Первым кинулся вверх по бизань-вантам, увлекая матросов, боцманмат. Матросы перебежали от фалов к брасам.
Развозов кинул взгляд на флюгер – ветер отошел к осту.
– Брасопте паруса! – велел Броневскому. – Сейчас главное нам не промахнуться! На руле быть внимательнее!
– Есть! Быть внимательнее! – эхом отозвались рулевые.
Сердце лейтенанта билось в эти мгновения, как никогда, ведь сейчас от его распорядительности, как впрочем, и от сноровки матросов зависела жизнь всех находящихся на судне. Задрожав всем корпусом, «Венус» лег на борт, черпнул воду подветренным бортом, фок тут же разорвало в клочья, мачты выгнулись дугой и затрещали. Это была решающая минута! Мгновение… Другое… И вот, не поднимаясь из пучины, фрегат быстро двинулся на вход в Сиракузскую бухту. Лежа на боку, «Венус» мчался вперед!
– Теперь главное не промахнуться! Теперь главное не промахнуться! – шептал сам себе Броневский, что есть силы вглядываясь в мглистые очертания приближающегося берега.
Права на ошибку команда «Венуса» не имела. Вход в Сиракузы не шире двух с половиной верст, да к тому же еще стеснен с обеих сторон каменными скалами. Ошибешься и поминай, как звали! Две версты в такую погоду – это то же, что игольное ушко для полуслепого, попробуй, попади! Но попасть все-таки надо, второй попытки уже не будет!
Из дневника Владимира Броневского: «Всякий может себе представить, с каким ожиданием и какими глазами смотрели мы на приближавшийся город. Ужасный бурун справа и слева крутился на отмелях. Пенящиеся волны, вздымаясь на стену, заливали высокую башню крепости, от которой мы шли не более 60 сажен. Зритель, будучи вне опасности, конечно, не мог бы сохранить равнодушие, взирая на фрегат, идущий между каменьев, совсем на боку, особенно когда он, с высоты волнения, спускаясь в глубину, казался падающим прямо на башню. Напротив, нельзя представить и описать ту радость, когда фрегат, миновав рифы, входил в порт, где корабли стояли спокойно и безопасно, как в реке… Всю ночь буря свирепствовала с равною силою, и если бы не успели засветло войти в Сиракузы, то по всем вероятностям, сею ночью потонули бы в море, ибо фрегат, пробитый ядрами в подводной части, потек и имел многие другие повреждения в корпусе и мачтах».
Весь первый день стоянки приводили «Венус» в порядок. Матросы, шлепая босыми ногами по палубе, драили песком и камнем доски до слепящей белизны, окатывали из парусиновых ведер забортной водой, заодно обливались и сами.
Затем командир съехал на берег, чтобы нанести визит местному губернатору и начать переговоры о закупке пороха. Вечером губернатор устроил в честь гостей прием. Фрегатские офицеры чувствовали себя несколько скованно в окружении бесконечных герцогов, принцев и маркизов, имевших столь длинные имена, что из всех них удалось запомнить лишь самого худородного: Дона Франческо Конте де Сто Джовани. Стол был хорош. И не евшие несколько суток кряду офицеры особенно упрашивать себя не заставили: зелень вовсю заедали мороженым, а рыбу тортами. Впрочем, это никого не удивляло, ибо все герцоги и принцы через какие-то полчаса от начала обеда были уже в более чем приподнятом настроении. Все они наперебой рассказывали анекдоты о своем новом короле Иосифе Бонапарте и с благодарностью вспоминали русского генерала Бахметьева, сделавшего за несколько месяцев их опереточную неаполитанскую армию вполне боеспособной. Здесь же за столом Развозов обговорил цену на порох и его количество.
Узнав о прибытии в порт русского фрегата, на «Венус» прибыл офицер стоящего здесь Шотландского горного полка и пригласил офицеров на строевой смотр. Офицеры кинули «на морского», кому идти смотреть на марширующих шотландцев. Выпало, разумеется, Броневскому. Остальные отправились гулять в город.
На следующий день грузили порох. Развозов самолично смотрел качество: брал в руку горсть пороховых зерен и пристально рассматривал. Порох был хорош: все зерна равные по размеру и сизого цвета, при растирке же давали однородный цвет, признак того, что порох был тщательно смешан.
Сиракузы покидали с тихим ветром. Берег уже почти скрылся, но громада Этны еще долго была видна.
Несмотря на общее хорошее настроение, Развозов был не слишком доволен. Пороху в Сиракузах удалось закупить намного меньше того, что хотелось.
– Попытаем счастья в Палермо! – решил командир «Венуса».
Миновав остров Фаро, держа курс между Сицилией и Липарскими островами. Войдя в Палермскую гавань, «Венус» положил якорь против британского линейного корабля, под контр-адмиральским флагом. То был 74-пушечный линейный корабль «Помпея» личного врага Наполеона, знаменитого Сиднея Смита, того самого, который в свое время не дал ему захватить в Сирии крепость Акру.
Несмотря на любезное общение, разжиться порохом в Палермо тоже не удалось. До «Венуса» городские запасы уже довольно серьезно уменьшили англичане. Сам контр-адмирал посоветовал плыть на Мальту:
– Там наши главные магазины, там и пороху возьмете сколько надо!
