Грабовский проявил чудеса реакции и уклонился от предназначавшейся ему шипучей красной субстанции. Чтобы избежать шрапнели из экзотических фруктов лейтенанту пришлось спешно нырнуть под стол. Когда бомбежка миновала, Марк откуда-то сверху услышал знакомый писклявый голос:
– Ваш сок, господин профессор.
Лейтенант высунул голову из-под полированной поверхности и обнаружил, что сок действительно попал по назначению. Он живописно стекал с физиономии профессора тонкими оранжевыми ручейками, которые прокладывали себе путь прямо за воротник знаменитому социологу. Ошарашенный Торн помаргивал и слегка дрожал.
«Наверно, лёд, – мелькнула догадка в голове Марка. – Эти неумехи никогда не кладут крупные куски, а всегда норовят насовать какой-то ледяной каши. Вот вам и результат! Забивается куда попало. Нет, с местной кулинарией надо что-то решать!»
«За что я люблю этот кабак, так это за «милых», «отзывчивых» посетителей. – Марк наслаждался своей бездымной сигарой и безразлично наблюдал за уборкой помещения. – Мне кажется, пристрели я сейчас Торна прямо в этом кресле, окружающие даже не обратят на это внимания. Мало ли как общаются два незнакомых инопланетянина».
Грабовский вспомнил тот переполох, который натворила маленькая чашечка черного кофе, расплескавшаяся по груди Николая в стареньком уютном «Лезарде».
Эх, были времена! Что там, на Земле, творится сейчас? Как выглядит Париж, Нью-Йорк, Токио? Строит ли человечество убежища и пусковые установки или всё так же прожигает жизнь, уставившись в экраны своих телевизоров? Сумел ли отец докричаться до твердолобых политиков, или старик превратился во всеобщее посмешище?
Рассматривая такую возможность, лейтенанту очень захотелось ввалиться на «Сахаи» во двор президентской резиденции и тихо-тихо постучать в дверь прямо из главного аннигилятора: «Мсье, хватит спать! Пора оторвать взгляд от ботинок и, наконец, пристально посмотреть на звезды!»
Появление профессора вернуло Марка к действительности. Вопреки ожиданиям, Торн был серьезен и совсем не производил впечатление разъяренного быка. Ионный душ смыл с лица ученого следы злополучного сока, а самоочищающаяся походная одежда успела справиться с нехитрым загрязнением. Громко вздохнув, он опустился на соседний стул.
– Это было смешно? – поинтересовался Торн.
– Мне было плохо видно из-под стола, – ушел от ответа Марк.
– Это должно было быть очень смешно. Я много раз видел подобные трюки по вашему телевидению и всякий раз смеялся до слез.
– Ну, тогда сейчас у вас снова появится такая возможность. – Грабовский не отрываясь наблюдал за угловатой фигурой К-8, который осторожно приближался к их столику.
– Не желаете ли соку? – вежливо поинтересовалась машина.
Надрывный хохот все-таки заставил невозмутимых завсегдатаев повернуть головы.
– Банку, – простонал Грабовский, – но не вздумай ее открывать. Стаканы принесешь отдельно.
– И никакого льда! – Торн почти рыдал от смеха. – Он у вас какой-то сверххолодный и с ужасной проникающей способностью.
После того как официант удалился, социолог повернулся к лейтенанту:
– Несмотря ни на что, я рад нашей компании. – Профессор улыбнулся. – Я имею в виду не только эту встречу, а сотрудничество с землянами в целом. Поверьте моему опыту, нигде, ни на одной из планет Галактики со мной не могла произойти такая история. Везде все взвешено, отлажено, продублировано и учтено. Неожиданностей не бывает, а если они и случаются, то только как последствия природных катаклизмов. С людьми же все наоборот. Размеренная жизнь исчезает при первом вашем появлении. Вы совершаете невероятные поступки, повинуясь не столько разуму, сколько порыву или чувству. Например, вы захотели сока. Подталкиваемые только этим первобытным желанием вы наплевали на моё распоряжение номер четыре тысячи двести пять, «О создании резервного фонда продовольственных ресурсов».
– Я не понял, хвалите вы нас или ругаете? – Марка ничуть не смутил тот факт, что ранее он позволил себе несколько крепких слов в адрес автора ресурсосберегающего приказа.
– Скорее всего, я надеюсь на ту новую живительную струю, которую внесло в экспедицию ваше присутствие. Может хоть, она поможет звездному сообществу отвратить от себя смертельную опасность.
Лейтенант благодарно поклонился. Он всегда симпатизировал Торну. Он считал его маленьким чернокожим Дон Кихотом, который отважно отправился в свой благородный поход чести. Поддавшись накатившей волне доверия, Марк решился задать так долго мучивший его вопрос:
– Профессор, у вас есть свежая информация о Земле? Что там происходит сейчас?
Торн ответил не сразу. Несколько мгновений он пристально смотрел в глаза Грабовскому:
– Вы хотите узнать, удалось ли вашему отцу рассказать человечеству страшную сказку?
На этот раз Марк молча буравил взглядом своего собеседника.
