А Цимисхий, между тем, продолжил крестовый поход Никифора Фоки, и вскоре ромеи овладели большей частью Палестины, Сирии и Ливана. Проживи непобедимый Цимисхий чуть дольше, возможно, и Иерусалим был бы возвращен христианам. Однако в конце 975 года он умер в Константинополе. Источники утверждают, что он был отравлен первым министром, евнухом Василием Нофом. Последний был бастардом Романа Лакапина и давно уже был одним из влиятельнейших вельмож Империи. Обвиненный Цимисхием в злоупотреблениях, он сыграл на опережение.
И императором стал, наконец, Василий, сын императора Романа и внук Константина Багрянородного, получивший впоследствии мрачное прозвище Болгаробойца. Ему сразу же пришлось столкнуться с очередным восстанием. На этот раз роли поменялись – мятеж поднял Варда Склир, а Варда Фока его усмирял. И в ходе этого процесса случилась буквально история из рыцарского романа. На глазах у обеих армий Фока вызвал Склира на поединок. Склир был известен тем, что в бою с русами до седла рассек одного из сподвижников Святослава. Но против Фоки он не устоял, получив серьезную рану головы. Полководец был повержен и мятеж, соответственно, подавлен. Но Склир, оправившийся от раны, бежал к сарацинам и через несколько лет снова заявил о себе.
Василевс Василий, между тем, решил стать полновластным правителем и отстранил от власти коварного евнуха Василия Нофа. Он был отправлен в ссылку, где ненавидимый всеми, просто умер как пес у дороги. Он побирался, но вместо хлеба ему подавали камни.
Теперь император решил взяться за болгар. Дело в том, что сразу после смерти Цимисхия они подняли восстание. А братья Борис и Роман сумели бежать из Константинополя. Однако на границе, приняв собственного царя за ромея из-за его одеяния, болгарские воины убили Бориса. Роман выжил, но толку от него было мало. Ведь по приказу Цимисхия он был оскоплен, а значит, по тогдашним понятиям царем быть не мог.
Поэтому болгарское сопротивление было возглавлено братьями-комитопулами, сыновьями комита (губернатора) одной из провинций. Изначально их было четверо. Но Давид и Моисей погибли в боях с разнообразными врагами, а Аарон – в битве с братом Самуилом. Последний и стал реальным правителем Болгарии. Он и нанес имперским войскам страшное поражение в ущелье Траяновы врата, где ромеи угодили в засаду и чуть ни поголовно были изрублены.
Император выжил и поклялся люто отомстить. Он вообще был очень странным персонажем. Например, его совершенно не интересовали женщины (впрочем, и мужчины). Он так и не вступил в брак, то есть его по загадочным причинам совершенно не заботила мысль о передаче власти законному наследнику. Мысль, которая была кошмаром для многих монархов. Его интересовал сам процесс укрепления Империи. Он был погружен в него здесь и сейчас, не заглядывая в будущее.
Как известно, «месть – блюдо, которое подают холодным», и заморозить свою ненависть к болгарам Василия заставил новый мятеж, на это раз неутомимого Варды Фоки. Он, собрав внушительные силы, шел на Константинополь. Ему удалось объединить свою армию с войском Варды Склира, вновь явившимся в пределы Империи. Но вскоре Фока отстранил его от командования и захватил в плен. И вот следствием всех этих событий и стало крещение Руси.
Василию срочно нужны были наемники, и он запросил у князя Владимира 6 тысяч варягов. В обмен пообещал варвару свою сестру Анну. Дальнейшее широко известно. Внезапный удар северян посеял панику в рядах армии Фоки. Он был разгромлен и отступил. Решающая битва состоялась при Авидосе. Варда Фока попытался пробиться к самому императору, чтобы собственноручно решить исход боя, как это было некогда со Склиром. Но внезапно, без всякого постороннего вмешательства, он замертво рухнул с лошади. Как всегда в истории Империи, хронисты говорят о медленно действующем яде, который подмешали в его питье накануне боя…
Повстанцев снова возглавил Склир. Но ему было уже немало лет, и в обмен на полную амнистию и реабилитацию он пошел на соглашение с Василием. Вот за это все, фактически, за чудом (а вернее руками варягов) удержанную на голове корону, император и расплатился своей сестрой с князем русов. Ну а Владимир в связи с этим крестился.
После подавления всех мятежей Василий взялся за болгар. Его армия как каток неумолимо двигалась по стране, давя всякое сопротивление. В решающей битве при Кампулунге имперские войска наголову разгромили противника. Но решающим стал не сам разгром, а то, что случилось после. В плен попало 15000 болгарских воинов. Василий приказал в каждой сотне 99 ослепить, а одного оставлять им поводырем. Одноглазым…
Когда эта чудовищная процессия добралась до ставки Самуила, тот скончался, не пережив потрясения. Ну а Болгария стала провинцией Империи.
