По дороге Тунгдил провел рукой по клинку, почувствовал его несокрушимую остроту, грубо ощущавшуюся на коже. И не заметил, как порезался. Неглубоко, но этого оказалось достаточно, чтобы выступила кровь.
— Это будет для тебя правильное имя, — сказал он, обращаясь к оружию. — С этого дня нарекаю тебя Кровопийцей. Ты получишь много крови чудовищ и напьешься ею, это я тебе обещаю. А за это сослужишь мне хорошую службу. — Он посмотрел на красные капли на клинке. — Но никогда не вкусишь ты крови гнома. А если осмелишься, я разобью тебя на тысячу осколков.
Мягкое свечение скользнуло по лезвию. Даже если это было всего лишь отражение от лампы, Тунгдил расценил это как согласие. Пакт был заключен.
Биланта протянула руку Тунгдилу.
— Пусть Враккас защитит тебя ото всех опасностей Потусторонних Земель и позволит тебе вернуться целым и невредимым.
— Непременно, — приветливо ответил он, пожимая узкую ладонь королевы. Златорукий решил не посвящать ее в свои планы.
Они стояли у нетронутых башен и стен Сребротверди, с которых долгое время удавалось выдерживать осаду акронтов. Этих существ и след простыл. Лишь море обглоданных костей орков напоминало о бое. Четвертые оставили их здесь для устрашения врагов.
— А я желаю тебе, чтобы Гинсгара Милосердного скорее настигла смерть, — смело произнес он то, о чем думал. — Если этого не случится, племенам не поздоровится.
— Честные слова, — Биланта смотрела на него с неприкрытым восхищением. — Тогда давай говорить открыто: племенам нужен кто-то, кто противопоставит себя Гинсгару, Тунгдил Златорукий. После его успехов в Аландуре это нелегко. У него огромная свита и множество тайных друзей в королевствах гномов.
— Глаимбар…
— Нет, я думаю, ты подошел бы лучше. Балендилин из племени Вторых уже недостаточно силен, чтобы опрокинуть его одной рукой. Никто не станет слушать Мальбалора, потому что он Третий, а слова Гинсгара о Третьих, словно яд, отравили мозги многих.
— Я тоже Третий…
Биланта была непреклонна, словно золото.
— Ты герой, Тунгдил. В тебе никто не сомневается. Для этого ты совершил слишком великие дела. А Глаимбар никогда не скрывал своей приязни к Гинсгару, на него я уже не могу положиться. — Она улыбнулась. — Остаемся Ксамтис и я. Две гномки против стократного идиотизма. Нам бы очень пригодился герой рядом. — Она пожала ему руку, вторую положила ему на плечо. — Так что возвращайся поскорее, Тунгдил.
Он поклонился и сел на пони, чтобы присоединиться к друзьям. Тунгдил жалел о том, что пришлось слушать эти слова. Они мягко, словно бы незаметно, проникли в его душу, но оказали на гнома сильное воздействие. Уговоры Биланты сработали там, где закончилось воздействие речей Брамдаля. Биланта подловила его на чувстве ответственности, заставлявшем Тунгдила относиться к событиям в Потаенной Стране так, как полагалось такому гному, как он.
— Проклятье, — выругался он в голос и так пришпорил лошадку, что та испуганно прыгнула вперед и понеслась, словно за ней гналась стая волков. Запах убариу и их ездовых животных и без того оказался трудным испытанием для нее.
— Кто-то очень торопится отправиться в новые земли, — прокомментировал Родарио неистовый галоп. Он плотнее закутался в плащ, полученный от Ортгера. — Ох, видит Паландиэль, в горах Ургона и было очень холодно, а здесь же вообще настоящая зима.
Флагур выпрямился в седле и подал знак горнистам. Сигнал отразился от скал, и войско продолжило марш. Топот подбитых сапог, издаваемые ездовыми животными звуки, стук и грохот тут же возобновились.
— Может быть, они и умеют справляться с чудовищами, но, — многозначительно произнес Бешеный, повернувшийся назад и разглядывавший длинную, очень длинную процессию, — но их можно испугаться, — заметив взгляды Тунгдила и Зирки, он быстро добавил: — К счастью, это не про меня.
Года закатила глаза. Она ехала рядом и, несмотря на любовь и то, что они делали из любви, по-прежнему считала его своим учителем, которому нужно выказывать почтение. Она на этом настаивала.
— Ты безнадежный скептик, — произнесла Третья.
— Да, давайте, набросьтесь все на меня, словно я — свинорылый, — посетовал Боиндил и поскакал дальше. — Я стараюсь, Враккас и Убар мне свидетели.
Родарио рассмеялся.
— Вот это я называю прогресс. Он запомнил имя чужого бога и даже произнес его.
— Но он — после Враккаса, и так будет всегда.
— Пойду посмотрю, как там мои. До скорого! — Зирка повернула бефуна и исчезла в той части процессии, где маршировали подземные.
Тунгдил поглядел ей вслед, затем стал смотреть вперед. Напряжение возрастало. Скоро он увидит то, чего не видел никто прежде.
За каждым поворотом ему грезилось чудо, но прошло еще несколько дней, прежде чем они покинули лабиринт ущелий.
