Прошел мечом землю
Вальдамара, смерти
Врагов обрекая
В побоищах, воин.
Твердо знаю, в Гардах
Повергатель ратей
Альдейгье погибель
Уготовил, стойкий.
Всего Эйрик ярл провел в этом походе пять лет. Возвращаясь из Гардарики, он разорял Адальсюслу и Эйсюслу. Он захватил там четыре датских викингских корабля и убил всех, кто на них был»{248}. Описанные в саге события подтверждаются археологическими раскопками, в ходе которых был установлен факт пожара в Ладоге{249}. Весьма показательно, что деяния Эйрика так красноречиво описывает не иноземный, а собственно скандинавский памятник, которого нет ни малейшего основания подозревать в сгущении красок и изображении действий скандинавов в черном свете. Аналогичным образом вели себя викинги и в Западной Европе, где в связи с их набегами даже возникла специальная молитва о спасении от норманнов. Как видим, ни о какой попытки обложить данью жителей Ладоги и ее окрестностей речи в этой саге не идет — ни Эйрик, ни большинство его собратьев до этого просто еще интеллектуально не доросли. Перед нами психология типичного грабителя и убийцы, нападающего без разбору на всех попадающихся ему на пути людей и не задумывающегося о создании стабильного источника дохода в более отдаленной временной перспективе. Каких-либо оснований полагать, что веком раньше викинги мыслили более масштабно и задумывались об обложении данью заморских земель, у нас нет. На Западе от разовых выкупов к сбору регулярной дани скандинавы переходят лишь в 991 г. (Данегельд, «датские деньги», ежегодно выплачиваемые королем Англии). Как отмечает норманист Т.Н. Джаксон, в сагах еще упоминается поход на Ладогу ярла Свейна в 1015 г., других же сообщений о нападении скандинавов на Русь ни до, ни после этих набегов попросту нет{250}. Несколько поздних саг хоть и не говорят о взимании дани из-за моря, однако упоминают скандинавских правителей в Восточной Европе. Однако никакими независимыми данными подобные поздние утверждения не подкрепляются, и на примере «Саги о Хальвдане Эйстейнссоне» уже было отмечено их противоречие историческим реалиям. Как будет показано ниже, в ту эпоху область расселения призвавших варягов племен находилась в зоне распространения арабских дирхемов. Будь летописные варяги скандинавами, часть дани наверняка взималась бы ими арабским серебром, что неизбежно нашло бы свое отражение в археологических материалах. Однако нумизматические данные распространения дирхемов в Скандинавии свидетельствуют прямо о противоположном. Проанализировавший русско-скандинавские связи в этой области В.М. Потин констатирует применительно к IX в. следующее: «В 50-е годы наблюдается спад, и, следовательно, сообщение Начальной летописи под 859 г. о сборе варягами дани вовсе не подтверждается данными нашей таблицы»{251}.
Необходимо отметить, что, рассказывая о захвате Олегом Киева в 882 г., летописец делает чрезвычайно важное замечание: «Тут Олег начал ставить города и установил дани словенам, и кривичам, и мери, положил и для варягов давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до смерти Ярослава»{252}. Ярослав, как известно, умер в 1054 г., то есть дань варягам для обеспечении мира регулярно выплачивалась новгородцами на протяжении более 170 лет. Как видим, нападение и сожжение викингами Ладоги никак не повлияло на уплату дани, продолжавшую поступать варягам еще на протяжении пятидесяти лет после этого события. Однако из этого с неизбежностью следует вывод, что ни новгородцы, ни автор ПВЛ не считали скандинавов варягами, поскольку в противном случае разорение такого важного торгового центра, как Ладога, с неизбежностью повлекло бы за собой прекращение выплаты дани.
Обратимся также к такому важному историческому источнику, как скандинавские рунические надписи на мемориальных стелах. Всего известно около 3500 подобных памятников. Число рунических надписей, упоминающих Восточную Европу в несколько раз превосходит число надписей, упоминающих Западную и Южную Европу. Так, Англию и «западный путь» скандинавские рунические надписи упоминают 30 раз, а Восточная Европа фигурирует в 97 надписях{253}. Хоть Англия была в первую очередь объектом экспанскии норвежцев и датчан, даже на нескольких шведских рунических камнях было отмечено, что похороненные здесь люди собирали в Англии дань{254}. Несмотря на то что Восточная Европа упоминается в рунических надписях в три раза чаще Англии, нет ни одной надписи о том, что тот или иной скандинав собирал дань на Руси или хотя бы занимал там сколько-нибудь важное положение. Хоть участие шведов в нападениях на Англию по сравнению с другими скандинавами было незначительным и она гораздо менее часто упоминается в надгробных надписях, современники тем не менее зафиксировали участие шведов в сборе дани с жителей острова. На этом фоне полное молчание средневековых скандинавских рунических надписей о сборе дани на Востоке выглядит особенно показательным, и не случайно приведшая упомянутые выше данные о соотношении упоминающих восток и запад Европы надписей на камнях Е. А. Мельникова предпочла вообще не сказать ни слова об английской дани.
