Они проследовали к прилегающему к тюрьме стойлу. Паж отвязал двух бурых коней. Жанна не без помощи взобралась на седло, а сзади, поддерживая на всякий случай, устроился Дэни. Со своего скакуна Жан сказал:
— Дэни, езжай впереди и побыстрее — предмет отнимает у меня силы.
Всхрапнув, лошади взбили землю и поскакали прочь. Комья почвы медленно опадали, как бисеринки противной мороси. Крупицы ползли по черепице, собирались в капли. Капли сливались в лужицы и мелкими струйками лились на деревянный в пятнах подоконник. Окно над ним плотно закрыто, пряча за толстым темноватым слоем лицо Жанны. Слегка располневшее и налитое румянцем.
Она дотронулась до холодного стекла, представляя, как оно покрывается трещинами и лопается, выпуская Орлеанскую Деву наружу. К слову, скоро это произойдет. Потом она вспомнила новость о сожжении Елены, которую услышала от Писо. Вот уже сутки, как нет Жана, а они уже должны отправляться к Жилю де Монморанси-Лавалю — маршалу де Рэ, верному сподвижнику Жанны.
Как же она жалела, что не покинула убежище буквально на пару часов, чтобы встретиться с маршалом! Но объявиться после «смерти» было бы равносильно краху. И пусть Дева верила в незатухающий патриотический огонь в сердце Жиля, упущенная возможность удручала.
Раздался стук, послышались приглушенные голоса. Жанна оторвалась от холодной мути и коротко взглянула вниз. Там, за заслоном из скрипучих досок, отряхивался де ла Фонтен.
— Все хорошо? — спросил он Дэни.
Не дожидаясь, быстро поднялся на второй этаж. Жанна стояла у окна, уже переодетая в платье служанки. Волосы ее коротко острижены, а синий и зеленый глаза полны тревоги и нетерпения.
— Пора?
— Да. Комиссия распущена, прах развеяли. Пока все затихло, надо спешить.
Через минуту все пожитки уже собраны.
— Надеюсь, Чуча не обременила вас? — поинтересовался Жан.
— Ничуть. Хотя я даже не знаю, как с ней обращатья.
— Скоро я вас научу.
Жанна помедлила, потом выудила предмет и спросила:
— А что вам за ангел тогда явился? Который рассказал про Чучу?
Он уже открыл рот, чтобы рассказать о странном полупрозрачном существе, появляющемся из ниоткуда и уходящем в никуда. Но тут в дверь заколотили.
Они заглянули в окно, но темнота надежно прятала стоящих внизу. Морось точила нервы, но Самуэль барабанил в дверь. Его люди, стоявшие сзади, растворялись в густеющем тумане. Даже сейчас их мозолистые руки лежали на рукоятях острых кинжалов, готовых в любой момент ринуться в бой. Правда, Брудо надеялся сделать все быстро и без шума.
Талисман никогда не подводил его. Не подвел и сейчас, приведя к приземистому двухэтажному домику в центре Руана. Значит, девчонка там, живая и целехонькая, а не в водах Сены. Сэм проверил это еще вчера, стоя на пепелище, оставшемся от гигантского костра. Когда Пес сообщил ему, что Девственница по-прежнему жива, он с силой сжал лоскут ее мужского платья и от души пнул обугленный бутафорский крест, который лже-Жанна держала, горя в огне.
Спустя минут пять дверь наконец-то открылась. Он приготовился к борьбе и потасовке, но в проеме всего лишь стоял какой-то дрыщеватый мальчонка.
— Чем могу услужить, господин? — невинно спросил он.
— Доброй ночи. Хозяйка дома?
Хлопающие глазки.
— Простите? Хозяек отродясь не было, а это — дом славного господина де ла Фонтена, лиценциата…
В следующую секунду паренек упирался в наружную стену, с лезвием у ушей и разноцветными огоньками перед лицом.
— Не дури, — спокойно сказал Сэм. — Где хозяйка? Думаешь, не знаю? Так где она?
Нож вошел совсем чуть-чуть в раковину, но мальчик застонал и заплакал. Брудо повторил свой вопрос и приготовился вогнать сталь по самую рукоять. Но один короткий взгляд на окошко — и мальчик лениво отбросился в сторону.
— Ну-ка подойдите сюда, — позвал Брудо.
Подельники, потоптавшись, столпились вокруг главаря. С нарастающим интересом они разглядывали узор, образованный дождевыми капельками.
— Мне это что-то напоминает… Очень похоже…
Тем временем, держась за ухо, мальчик встал и, тихо прикрыв за собой дверь, вернулся в дом. Проклятье! Совершенно дикие, сатанинские глаза! Уй, когда-нибудь он заплатит за ухо… Дэни заметил у лестницы господина. Тот напряженно всматривался в дверь и, казалось, вот-вот лишится чувств. Из-за его спины появилась Дева.
— Уходим, — бросил Жан, — прямо сейчас. Скорее. Он уже здесь, за дверью.
— Сэм Брудо?
— Да. Чуча держит его, но вечно я так стоять не смогу.
Теперь уже Жанна поддерживала Фонтена, когда они выходили на улицу. При виде десятка вооруженных людей, зачем-то глазеющих на окно, она немного испугалась, но тут же взяла себя в руки. Казалось, что Жан напрягся еще больше, даже зажмурился.
Лишь когда троица свернула за угол дома, лиценциат позволил себе немного расслабиться. На этот раз лошадей хватило на всех.
