Не могло быть сомнений, что генерал был тем самым офицером интендантской службы, который осуществлял связь между Лестером и вражеской разведкой. Неразоблаченный предатель сделал неплохую карьеру…
Действуя машинально, Андрей связался с космопортом и забронировал место на ближайший рейс, который отправлялся на рассвете. Сборы в дорогу получились недолгими: не в пустыню летел, на месте можно купить все, что понадобится. Из этих соображений он не стал тратить времени на укладку чемоданов, а вернулся к переписке. Текст получился короткий, но многословия тут не требовалось:
Уважаемый ____________!
Некоторое время назад Вы согласились встретиться со мной для разговора по малоизвестным обстоятельствам 9-й Галактической войны. В ближайшие дни я буду на Земле и хотел бы посетить Вас. Надеюсь, у Вас не возникло никаких обстоятельств, препятствующих нашей беседе.
С наилучшими пожеланиями,
Несколько человек из его списка жили на прародине человечества, и Андрей не собирался упускать возможности. Он отправил письма, проставляя имена вместо прочерка.
Удача всегда имеет жесткие рамки. Он летел на Землю, только билет оказался не из лучших — даже не эконом-класс, а плацкарта. Не каюта, но сидячее место в общем салоне пассажирского экспресса. Восемь часов в обществе четы разговорчивых стариков-туристов с Парнаса. Устав поддерживать милую болтовню, Андрей накрыл голову изолирующим шлемом и немного поспал. Хорошо, хоть корабль прибывал на древний космодром Байконур, откуда до Красной Башни рукой подать.
На станции внутриконтинентального метро висела простая и понятная схема: надо было проехать три станции по радиальной линии до Шамбалы, там пересесть на городской трамвай, воспользоваться аэробусом или пройти несколько кварталов пешком. Поскольку багажа при нем не имелось, Андрей решил прогуляться по столице, которую прежде видел только на экране.
Шамбала подавляла масштабами, невероятным количеством машин и людей, архитектурными шедеврами и, конечно, громоздившимися поблизости исполинскими горами. Побродив немного по улицам, он присел на скамейке возле канала. На другом берегу, окруженное служебными пристройками, возвышалось здание министерства. Посмотрев на часы, Андрей убедился, что рабочий день уже начался, и позвонил Гагиеву.
— Привет, ты оперативно, — сказал возникший над его мобильником голографический Тариэль. — Если верить моему телефону, ты где-то рядом.
— В сквере, около статуи конного рыцаря.
Посмеявшись, подполковник напомнил пристыженному приятелю, что встречаться в министерстве не стоит, для этого существуют конспиративные квартиры. Назвав адрес, контрразведчик добавил:
— Мы с шефом прилетим в половине первого, заодно пообедаем.
— Шеф — это Гринхаус? Я перевел документ, где про него написано…
— Представляю, что там написано, — Гагиев хохотнул. — Я говорил шефу про твою диссертацию, он готов поделиться воспоминаниями о Лестере.
— Ты не понял. — Андрей потерял терпение. — Гринхаус работал на разведку…
Тариэль вновь перебил его:
— Он работал в контрразведке. Всю жизнь. Извини, сейчас нет времени. До встречи.
Загудел зуммер отбоя. Всерьез обеспокоенный несерьезностью подполковника, не пожелавшего выслушать важнейшее сообщение, Андрей нашел на мобильнике карту города и выбрал оптимальный путь до конспиративной квартиры. Видеофон сообщил, что получено несколько видеописем. Андрея заинтересовали три послания:
— Я на Земле, — сказал Чаклыбин. — Гостиница «Господарь» в Бухаресте. Свистни, когда появишься. Есть идея закатить сафари на экзотических планетах.
— Любимый, через восемь часов буду на причале «Либра-вторая», — скороговоркой промурлыкала Виктория. — Нам обязательно нужно поболтать о важных делах.
Письмо генерала Вимутье было сухим, как приказ о контратаке: согласие на встречу и адрес в Нормандии.
В микрорайон на берегу моря Такламакан он приехал на трамвае. Названный подполковником дом смотрел на бухту, но входить пришлось со двора, где росли сосны и кипарисы, вокруг фонтана бегала детвора, кто-то целовался в беседках. Выйдя из лифта, Андрей обнаружил четыре двери без номеров. Одна из дверей гостеприимно приоткрылась — контрольный центр был запрограммирован принять Андрея.
Сотрудники глобальной безопасности задерживались, и он осмотрел квартирку, предназначенную для секретных встреч. Обычная планировка: кабинет, спальня и две комнаты для разговоров. В углах подмигивали загадочные устройства — наверное, глушители подслушивания. Заглянув в кабинет, Андрей распаковал покупку, ради которой сделал крюк и посетил охотничий магазин: автоматический карабин «Слон» для охоты на очень крупного зверя. Ствол переменного — от 6 до 18 мм — калибра легко трансформировался из нарезного в гладкий. Если вновь доведется на седьмака пойти, одного выстрела хватит. И с предателями можно разобраться в случае чего.
