Глава 6Последние штрихи
В Нидерландах внезапно усилилась напряженность между оккупантами и местными. В воскресенье 10 сентября всех мужчин Неймегена в возрасте от семнадцати до пятидесяти пяти согнали рыть транши. Тем, кто не явится, грозили сжечь дома, забрать все имущество и арестовать жен и детей. Бургомистр, немецкий ставленник, ненавистный нацист, вызвал школьных учителей на собрание, чтобы приказать им держать учеников под контролем. Учителя не явились. На следующий день одна горожанка записала в своем дневнике: «Немцы расправляются с учителями, которые не пришли на собрание: разоряют их дома и всех проходящих мимо склоняют к тому же»[206]. По словам немцев, мебель изъяли и отдали семьям рейха взамен разбомбленной. Учителям пришлось уйти в подполье.
Настало 13 сентября, но крепкие неймегенские юноши так и не пошли рыть окопы. На следующий день, когда Radio Oranje[207] сообщило, что Маастрихт освобожден, на улицах появились вооруженные до зубов эсэсовцы. Мало кто из местных мужчин осмеливался выйти, боясь попасть в плен. В немецкой прокламации говорилось: любой саботаж карается казнью и поджогом домов. Согласно информации 1-й парашютной армия Штудента, «застрелили девять террористов»[208] и еще пятерых арестовали за шпионаж.
15 сентября обергруппенфюрер СС Раутер отправил донесение в Остербек, в штаб группы армий «B», бывшей под началом Моделя. Он высказывал свои опасения в связи с неизбежным восстанием и предлагал разоружить всех голландских полицейских – вдруг окажутся «скрытыми террористами»[209]. В тот день в Моленбеке, на окраине Арнема, группа мальчишек попыталась поджечь склад боеприпасов. В отместку казнили трех человек, в их числе директора школы. Многие голландцы, те, кто постарше, резали телефонные линии и шины вермахтовских машин. Как позднее сказал один из них: «Мы и не знали, насколько это опасно»[210]. Через доктора ван дер Бека, невролога в клинике Вольфхезе к западу от Арнема, немцы предупредили, что казнят еще троих, если им не отдадут одного из «партийцев», похищенного два дня назад. Некий неизвестный позвонил по телефону и сообщил, что тот жив, его нашли невредимым.
Деревенька Вольфхезе, с институтом для слепых и приютом для умственно отсталых, находилась в лесу, у маленькой железнодорожной станции. Потому немцы сочли ее идеальным местом, чтобы укрыть там войска и боеприпасы. 11 сентября с завода доставили сорок новехоньких 105-мм гаубиц. Шесть сотен артиллеристов, и молодые, и бывалые, прибыли на поезде в разбитый в лесу лагерь. Их командир, гауптман Бредеманн, говорил, что поддерживать дисциплину было непросто, ибо по соседству разместились связистки люфтваффе. «Дурку облюбовала куча шлюх, – рассказывал Бредеманн. – Работали на аэродроме Делена, только звались по-новому – Blitzmädel, “девки-молнии”. Видно, молниеносно ублажали солдатиков: те очередями стояли, так хотелось тесно сработать в команде».
В пятницу 15 сентября прибыли снаряды, рядом с ними в лесу устроили большую свалку. Дюжину орудий, запряженных реквизированными лошадьми, доставили в Дусбург, к северо-востоку от Арнема – в рамках плана по возведению обороны вдоль берега реки Эйссел. Два дня спустя совершенно случайно по просьбе Уркварта по Вольфхезе нанесли авиаудар: деревня находилась рядом с зоной десантирования и сбора 1-й вдд. По-видимому, американские ВВС потребовали подтверждения, что в институте для слепых и в округе находятся не только местные больные, но и немецкие войска. В этом их уверил полковник Маккензи, начальник штаба Уркварта, хотя на самом деле и сам не знал. Последствия окажутся трагическими, главным образом из-за прямого попадания в скрытый склад боеприпасов.
В районе Арнема действовала необычайно хорошо отлаженная сеть сопротивления Landelijke Knokploegen – Национальная боевая дружина под началом Пита Крёйфа. Крёйф, инженер на производстве вискозы AKU, установил в организации железную дисциплину. Он создал разные группы, и каждый предводитель тайно подбирал себе агентов. Оружие и взрывчатку они получили от Управления специальных операций – их сбросили парашютами – в августе, в Велюве, холмистой местности к северу от Арнема. Основными партнерами Крёйфа были его коллега на производстве Альберт Хорстман; капитан-лейтенант Чарльз Доу ван дер Крап, офицер военно-морского флота, получивший высшую голландскую награду за доблесть – Военный орден Вильгельма; Гарри Монфрой, ответственный за взрывчатку, и Йоханнес Пензель, отвечавший за связь. Группа осуществила разные акции саботажа, в том числе подрыв поезда в Элсте.