– Удалось. FTV-6 продемонстрировал трансляцию с места старта «Трокстера», которую собственноручно комментировал ваш родитель. – Торн развел руками. – Ума не приложу, как он смог это снять? Перед взлетом мы сбросили такое количество амнезирующего газа, что даже бактерии должны были забыть все циклы своего размножения.
– Мой старик бывалый журналист, ему не привыкать. – Марк широко улыбнулся.
Внезапно Грабовского наполнило чувство огромной гордости. Он представил отца, стоящего на трибуне Организации Объединённых Наций и громогласно обращающегося ко всему цивилизованному миру. Вокруг тысячи взволнованных лиц: политики, журналисты, военные…
– Но ему не поверили.
Марка как будто окатило фонтаном ледяной воды.
– Как – не поверили? – голос Грабовского дрогнул. – А доказательства, видеосъемка, исчезновение нашей роты, данные ПВО?
– Достоянием гласности стал только видеорепортаж вашего отца. Все остальные факты правительство Франции полностью отрицает. Что касается роты «Головорезов», то по официальной версии она влилась в спецназ CRAP и отныне не существует как отдельное подразделение.
– Ну, а как же данные противовоздушной обороны? Старт «Трокстера» должны были заметить все: американцы, русские, итальянцы, да вся Европа!
Торн иронично хмыкнул:
– Конечно, заметили! Ведь благодаря стараниям Строгова выключилась вся система маскировки корабля. – Профессор грозно помахал пальцем возле самого носа Марка. – Я наконец понял, что все это входило в ваши планы. Не зря же Николай вместе с Жересом затащили меня на командный пост и так живо интересовались маскирующим оборудованием.
– К черту ваше прозрение, Торн! – Грабовский не собирался каяться. – Вы можете толково объяснить, что творится на Земле?
– Могу, только не надо на меня кричать, от этого количество информации не увеличится.
– Простите. – Лейтенант взял себя в руки. – Ну?
– Что ну? Подождите! – Торн стал крутиться на стуле, пытаясь придвинуть его так, чтобы спина коснулась стены. – Чёрт! Как это у вас получилось…
– Что вы делаете? – не понял лейтенант.
– Готовлюсь к встрече с вашим ненормальным подопечным, – профессор мотнул головой. – Вон он, крадется между столиков.
К-8 действительно появился на горизонте. Но на этот раз Марк классифицировал его действия как абсолютно безопасные.
– Бросьте, Торн…
Грабовский не договорил. Одного взгляда на профессора было достаточно, чтобы онеметь. Социолог полулежал на сиденье, пытаясь своим телом построить мост между стенкой и столом. Для успешного осуществления этой задачи ему не хватало каких-то десяти сантиметров. Их дефицит маленький ученый старался восполнить усиленной мозговой атакой.
– Ваш сок, господа!
Бам! Одновременно с этой фразой над пластиковой поверхностью показался носок профессорского ботинка, которым он всё-таки дотянулся до крышки стола.
– Давай сюда и проваливай. А то у профессора от тебя судороги. – Марк указал на Торна. – Видишь, как его раскорячило?
Машина несколько секунд переваривала полученную информацию, после чего резонно осведомилась:
– Может, вызвать врача? Доктор Рене как раз сейчас обедает в соседнем зале.
– Уматывай, – усмехнулся Марк.
Если бы лейтенант не знал примитивной программы коммунальных роботов, то мог бы подумать, что К-8 обиделся. Машина протяжно загудела, затем проскрежетала: «Приятного аппетита!» – и с поникшими манипуляторами отправилась восвояси.
– Порядок, я вас отстоял, – Марк пригласил профессора принять нормальное положение. – Теперь вы мне должны. Выкладывайте все, что знаете о Земле, начистоту.
– А что Земля? На Земле все по-прежнему. – Профессор, облегченно вздохнув, выпрямился на стуле. – Главная новость – это жуткая жара в Европе. Вы знаете, по официальным данным во Франции ее жертвами стало уже свыше трех тысяч человек.
На секунду Грабовскому захотелось прирезать профессора. Однако он справился с этим желанием и попытался сделать правильные выводы.
– Вы хотите сказать, что заявление, сделанное моим отцом, утонуло среди биржевых новостей, светских сплетен и футбольных матчей? – По напряженному тону Марка было понятно, что больше шутить он не намерен.
– А чего еще вы ожидали от информации, которую не подтвердило ни одно правительство в мире? – Под взглядом лейтенанта Торн вжал голову в плечи. – Подобных сенсаций хватает максимум на неделю.
– Хорошо, общественность оставили в дураках. Ну а что творится в правительственных кабинетах? – Грабовский прищурился. – И не говорите мне, что не владеете информацией. Насколько я знаю, Галактический Союз имеет глаза и уши даже в сортире американского президента.
Торн мужественно переварил столь грубую метафору и на удивление не выказал обычных протестов по поводу вопиющей клеветы.
– Правительственные делегации шестнадцати наиболее развитых стран обсуждали эту тему в Вашингтоне почти целую неделю.
– И каков результат?
– Сверхсекретный проект «Ковчег» – детище этой встречи.
– Не нравится мне это название. – Марк поморщился. – Сразу вспоминаешь крыс, бегущих с тонущего корабля.