— Вы же помните, где находится маршал де Рэ? — спросил Жан. — Движемся как можно ближе к границе оккупированных территорий. Нам еще только предстоит освобождать захваченные земли, — он не заметил растерянного взгляда Девы, — последний рывок сделаем как можно быстрее, ибо поместье барона со всех сторон обсажено английскими мухоморами.
Все вокруг слилось в сплошную черную полосу. Конь уверенно летел вперед, навстречу неизвестности. Переулки попадались все чаще, дома становились выше и обрастали сероватой корой, небосвод скрывался в пушистых флюгерах и крышах. Брусчатка смягчилась, накрылась шелестящим ковром — и вот они уже скачут по сосновому лесу.
В пути уже несколько дней, но погоню обнаружили лишь пару часов назад. Преследователей с десяток, как и в Руане — возможно, даже те самые. Между Вилье-Су-Мортань и Трувром кони свернули в обширный лес. Взметалась опавшая листва. Головы беглецов пригибаются гораздо ниже лошадиных: ветви так и норовят больно хлестнуть по лицу, а то и вовсе сорвать с седла.
Сзади улюлюканье и перезвон стали. Расстояние сокращалось слишком быстро.
— Жан! — крикнула на ходу Орлеанская Дева. — Возьмите же в руки Чучу! Надо отрываться!
Фонтен тоже об этом подумал. Но предмет был завязан в платок и спрятан в кошель на поясе, а руки лиценциата были в перчатках. Тем временем они уже почти вырвались на опушку. Но тут очередной толстый сук налетел прямо на Жана. Копающийся с кошелем на ходу, тот не заметил ветви. Через секунду, охнув, он полетел на землю и, ударившись головой, лишился чувств. Его лошадь остановилась и отчаянно заржала.
Жанна умело осадила своего скакуна и побежала обратно. Дэни Писо же еле остановился у самой границы деревьев, глядя куда-то вдаль. Фонтен еле дышал, но глаза не открывал.
Кошель раскрылся, узелок развязался — и серебристая Чуча заколола ладонь девушки. Понадобилось несколько секунд, чтобы сконцентрироваться. Жанна ощутила бодрящий холод по всему телу, будто вышла на январский мороз из домика в родном Домреми. Что-то похожее было и с Вороном при Орлеане и Пате…
За время пути она научилась весьма сносно обращаться с фигуркой.
— Госпожа! Госпожа! — крикнул Писо, придерживая своего коня. — Сюда!
Паж указывал пальцем вперед, на обширные золотистые поля, отсекаемые новой стеной деревьев. И там, будто смоляная капля, к ним приближалась черная вереница всадников. Точно таких же, как и те, что сзади!
Не может быть! Ловушка! Брудо решил их взять в капкан!
Неужели путь к де Рэ закрыт? По некоторым причинам у Жанны и так были сомнения насчет всего этого плана. Теперь же он казался верным самоубийством. Клешни вражеских ищеек сжимаются, и времени на раздумья нет.
— Дэни, нужно усадить Фонтена, пока он без сознания. Мы отъедем в сторону.
— А как же маршал де Рэ?
— С маршалом, увы, придется подождать. Либо вовсе оставить эту идею. Лучше сейчас, чем никогда.
— Но господин приказал…
— Слушай мою команду, юнец! Живее транспортировать контуженого! Обеспечить проезд, если не хочешь быть вздернутым на колокольне!
Торопливо вернулись, подхватили тело лиценциата и водрузили на коня Жанны. Дева уселась сзади, подперев пояс мужчины коленями, чтобы не упал. Брудо совсем близко, скорее! Осторожно, затем все более уверенно и быстро они двинулись поперек лесполосы. Чуча в кулаке ощутимо вибрировала.
«Пусть они нас не заметят! Пусть пройдут мимо! Не заметят!»
Желание это будет повторяться все одиннадцать лет. Одиннадцать лет погони, пряток и оглядок. Одиннадцать лет кропотливых приготовлений к возвращению Орлеанской Девы.
Пока они переезжали из одного города в другой, преследуемые неутомимым Псом Пьера Кошона, Писо сумел пробраться к маршалу де Рэ. Услышав о спасении Жанны, тот сразу согласился помочь. Постепенно, по всей Франции осторожно рассылались слухи о Деве. Как зернышки, садились эти слухи в почву и ожидали благодатного орошения.
Фонтэн уверял, что они выполняют волю святых, но со временем Жанна в правоте этих «святых» сомневалась все больше. Если святые ранее помогали ей в войне, то почему не вырвали сразу из Рейнской башни? И почему они общаются только с Фонтеном, а она их больше никогда не видела?
Но спустя 9 лет, когда внезапно казнили верного де Рэ, все стало тут же рушиться. Ниточки, связывавшие множество городов и деревень единой тайной, обрывались одна за другой. Два года безуспешных попыток преодолеть неверие и расстояния…
В конце концов, все рухнуло. А погоня продолжалась.
— Здравствуй, епископ.
Он узнал этот голос. И, как ни надеялся, спокойно отреагировать не получилось. Кровавое пятно расползлось по шитой бархатом скатерти. Нет, это всего лишь вино…
Мышцы, казалось, скрипят от малейшего движения. Комната качается перед полуслепыми глазами.
— Ты…
Удивительно, но когда он в последний раз вкладывал столько всего в одно словечко?
Шок. Страх. Неверие. Узнавание. Обреченность.
— Вижу, что узнал, — говорит святая и мертвая.
Из груди вырывается какое-то мерзкое клокотанье. Гнилой облезлый палец, ощутимо дрожа, смотрит вперед. Вместо пламенной речи, вместо тысячу раз прокатанных на языке слов — постыдное…