Он заканчивал заряжать второй магазин, когда вошли нагруженные пакетами офицеры контрразведки. Прошедшие десятилетия и процедура омоложения сильно изменили Гринхауса, но это был, несомненно, тот самый человек, чей портрет Андрей видел в отчете «Прусло Кромо».
В дуло нацеленного в него карабина генерал Гринхаус поглядел вполне равнодушно — за долгие годы службы и не такое видеть приходилось. Обличительную речь аспиранта контрразведчики все-таки дослушали до последнего звука, после чего принялись разубеждать Андрея.
— Читали мы те документы, — по-прежнему посмеиваясь, говорил подполковник. — Ничего нового там нет. За пару лет перед войной его подставили разведке перцев, и те были в восторге, что завербовали армейского офицера. Теперь можно сказать, что благодаря шефу была выловлена большая часть вражеской агентуры. Имена остальных мы прочитали в том самом отчете, так что теперь дело закрыто.
— Ты уж извини, парень, но я — не предатель. — Генерал виновато развел руками. — Приятно вспомнить, как имперскую разведку морочили.
Чувствуя себя ужасно неловко, Андрей понял, что покраснел. Оба собеседника принялись утешать его: дескать, поступил как настоящий патриот.
— А как же история с предательством Лестера? — пробормотал историк.
— Конечно же генерал Лестер не был их агентом, — заверил его Гринхаус. — Он даже не знал, что я сообщил врагу о его вербовке. Я передавал фальшивые донесения, подписанные комкором, но составляли ту дезинформацию в разведуправлении фронта, а то и повыше. Мы гнали противнику первосортную дезу, потому-то они и полезли в ловушку, где были окружены и разгромлены.
— Откуда же взялись кадры мертвецки пьяного Лестера? Зачем он так напился, если не боялся разоблачения?
— Ему не требовался особый повод, — засмеялся генерал. — Мужик любил выпить, как и все военные. Мне повезло, что застал его в таком состоянии, прекрасные кадры получились, имперский резидент купился и поверил самому рискованному моему донесению.
— Но ведь Лестера все-таки сняли с корпуса.
— Тут я ничего сказать не могу, — признался генерал. — Могу лишь заверить, что подозрения в шпионаже не могли быть причиной его отстранения. Наверное, у командования нашлись какие-то свои резоны. Насколько я помню, он неудачно провел важную операцию…
Внезапно покончив с этой темой, Гринхаус официальным тоном поблагодарил Андрея за участие в важной операции спецслужб, вручил коробочку с медалью «За заслуги перед человечеством» и выразил надежду на плодотворное дальнейшее сотрудничество. Гагиев пояснил:
— Мы нашли в Чертовом Колесе записывающие устройства древних империй.
Историк не мог не задать очевидного вопроса:
— Насколько древних?
— С этим будет разбираться большой коллектив, и мы приглашаем тебя принять участие. Пока понятно, что несколько разных цивилизаций забросили в черную дыру свои рекордеры. Самому старому прибору порядка двадцати миллионов лет.
— Втрое старше Первой Федерации! — прошептал потрясенный Андрей.
— Вот именно, — строго произнес генерал. — Видимо, эти культуры погибли прежде, чем смогли прочитать собранные сведения. Рекордеры очень долго крутились в Чертовом Колесе, записывая информацию, которую втягивал этот природный феномен. Чтобы разобраться в такой свалке сигналов, потребуются усилия сотен ученых и разведчиков, и никто не знает, сколько лет или веков продлится работа. Вы согласны присоединиться к этому проекту?
Представив себя запертым на долгие годы в секретном институте, представив почти каторжный труд, результаты которого невозможно будет опубликовать, Андрей чуть не отказался. Но работа обещала быть безумно интересной — он первым прикоснется к тайнам рас, о которых неизвестно ни одному историку современности… Догадавшись о причинах его колебаний, контрразведчики заверили, что режим секретности не помешает участникам публиковать определенную часть информации.
Коварные сотрудники спецслужб преподнесли аспиранту сувенир, распаливший пожар любопытства. Генерал поведал, что пока удалось расшифровать лишь мизерную часть информации, но Андрею повезло — прочитаны кое-какие сведения о событиях периода 9-й Галвойны. Андрей очень надеялся, что пальцы его не дрожали, когда он схватил протянутый генералом диск.
Потом они все-таки пообедали. Даже знакомые блюда в земном исполнении по вкусу отличались от привычных. При других обстоятельствах Андрей безусловно обратил бы на это внимание. Однако, погруженный в свои переживания, он не мог сосредоточиться на кулинарных нюансах. В конце концов Андрей решил, что все к лучшему: отпали обвинения в предательстве сразу двух генералов. Единственная же неприятность в том, что ему придется переписать несколько предложений в предпоследнем параграфе диссертации. Насчет участия в изучении рекордеров он обещал подумать.
— У тебя есть время, — сказал Тариэль. — Мы начнем формировать исследовательские подразделения к концу года.
Внезапно вспомнив, с чего начался разговор, Андрей спросил, можно ли опубликовать в диссертации детали операции, в которой Гринхаус подбрасывал дезинформацию разведке 12-й Империи. Контрразведчики помялись, однако пообещали прислать письменное разрешение на публикацию отдельных эпизодов.