Из учения Иоахима, как показывает Фегелин, и родились оба тоталитаризма прошлого века. Важно, что Иоахим предсказывал явление «Вождя» Третьей Эпохи. А кровь во имя «всеобщей любви» последователи Иоахима начали лить, по историческим меркам, довольно скоро. Первый прецедент – восстание Дольчино, который вдохновлялся именно идеями калабрийского отшельника о том, что в наступившей, как он полагал эре Святого Духа, все позволено и все доступно.
«В 1305 году в контадо Новары, в Ломбардии, – сообщает в своей хронике флорентиец Джованни Виллани, – жил некий фра Дольчино, монашек, не принадлежавший ни к какому ордену. Его заблуждение разделили многочисленные еретики обоего пола – бедные крестьяне и горцы, которым он проповедовал, что он истинный апостол Христа, что все имущество должно принадлежать общему братству и что женщины тоже должны быть общими, и это не помешает жить с ними, не опасаясь греха. Его ересь включала и другие мерзкие статьи, кроме того фра Дольчино утверждал, что папа, кардиналы и другие вожди церкви не исполняют свой долг и не соблюдают правил евангельской жизни, а он-де был бы достойным папой. За ним последовали более трех тысяч мужчин и женщин, которые удалились в горы и жили там сообща, наподобие зверей. Когда у них кончалась пища, они брали и захватывали ее, где находили, и так фра Дольчино царствовал два года. Под конец его приверженцы раскаялись в своей беспутной жизни, и секта обезлюдела. Под конец у них вышли припасы, к тому же выпало много снега, и тогда новарцы схватили фра Дольчино и сожгли его вместе с его подругой Маргаритой и многими другими мужчинами и женщинами, разделявшими его заблуждение».
А вот что о теории и практике Дольчино сообщает анонимный, современный ему хронист: «Дольчино во времена своего пребывания в горах и в долине Сезии говорил, учил и много открыто проповедовал, а также приказывал везде проповедовать, что его последователи, а также он сам свободно могут и им дозволено вешать, обезглавливать, калечить и истреблять людей, подчиняющихся римской церкви, и в частности, брать в плен христиан, уничтожать их имущество и принуждать их к выплате выкупа – и все это, не впадая в грех».
Потом схожие идеи будут проповедовать анабаптисты в Германии, возникнут они и в ходе «пуританской революции» в Англии. Прослеживается тот же след «пророчества» о новой эре и во Французской, ну и в нашей, наконец, отечественной революции. Из доктрины Иоахима и произошла «священная» ненависть ко всем, кто противится «новому закону любви».
Но вот что Фегелин не заметил: родиться эта ересь могла только на католической почве, где существует догмат об исхождении Святого Духа «и от Сына», а не только от Отца (как в православии). Ведь если Дух Святой исходит только от Отца, то «третья эпоха» абсолютно нехристианская идея, ибо она, получается, «не исходит» от Сына.
Так что, казалось бы, совершенно отвлеченные богословские идеи оказывают самое прямое и непосредственно влияние на мировую историю, на судьбы миллионов людей.
Однако вернемся в Византию…
Болгарский проект
Царствование Василия Македонянина было вполне в военном плане успешным. Например, было разгромлено квази-государство павликиан. И император забавлялся, расстреливая из лука отрубленную голову их предводителя.
Он лично возглавлял успешные походы против арабов. И отличался в них мужеством и неприхотливостью. Он так и не выучился грамоте, однако правителем был способным и, можно сказать, компетентным. Впрочем, погиб он в итоге не как император, а скорее как конюх.
На охоте престарелый василевс отстал от свиты и в одиночку наскочил на гигантского оленя, который поддел его рогами за ремень и тащил изрядное расстояние по лесу. Когда придворные обнаружили императора, он успел уже получить достаточно травм, чтобы через несколько дней скончаться.
На престол вступил его сын Лев, получивший прозвище Мудрый. В противоположность отцу человек более книжный, чем военный. Впрочем, кто был его отец, учитывая, что матерью была та самая официальная жена Василия, которая долгие годы одновременно состояла любовницей Михаила Пьяницы, сказать с определенностью невозможно.
Василий не любил Льва, подозревал в злоумышлениях и даже сажал в тюрьму, но корону он все-таки обрел. Новый василевс и в самом деле был мудрым – писал духовные стихи, сочинил трактат о военном деле, закончил работу над сводом законов, начатую при его отце. Но была у него беда – никак не мог обзавестись наследником. Первую жену, навязанную Василием, он не любил. И даже был им люто бит за привязанность к любовнице. Когда первая умерла, он женился-таки на второй. Но и та покинула этот мир, не принеся потомства. Третья жена умерла при родах, а ребенок – несколько дней спустя. После этого император сошелся с красавицей Зоей Карванопсиной (это не ругательство, а наоборот – по-гречески – угольноокая). И вот она, наконец, в императорской красной палате родила Константина, прозванного вследствие сего Багрянородным.
