льняные платья с красными вышивками, а за спинами у них были берестяные лукошкис ягодами. Последней вышла пожилая крепкая женщина. Девки дождались ее и пошливсе вместе, шумно чего-то обсуждая и смеясь. Не доходя до деревни, они свернулис дороги и поднялись на невысокий курган, на вершине которого стоял ветхийдеревянный крест. Михаил его узнал, это был тот самый крест, на котором онстрадал, и даже на перекладине еще торчал гвоздь с прибитым перстнем! Пожилаяженщина присела к основанию креста и прислонилась к древесине щекой. Совершеннотак же, как тогда, когда на нем был прибит он, Михаил. Он узнал ее – это былаВенеслава!
Посидев такнемого, она утерла выступившую слезу, встала, разложила принесенные цветы.Девки тоже достали из лукошек букеты. Потом, перекрестившись три раза ипоклонившись в землю, они пошли домой. Дорожка проходила как раз мимо тогоместа, где стоял Беловский с Тимофеем. Венеслава прошла молча, но остановиласьв двух шагах и обернулась. Казалось, что она смотрела прямо на него! Михаилдернулся к ней, – Венеславушка! Но Тимофей удержал его: не нужно, она не увидиттебя…
Венеславувзяла за руку светловолосая и чернобровая девочка:
– Пойдем,чего встала?
Они ушли вдеревню. Мужчина, смоливший лодку, оставил свое дело, вытер сухой травой руки икрикнул:
– Мишка,Тимошка! Айда матушку с сестрицами ухой кормить!