– Но это больше миллиарда людей, – простонал вице-король.
Представитель Гинаца громко кашлянул, привлекая к себе внимание.
– После эпидемии осталось много вымерших, пустых планет, где можно разместить много беженцев.
– Это неприемлемо, – заявил Квентин, не веря своим ушам. – Мы не можем просто взять и спрятаться. Даже если мы сумеем вовремя эвакуировать Салузу, ничто не помешает Омниусу уничтожить все остальные планеты Лиги одну за другой. Лига погибнет в тот момент, когда мы покинем ее столицу. – Он сцепил руки, словно хотел задушить невидимого врага, но потом взял себя в руки, надев на свое красивое лицо маску непроницаемого спокойствия. – Именно теперь – если, конечно, нам хватит времени – мы должны предпринять решительные действия.
Все присутствующие обратили взоры на Верховного главнокомандующего Атрейдеса, который молча сидел в стороне, возле сцены. Хотя он очень молодо выглядел, лицо его выражало боль и горе в связи со смертью любимой супруги. Однако Вориан встал и, собравшись с силами, заговорил твердым, не дрогнувшим голосом.
– Мы уничтожим их, – сказал он стальным тоном. – Это единственное, что мы можем сделать в сложившейся ситуации.
Некоторые члены Совета издали недоуменные звуки, а вице-король почти истерически расхохотался.
– Отлично, это действительно очень эффективное и простое решение. Мы просто берем и уничтожаем мыслящих машин. Остается только удивляться, отчего это мы не сделали этого раньше!
Верховный главнокомандующий сохранял полное спокойствие. Квентину было от души жаль начальника, когда он подумал о своей любви к Вандре. Но он надеялся, что Вориан найдет утешение в том, что Лероника прожила долгую, осмысленную и богатую жизнь, окруженная любовью семьи, что нечасто встречается в такое тяжелое и тревожное время. После столетней войны и страшной опустошительной эпидемии на долю людей выпало столько горя, сколько не по силам вынести человеку.
Вориан держался только за счет своего гнева. Ему хотелось что-то разрушить, причинить кому-нибудь боль, чтобы унять собственные страдания, терзавшие сердце. Форма, обычно тщательно подогнанная и отутюженная, сейчас была помятой и плохо сидела на Вориане. Склонный к соблюдению формальностей и субординации, Квентин обычно очень неодобрительно относился к неопрятному виду военных, но сейчас он старался не обращать на это внимания.
– Так или иначе, но это будет нашим последним сражением. – Вориан Атрейдес поднялся на трибуну и замолчал на мучительно долгое мгновение. Тишина давила ему на плечи, пока он собирался с мыслями, удерживая в душе гнев и горе. – После просмотра этих изображений ни у кого не может возникнуть и тени сомнения в том, что это все наличные силы Омниуса, которые он собрал в один кулак. За прошедшие два дня мы отправили еще одиннадцать свертывающих пространство кораблей на разведку к другим планетам Синхронизированных Миров. Все разведчики доложили одно и то же. Их доклады подтверждают сделанный нами вывод.
Два разведчика погибли, вероятно, из-за навигационных ошибок, но сообщений остальных было достаточно.
– Мы убедились в том, что все оборонительные силы, все флоты покинули эти планеты машин. Все планеты без исключения. Омниус собрал на Коррине все силы для нанесения решительного завершающего удара.
Великий патриарх мрачно кивнул.
– Предполагается, что мы затрепещем перед таким флотом.
– Предполагается, что мы все умрем. – Вориан улыбнулся и заговорил более напористо: – Но Омниус не понимает, что такая тактика может оказаться его слабостью, если мы, конечно, сумеем ею воспользоваться.
– О чем вы говорите? – спросил вице-король О’Кукович.
Вместо того чтобы отвечать политику, Вориан посмотрел в глаза Квентину. Взгляд серых глаз Атрейдеса стал острым и колючим, как мелкие осколки разбитого стекла.
– Разве вы не понимаете? Собрав силы для массированного удара, Омниус сделал себя уязвимым во всех остальных местах! Пока флот всемирного разума летит к Салузе Секундус, мы можем нанести удары по всем без исключения планетам Синхронизированных Миров, которые остались без защиты.
– Но как мы сможем это сделать? – тонким, как у ребенка, голосом крикнул Великий патриарх.
– Мы должны совершить что-то неожиданное. – Вориан скрестил руки на груди. – Только так мы сможем победить.
Квентин возвысил голос, стараясь успокоить зашумевших членов Совета. Он понимал, что у Вориана есть план, и, вероятно, этот план единственный, который может спасти человечество.
– Объяснитесь, Верховный главнокомандующий. Какое оружие мы сможем использовать против мыслящих машин?
– Атомное оружие. – Вориан обвел взглядом возбужденную аудиторию. – Огромное количество импульсно-усиленных ядерных боеголовок. Мы можем превратить каждую планету Синхронизированного Мира в радиоактивный пепел, как мы сделали это с Землей девяносто два года назад. Если у рода человеческого хватит мужества снова применить атомное оружие, то мы сможем искоренить Омниуса на всех его планетах – бомбардируя их одну за другой. Мы уничтожим каждое воплощение компьютерного всемирного разума, так же как они собираются уничтожить нас.