Казалось бы, вопрос решен, но ничуть не бывало. Церковь и второй то брак не одобряла, третий признавала с большим трудом, но четвертый был чем-то неслыханным даже для императора.
Из-за этого у василевса разгорелся конфликт с патриархом Николаем Мистиком (прозвище означало, что некогда он был тайным советником, а вовсе не особую духовность). Пришлось даже сместить принципиального Николая и заменить его на покладистого Евфимия, чтобы брак был официально признан и престолонаследие обеспечено.
И все же это была не главная проблема Льва. Главную звали Симеон. Так сложилось, что двум талантливым императорам пришлось иметь дело с двумя почти гениальными правителями Болгарии – Борисом и сыном его Симеоном.
Начался рост притязаний еще при первом. Крестившись, вместе с христианством он воспринял и имперскую идею, однако реализацию ее завещал сыну, ибо сам ушел в монастырь. Чему были веские причины. Дело в том, что большая часть болгарской знати, потомки кочевников, храня верность языческим богам, взбунтовалась. Борис был беспощаден, перебив не только самих заговорщиков, но и их семьи. Тем самым, фактически, была открыта дорога не только дальнейшей христианизации, но и ославяниванию болгар.
То есть, с рациональной точки зрения, он все сделал правильно, вырвав с корнем крамолу. А вот как с христианской? Это его беспокоило. И Борис послал запрос Папе Николаю. Тот ответил, что, конечно, мотивы князя были благие, но вот детей он зря не помиловал, надо каяться.
И это один из примеров того, что христианские ценности и общечеловеческие – вещи абсолютно разные. С общечеловеческой позиции (общей для множества стран и народов) Борис был прав. Позже султаны, вообще не задумываясь, массово казнили своих братьев, в том числе и детского возраста, чтоб те даже в перспективе не могли претендовать на трон. И это считалось в порядке вещей. Более того, существовал даже соответствующий закон, прямо предписывавший такое душегубство.
А вот Борис ушел в монастырь замаливать грех. Впрочем, ненадолго. Его наследник Владимир учинил языческую контрреволюцию. Борис вышел из монастыря, сверг его, ослепил (не убил все же). И вернулся обратно в келью. Так в княжеской семье сбылось обещанное Христом. Ибо сказано в Евангелии от Матфея:
«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня».
На престол Болгарии взошел младший сын Бориса, обучавшийся в Константинополе и затем также ушедший в монастырь – Симеон. И вот ему уже не суждено было вернуться в тихую обитель. При нем держава обрела свое величайшее могущество. Он контролировал большую часть Балканского полуострова, менял по собственному произволу владык в Сербии, а главное – то и дело громил ромеев.
Кроме того, Болгария обрела своего патриарха, равноправного церковным владыкам древних восточных кафедр, и стала одним из культурных центров Европы. И прежде всего – просвещения славян. Современники сравнивали его с Карлом Великим, отмечая, что болгарин куда образованней франка. Столица же Болгарии Великий Преслав, по замыслу Симеона, роскошью должна была соперничать с Константинополем.
Первая война с Империей разразилась из-за повышения торговых пошлин на товары, импортируемые в ее пределы. Симеон не потерпел как оскорбления, так и убытков, и вторгся в земли ромеев. Под Адрианополем он разгромил имперскую армию, а попавшим в плен воинам гвардии, состоявшей из хазар, отрезал носы. Так что они «неразумные» не только от Вещего Олега и Святослава страдали.
Ромеи натравили на болгар венгров, ударивших им в тыл. Но Симеон переиграл имперских дипломатов, подкупив печенегов, которые, в свою очередь, напали на мадьяр. Итогом стала сокрушительная победа болгарского воинства. После этого он вновь двинулся на ромеев, разбил их и осадил Константинополь. Империи пришлось подписывать мир и отменять пошлины, да еще платить ежегодную дань.
В 912 году скончался Лев Мудрый. На престол вступил его брат Александр, проходящий в анналах без прозвища, но вполне соответствовавший определению беспутный. Погрязший в «разных излишествах нехороших», он, конечно, был не соперник для Симеона. Тем не менее, он отказался платить дань. Болгары тут же двинулись в поход. Но Александр, не дождавшись их, вследствие разврата умер.
Регентом малолетнего Константина Багрянородного стал вернувшийся на патриаршую кафедру Николай Мистик. Болгары вновь осадили Константинополь. И на этот раз данью ромеи не отделались. Сам Николай Мистик торжественно венчал Симеона как императора, а одна из его дочерей была просватана за Константина. И значит, он мог стать василеопатором (тестем императора). Это открывало реальную перспективу реализовать давнюю мечту Симеона. Он стремился объединить оба царства и начал даже уже именовать себя императором болгар и ромеев.