– Это так, но хотелось бы обернуться побыстрее! От Далмации до Мальты и обратно концы не близкие! – посетовал Развозов.
– Увы, ближайшие магазины лишь у Бонапарта, а он весьма жаден до своего добра!
На том и расстались.
До Мальты добрались без происшествий. Бывшая обитель ордена госпитальеров встретила российских моряков мрачностью нависших над берегом фортов. Едва вошли в бухту, Развозов поспешил к губернатору генералу Баллю. Тот, осведомившись о том, как идут дела у адмирала Сенявина, и узнав, что Мармон осажден в Новой Рагузе и со дня на день будет пленен, тотчас подписал все бумаги на просимый порох.
– Мы понимаем, как вам сейчас тяжело, а потому дадим лучшие из наших порохов! Как не помочь союзнику! – заверил командира «Венуса» Баллю.
Перед приемом пороха прозвучала обязательная команда: «Погасить весь огонь!»
Пока грузили, неожиданно лопнул бочонок. Из него черной струей высыпался порох на палубу. Стоявшие наготове матросы немедленно подскочили и мокрыми тряпками вытерли палубу. Не дай бог, попадет случайная искра!
Когда порох загрузили, Развозов велел вскрыть одну из бочек. Судовой бондарь в один удар сбил обод и высадил верхнюю крышку. Капитан-лейтенант зачерпнул горсть пороха, помял в руках, все зерна были разного размера, к тому же сплошь в белых и желтых крупинках, следах селитры и серы, что ясно говорило о некачественном смешении компонентов, отчего порох теряет большую часть своей силы. Развозов с раздражением ссыпал порох обратно:
– Порох дрянь! Никакой зерни, одна пыль!
– Что будем делать? – спросили его.
– Будем брать этот! Лучшего все равно не дадут!
Вечером офицеры собрались прогуляться в местный театр, а затем, если карта ляжет, заглянуть и к актеркам. Володя от такого времяпровождения отказался, ибо, оставив в Катторо молодую жену, не смел и подумать о таком разгуле.
– Не хочешь, как хочешь! – не обиделись остальные. – Тогда становись на вахту и отпусти того, кто по такому разгулу соскучился!
Что поделать, пришлось заступать не в очередь. Едва заступил, как с берега подошла дежурная шлюпка. Старший на ней унтер-офицер поднялся на палубу:
– Так что, ваше благородие, подошли на пристани к нам наши, что в войсках англицких служат, и слезно просили забрать их к себе!
– Какие еще не наши? – не понял Броневский.
– Да бывшие пленные, что от французов сбежали, да к англичанам попали! – пояснил ему унтер. – Так что будем делать?
– Для начала доложим капитану! – решил Броневский, – А там видно будет! Сколько их здесь обитает?
– Да говорят, что много!
На следующий день Развозов с утра отправился к губернатору.
Тот, выслушав, сдвинул брови:
– Вы за порохом приплыли или за беглецами?
– Это не беглецы, а сбежавшие из французского плена!
– А нет ли у вас на фрегате английских дезертиров? – перешел в наступление генерал Баль.
– Естественно нет! Об этом я написал в декларации по прибытии в ваш порт. Впрочем, вы можете проверить!
– Я прикажу поискать русских, если таковые имеются!
– Буду чрезвычайно признателен!
К вечеру на «Венус» были доставлены восемь бывших российских солдат. Ступив на палубу судна, они целовали доски и плакали:
– Господи, неужто до дома родного добрались!
– До дома, браток, пожалуй, нам еще далеко будет! – говорили им матросы, окруживши со всех сторон.
– У своих, все одно, что дома! – вытирали слезы прибывшие.
– Есть ли еще на Мальте русские? – расспросил бывших пленных Развозов.
– Есть! – ответили те в один голос. – И очень много!
– Но генерал английский говорит, что более нет!
– Остальных по его приказу в казематах попрятали!
– Что будем делать? – обступили Развозова офицеры. – Англичане же нам вроде как союзники! Но и своих бросить – совесть замучит!
– А что здесь поделаешь! Сами все видите! – мрачно огрызнулся тот. – У меня тоже на душе кошки скребут, что своих вызволить не можем. Остается надеяться, что Дмитрий Николаевич сможет что-то предпринять и в Петербург доложит.
Когда весь порох был на «Венус» загружен, Развозов обошел фрегат на шлюпке, осмотрел, как тот сидит в воде. Посмотрев, решил, что надо усилить дифферент на нос, для чего бочки с порохом надобно перетащить ближе к баку, а ядра – спереди от порохового погреба.
Прикинул в уме примерный баланс сил – ветер против продольного сопротивления, руль против передних парусов. Оценил не только скорость, но и маневренность. Скорость – это возможность, в случае необходимости, настигнуть неприятеля или, наоборот, уйти от погони, а способность судна быстро слушаться руля – это возможность вовремя занять позицию для боя и гарантия плавания круто к ветру вблизи подветренного берега. Все в настоящих условиях весьма важно. Прикинув все, остался доволен. По расчетам командира, фрегат должен был и с такой нагрузкой сохранить и скорость, и маневренность.
В тот же день «Венус» покинул слишком «гостеприимную» Мальту. Уходя, обошлись без полагающейся салютации. Вроде и не враги еще, но уже и не друзья. Шли под полными парусами, понимая, как нужен сейчас в Катторо их груз.