– Но у нас нет времени! – снова пропищал Великий патриарх Ксандер Боро-Гинджо, ища взглядом поддержки среди других членов Совета. – Машины скоро запустят флот! Мы же видели съемки!
– В настоящее время флот стоит у Коррина и на нем производятся последние приготовления к отправке. У нас есть несколько недель на нашу подготовку к отражению нападения на Салузу. И даже после того, как флот машин будет запущен, пройдет еще месяц, прежде чем они доберутся до нас, как это уже верно подметил когитор, – сказал Вориан, ожидая реакции.
Квентин внезапно взглянул на Файкана. Оба поняли, что имел в виду Вориан Атрейдес.
– У Омниуса есть только корабли с традиционными двигателями.
– Но у нас есть выбор, – бесстрастно произнес Вориан Атрейдес. – Месяц – это больше чем достаточно для уничтожения всех планет Синхронизированных Миров – если мы воспользуемся кораблями, свертывающими пространство. Мы можем повторить нашу славную победу на Земле на многих других планетах. Мы уничтожим всех роботов – без колебаний и рассуждений, – всех до единого.
Квентин шумно втянул воздух, прокручивая все возможные решения.
– Но свертывающие пространство корабли весьма ненадежны. Статистика корпорации «ВенКи» позволяет утверждать, что процент потерь равен десяти. В каждом рейде на планеты машин мы будем терять корабли. У Омниуса сотни цитаделей. Коэффициент потерь будет… ужасным!
Вориан остался невозмутимым.
– Это лучше, чем полное уничтожение. Пока корринский флот будет неотвратимо ползти к Салузе Секундус, мы обойдем его и ударим по всем незащищенным планетам Синхронизированных Миров, методично сокрушим их, а потом сделаем то же самое и с главной цитаделью Омниуса. К тому времени его флот будет слишком далеко, чтобы вовремя среагировать на нападение.
Ксандер Боро-Гинджо перебил главнокомандующего:
– Но что будет с порабощенными людьми, живущими на планетах всемирного разума? Разве мы не призваны спасти их от рабства? Они умрут, если мы устроим на их планетах ядерный холокост.
– По крайней мере они умрут свободными.
– Думаю, что это будет для них утешением, – саркастически заметил О’Кукович, но, увидев, что мнение большинства начинает склоняться в пользу Атрейдеса, предпочел замолчать. Члены Совета были в ужасе, но не теряли надежды. По меньшей мере им теперь предложили план и пусть небольшой, но шанс на спасение.
– Если мы не будем действовать решительно, то погибнет гораздо больше людей. – В напоре и уверенности Вориана было что-то устрашающее. – Кстати, Салуза Секундус тоже будет уничтожена. Так что у нас просто нет иного выбора.
– Что же станется с Салузой? Нам придется просто покинуть ее? – В голосе вице-короля звучали неприятные плачущие нотки.
– Потеря Салузы Секундус – это цена, которую нам придется заплатить за то, чтобы навсегда покончить с джихадом. – Он нахмурился и бросил взгляд в сторону емкости с мозгом Видада. – Когитор прав. За оставшееся в нашем распоряжении время надо эвакуировать планету.
У Квентина стало тяжело на душе, на сердце словно легла свинцовая плита, но он старался быть объективным. План Атрейдеса может сработать. Это была игра с немыслимо высокими ставками, и нанесенные страшным решением раны будут затягиваться очень и очень долго, оставляя после себя незаживающие рубцы.
– Даже если машинам удастся поразить Салузу, у них не будет всемирного разума, который будет направлять их действия после того, как закончится их нынешняя программа. У них не будет руководства, а сами они не способны к инициативе. Потом мы легко с ними расправимся.
– Это будет все, что останется от Синхронизированной машинной империи, – вставил слово Файкан.
Так же как Вориан Атрейдес, Квентин теперь чувствовал, что готов на любые крайние меры для того, чтобы завершить конфликт или погибнуть в попытке сделать это. Даже недавнее чудесное возвращение его внучки Райны напомнило Квентину о гибели ее родителей, о тех миллиардах людей, которых погубил Омниус.
– Я согласен с Верховным главнокомандующим. Это наш единственный шанс обеспечить наше выживание. Мои солдаты добровольно составят экипажи свертывающих пространство кораблей, даже зная о большом риске; но дело в том, что из-за потерь во время эпидемии у нас не хватит личного состава для того, чтобы укомплектовать все корабли. Даже нагруженным бомбами «кинжалам» потребуется множество пилотов.
Великий патриарх поджал губы.
– Я уверен, что мы найдем массу добровольцев среди мартиристов. Они ищут любую возможность пожертвовать собой в битве с машинами. – Великий патриарх явно хотел одним ударом убить сразу двух зайцев.
– А пока из них можно составлять экипажи сворачивающих пространство кораблей, – предложил Файкан. – Это рискованно, но нам нужны регулярные сообщения с Коррина. Другим способом мы никогда не узнаем о конкретном времени отправки флота Омниуса. Отсчет начнется с момента, когда Омниус запустит истребительный флот.