Наконец нетерпение гнома дошло до того, что Златорукий присоединился к разведчикам убариу, чтобы наконец бросить первый взгляд на страну Зирки.
Он был настолько одержим этим желанием, что не мог и не хотел думать ни о чем ином. Прочь, прочь от Потаенной Страны и новой ответственности, которую он не хотел на себя брать.
Путь пролегал через хитросплетение изрезанных трещинами расселин, мрачных теснин и бездонных пропастей. Влажный холодный туман и низко плывущие облака часто застили взор, превращая каждый шаг в рискованное мероприятие.
Дорогу из этого лабиринта нужно было каждый раз отыскивать заново, поскольку скалы через некоторое время поглощали любые отметки, будь то нарисованная черта или выдолбленный в камне знак. Некоторые разведчики утверждали даже, что стены двигаются.
Тунгдил ловил себя на том, что несколько раз собирался вернуться, не понимая причины. Страха он не испытывал. Но его и разведчиков окружало нечто, действовавшее на нервы, вселявшее в душу беспокойство. Он страдал от возрастающего нетерпения, постоянно дававшего о себе знать, требовавшего либо немедленно прибыть в Летефору, либо немедленно возвращаться в Потаенную Страну. Оборачиваясь, гном видел перед собой манящую, отчетливую дорогу домой. Если смотрел вперед, то видел только туман, тучи и скалистые стены. Но гном одолел свою тревогу.
Время от времени разведчики обращали его внимание на мрачные ответвления, из которых чудовища отправлялись в набеги на ущелье или Серебряную крепость. Предположительно, одна из этих троп вела к Черному Ущелью.
Тунгдил догадывался, что без проводников он бы здесь безнадежно заплутал. Голые скалы превращались в налитые соком зеленые лужайки с корявыми деревцами, устоявшими в борьбе с ветрами. И после последнего поворота тропы возвышенность наконец открыла панораму нового мира.
Они стояли на плато, на высоте добрых двух миль, и наслаждались пейзажем, от которого у Тунгдила захватило дух.
Под ногами их раскинулась широкая равнина, на которой высился гигантский город. Такого скопления домов гном никогда не видел. По размерам город превосходил самые крупные поселения людей в Потаенной Стране: широкие прямые улицы, опоясанные толстыми крепостными стенами, — препятствием для возможных завоевателей. В центре располагались самые высокие здания, круглые, овальные и даже угловатые. Некоторые строения уходили в небо более чем на три сотни шагов. Вокруг них летали птицы, многочисленными стайками ныряя в искусственные ущелья.
— Как это возможно? — произнес пораженный Тунгдил. — Кто там живет? Великаны?
Разведчик стал показывать на различные участки города.
— Перед нами Летефора. Там живет немного представителей людей, немного — моего народа, и большей частью наши убариу, которых вы зовете подземными, а также горстка акронтов. В целом я оцениваю число жителей в два раза по сто тысяч. — Рука разведчика указала на запад, где на горизонте виднелся другой город. — Там находится самый большой город по эту сторону моря. Это Хофока, и он приютил десять раз по сто тысяч жителей. — Убариу повернулся на восток. — Там начинается регион монстров. Они заняли старые, брошенные поселения людей, оставленные после возведения Летефоры. И упорно защищают их. Мы позволяем им жить там, потому что так хотят акронты. Время от времени они предпринимают туда вылазки.
Тунгдил глядел на скошенные поля, на дороги и улицы, которые соединяли города друг с другом. Казалось, деревень нет совсем, за стенами Летефоры стояли только одинокие, но хорошо укрепленные хутора. Небольшие леса украшали равнину густой зеленью.
— Куда пошло войско акронтов? — спросил он одного из разведчиков.
— Я не знаю. Предположительно, они движутся по горам в поисках чудовищ.
В некотором отдалении Тунгдил заметил серебристое сверкание. Должно быть, это море, о котором говорила Зирка и которое упоминал разведчик: бесконечная водная гладь, со штормами и такими высокими волнами, что они поглощают корабли и острова, и затем никто никогда их больше не видит.
— Наша цель — Летефора, — сказал убариу. — Оттуда — прямо через район монстров к Черному Ущелью.
— А почему мы не воспользуемся тропами, которые ты показывал мне по дороге? Мы же можем привлечь внимание чудовищ к пропаже артефакта.
Убариу покачал головой и провел рукой по спине своего ездового животного.
— Тропы слишком хитры. Там можно потеряться еще быстрее, чем на дорогах, по которым мы ехали, и уже никогда не выбраться. Мы с убариу однажды уже потеряли целое войско. Выжившие, которых мы нашли благодаря счастливому стечению обстоятельств, рассказывали о живых скалах, злобных парах и страшных существах, которые подстерегали их в пути. Только акронты отваживаются ходить туда, — он усмехнулся. — Чудовища, через область которых мы прошли, слишком трусливы, чтобы сразиться с нами. Никто не становится поперек дороги сотне тысяч мечей. — Убариу спешился. — Мы подождем колонну здесь, — объявил он, отсылая назад двух подчиненных, чтобы доложить Флагуру и провести войско через лабиринт.