15 сентября группа Крёйфа взорвала часть ключевого путепровода. Хотя ущерб, вопреки их ожиданиям, оказался не столь велик, на следующий день немцы выпустили прокламацию, в которой говорилось: если преступники не сдадутся, вермахт в воскресенье, 17 сентября, в полдень расстреляет дюжину заложников. Врачи, учителя и другие видные граждане немедленно скрылись от неизбежной облавы. Бойцы Крёйфа настаивали, что нужно сдаться и не дать погибнуть невинным людям. Крёйф был тверд. Они на войне. Сдаваться нельзя. К счастью, у немцев в то воскресное утро нашлось более неотложное дело: дилемму решили интенсивные авиаудары союзников.
Сеть Крёйфа в Арнеме и других городах, особенно в Неймегене, понимала важность телекоммуникаций. Они либо нанимали телефонных операторов, либо внедряли туда своих людей. Николас де Боде, инженер голландской телефонной организации PTT, помог создать тайную систему, благодаря которой подпольщики, используя специальные номера с двадцатью девятью цифрами, могли соединить север и юг страны при помощи автоматического набора. Немцы так ничего и не поняли, хотя и сажали своих на все коммутаторы – следить за подозрительной деятельностью и обрабатывать звонки вермахта. Они еще не знали, что у местной электрической компании PGEM имелась собственная телефонная сеть между Арнемом и Неймегеном и именно ее использовали бойцы подполья. К сожалению, британская армия не доверяла группам Сопротивления, поскольку уже имела неудачный опыт с некоторыми из них. Генерал-майор Уркварт, получивший как-то недостоверные сведения от итальянских партизан, был склонен считать, что все такого рода источники информации снабжают только «патриотические сказочки»[211]. А фельдмаршал Монтгомери дал понять принцу Бернарду, что ему «не кажется, будто бойцы Сопротивления будут особо полезны»[212]. На нескольких совещаниях разведки перед операцией «Маркет – Гарден» даже предположили, что голландское население вблизи границы, особенно в округе Неймегена, вполне может оказаться прогерманским.
14 сентября Воутер ван де Краатс, один из коллег Пита Крёйфа, заметил необычно плотное движение немецких военных машин в Остербеке, в пяти километрах к западу от Арнема. Эта тихая и спокойная деревня состояла в основном из больших вилл, домов и ухоженных садиков. Архитектура была смешанной: чистенькие соломенные крыши, почти голландский эквивалент стиля «Искусства и ремесла»[213], оштукатуренные виллы с розовыми черепичными крышами, похожие на праздничный торт… Остербек, раскинувшись на холмах вдоль северного берега Недер-Рейна, с обилием деревьев и прекрасными видами на реку и поляны Бетюве, много лет служил высокопоставленным чиновникам и зажиточным купцам из Голландской Ост-Индии идеальным местом для жизни после выхода на пенсию.
Без предупреждения в Остербеке установили большие щиты: Deutsche Wehrmacht – Eintritt Verboten! («Немецкий вермахт – вход воспрещен!»)[214]. Зенитки и даже противотанковая пушка охраняли одну дорогу – Питерсбергсвег. Воутер ван де Краатс заметил, что вся активность сосредоточена вокруг отеля «Тафельберг». Он притворился, что живет поблизости, уболтал первого часового, но второй, более ответственный, вскинул винтовку и приказал ему немедленно убираться. Ван де Краатс с радостью подчинился: он увидел все, что хотел. Клетчатый металлический вымпел у отеля означал штаб группы армий и, следовательно, только одного человека.
Неугомонный Модель, не знавший усталости, оглядел новый штаб мельком и, не тратя ни минуты, сразу же отправился навестить командира важнейшего формирования в районе, обергруппенфюрера СС Биттриха, устроившего свой командный пункт в замке Слангенбург в Дутинхеме, в двадцати пяти километрах к востоку от Арнема.
В сером кожаном плаще, с закрепленным моноклем, Модель добрался до замка 14 сентября, задолго до заката. Начальник штаба, генерал-лейтенант Кребс, на этот раз его не сопровождал. Биттрих возвышался над невысоким командующим группой армий. «По ухо мне был», – говорил он позже. Обергруппенфюрер вызвал двух командиров дивизий: бригадефюрера Хайнца Хармеля из дивизии «Фрундсберг» и штандартенфюрера Вальтера Харцера из дивизии «Гогенштауфен».
Модель даже не присел. Он словно стрелял вопросами: «Сколько у вас сил? Как быстро сможете вступить в бой?»[215]
Биттрих ответил, что может выставить на передовую тысячи полторы солдат из каждой дивизии, а может, и чуть больше, хотя общая боевая мощь превышала эту цифру вдвое. Дальше обсуждали перевооружение. Оперативный штаб СС решил вернуть одно из двух подразделений в рейх для полного переоснащения, а другое – перегруппировать в Нидерландах. Биттрих решил вернуть в рейх свою старую дивизию – «Гогенштауфен». Затем Модель приказал своим офицерам передать братской дивизии броневики, тяжелое оружие и часть солдат. Хармель вряд ли обрадовался. Его дивизия была слабее, и он считал, что именно ее следовало отправить на перегруппировку.