.
Среди них барахтались люди.
Петр закричал, размахивая руками:
— Сыны отечества! Вперед! Вперед!
Матросы и солдаты переглянулись, расслышав среди пальбы знакомый голос Петра. Он как бы вернул всем бодрость и уверенность.
Гребцы схватились за весла и налегли на них. Галеры повернули и среди фонтанов воды от падающих ядер снова пошли на приступ. Сзади их подпирали другие лодки.
Но ураганным огнем своих мощных орудий шведы отбили и эту атаку.
Тогда Петр вытащил шпагу и крикнул:
— Ребята, за мной! Не посрамим русской славы!
В третий раз взвился красный флаг.
Галера Петра рванулась вперед.
Теснясь в узком пространстве между островками, галеры стремительно ринулись на новый штурм.
Битва при Гангуте. Старинная гравюра.
Петр плыл впереди. Все хорошо видели его огромную фигуру.