Что касается западных славян, то непосредственно их предания на эту тему не сохранились, однако отголоски этих сказаний вошли в немецкую сагу о Тидреке Бернском. Среди прочего в ней описывается война между конунгом Вильтином (Вилькином) и русским конунгом Гертнитом. Между владениями обоих лежит Балтийское море. «Если Rusziland (с Новгородом) и Viltinaland разделены морем, то вероятнее мнение Storm'a, что по воззрению составителя саги Вильтиналанд обнимала, кроме Швеции и Дании, еще и вендские земли между Эльбой и Одером»{255}. Хоть держава Вильтина включает в себя и скандинавские страны, из самого ее названия очевидно, что основу ее составляют земли западнославянского племени вильцев или велетов. С неменьшим размахом сага рисует владения его соперника: «Тогда вышел против него Гертнит конунг, правивший в то время Русью и большей частью Греции и Венгрии, почти все восточное царство было под властью его…»{256} Война оказалась неудачной для Гертнита: «Конунг Вилькин всегда побеждал русских, опустошил Польшу и все царство до моря, а после того повел свое войско на Русь и завладел там многими большими городами, Смоленском и Полоцком, и не прежде оставил (дело), как въехал в Гольмгард, что был главным городом над городами конунга Гертнита. (…) Некоторое время спустя конунги договорились, что конунг Гертнит удержит за собой свое царство и станет платить конунгу Вилькинду дань со всей своей земли. После того войско вилькинов осталось на Руси, а конунг Вилькин отправился восвояси в страну Вилькинланд»{257}. Однако после смерти Вильтина Гертнит не только освободился от дани, но сам подчинил своей власти страну велетов. Впоследствии Гертнит делит свою обширную державу между сыновьями: Озантрикс получает страну вильтинов, Вальдемар — Русь, а третий сын Илья, о котором в одном из вариантов говорится «он был большой главарь, могучий воин», — Грецию. Затем начинается война с Аттилой, в которой гибнут Озантрикс и Вальдемар. Сам Тидрек, в честь которого и названа сага, появляется в самом конце этого сюжета в качестве союзника Аттилы.
По поводу времени создания этой саги высказывались самые разнообразные мнения. Немецкие ученые на основании того, что велеты действуют в союзе с датчанами, отнесли время ее сложения к IX–X вв., когда оба этих племени действительно вместе воевали с саксами. Поскольку сага ничего не говорит о вторжении венгров, А.Г. Кузьмин предлагал ограничить описанные в ней события IX в. С другой стороны, О.Н. Трубачев, правда, без какой-либо аргументации датировал ее 1200 г. С последней точкой зрения вряд ли можно согласиться. Перечисляя предводителей Четвертого крестового похода, новгородский летописец в статье под 1204 г. сделал примечательную оговорку: «Маркосъ от Рима, в граде Берне, идеже бе жилъ поганый злыи Дедрикъ…»{258} Очевидно, что за четыре года сага вряд ли бы успела попасть из Германии в Новгород и стать известна русским слушателям. Примечательна и характеристика, данная летописцем Тидреку, — она показывает, что на Руси не только знали содержание саги, но и соглашались с ее содержанием, видя в ее герое врага своей страны. Интересно отражение в немецкой саге и русского эпоса: получивший в управление Грецию «могучий воин» Илья — это наш главный былинный богатырь Илья Муромец, а правящий Русью Вальдемар — былинный Владимир Красное Солнышко. Имя Ильи, равно как и то, что Греция с Русью входят в состав державы Гертнита, указывает на то, что эти подробности проникли в сагу уже после крещения Руси, установления достаточно тесных связей с Византией и возникновения былинного образа Ильи Муромца, то есть уже, скорее всего, в XI в. Эти соображения подтверждаются и сообщением Квадлинбургских анналов о том, что в начале XI в. в Южной Германии песни и сказания о Тидреке знал едва ли не каждый крестьянин{259}. Таким образом, по времени своего возникновения немецкая сага о Тидреке примерно синхронна времени возникновения ПВЛ. Однако XI в. относится лишь к оформлению окончательного варианта саги, в котором она дошла до наших дней. Специалистам по фольклору хорошо известно, что эпос обычно содержит разновременные пласты информации, соединенные вместе народным творчеством и им зачастую преувеличенные. Хоть сага знает Смоленск, Киев и Полоцк, однако она именует Гольмгард-Новгород «главным городом над городами» и столицей Гертнита. Очевидно, что эта подробность могла попасть в немецкую сагу из эпохи до образования единого Древнерусского государства со столицей в Киеве, то есть до 882 г. Восприятие Новгорода как главного города Рус