А Василий совершил еще много победоносных походов. Он и умер-то в 67 лет, готовя экспедицию на Сицилию. Но именно расправа над болгарскими пленниками дала ему прозвище, под которым он и поселился в Истории.
Крестоносцы и монголы
В 1253 году на Курултае (ханском съезде) в Монголии были определены конкретные задачи в рамках реализации заветов «великого кормчего» Чингисхана. Внук отца-основателя, хан Хулагу, был направлен на Ближний Восток. Надо отметить, что сам он был буддистом, а жена его – христианка (хотя и еретического несторианского направления). И вообще, таких же взглядов придерживались многие воины экспедиционного корпуса, включая одного из ведущих полководцев Кит-Бугу-нойона.
Все это дало Льву Гумилеву возможность сочинить увлекательную сказку о «желтом крестовом походе». Якобы монголы были озабочены исключительно освобождением христиан из-под гнета магометан и самого Иерусалима, разумеется.
Между тем, очевидно, что монголы были мотивированы всегда и только указаниями «сотрясателя вселенной» Чингисхана, которому самому омыть копыта своей косматой лошадки в Средиземном море не довелось, а очень хотелось. Эту миссию он и завещал потомкам.
Хулагу, как и вообще большинство полководцев первой и второй монгольской волн, демонстрировал исключительную эффективность. В 1256 году его войско взяло крепость неистребимых до той поры террористов-ассасинов (ордена, созданного загадочным «Старцем горы») Аламут, в 1257 году разгромило исмаилитов в Иране и двинулось на Багдад. В феврале 1258 года город был взят, а последний аббасидский халиф Мустасима казнен.
У монголов появились и местные христианские союзники – царь Малой Армении (Киликии) Гетум и его зять князь Антиохии Боэмунд. Дальше дело пошло еще веселей – объединенные силы громили мелкие султанаты турок-сельджуков. Взяли Дамаск. Казалось бы, настало время для единения всех антиисламских сил. Однако лидеры тамплиеров и госпитальеров заявили, что «если придут монгольские черти, то они найдут слуг Христа готовыми к бою». Рыцари заняли выжидательную позицию, наблюдая, как мусульмане бьются с евразийцами. «Это откровенная измена делу, которому они обещали служить», – считал Лев Гумилев.
Однако, надо думать, крестоносцы просто достаточно неплохо ориентировались в геополитической ситуации. И понимали, что если монголы одержат верх, то «победителям достанется все». Если с сельджуками они уже умели выстраивать взаимоотношения (не исключавших регулярного взаимоистребления), то с монгольской империей, считающей себя единственно легитимным государством под «вечно синим небом» Тенгри, как завещал великий дедушка Чингис, компромиссов достичь не удалось бы.
Непростое было отношение к монголам и у Византии. Это как раз был период, когда греки успешно теснили латинян, захвативших Константинополь в ходе IV Крестового похода. И близки были к отвоеванию своей столицы. Новые непонятные агрессоры ничего хорошего не сулили. Тем более, им было известно о посольстве монголов к Папе в 1248 году.
Историк XIII века Матфей Парижский сообщает – многие предполагали, что письмо монгольского хана к Папе содержало предложение начать войну против Иоанна Ватаца (Battacium), «грека, зятя Фридриха, схизматика, непокорного сына папской курии. Это предложение, как казалось, не было неприятным папе». В своей Historia Anglorum Матфей пишет, что папа велел передать монгольским посланникам для монгольского хана – если он примет христианство, то должен идти со всеми своими силами против Иоанна Ватаца «грека, зятя Фридриха, схизматика и мятежника… и после того – против самого Фридриха, который сам поднялся против Римской курии».
Соглашение не состоялось. Видимо, обе стороны слишком многого друг от друга хотели. Но совершенно очевидно, что ромеям тоже не было никакого резона доверять монголам. Тем более, что их император Иоанн Ватац приютил на византийских землях половцев, гонимых монголами. Ватац половцев крестил и использовал по их воинскому назначению. Они же, в свою очередь, наверное, рассказали ему о монголах немало занимательного.
Между тем, в 1259 году монголы были уже близ Газы. И казалось, готовы к броску на Иерусалим. И тут, как всегда не вовремя, Хулагу-хан узнает о смерти верховного хана. Чингизид спешно вернулся в Иран, чтобы закрепиться на главном своем плацдарме на случай атаки каких-нибудь недоброжелательных родственников. Разборки большей или меньшей интенсивности всегда сопровождали смену власти в государстве «от моря до моря».
В Палестине остался только корпус Кит-Буги-нойона. 3 сентября 1260 года мамлюки султана Куттуза разгромили его, а командира казнили. В короткий срок была отвоевана и вся Сирия.
Хулагу это наверняка расстроило, но не слишком, поскольку он провозгласил себя ильханом Ирана и стал родоначальником новой династии. Потомки же его благополучно приняли ислам, позабыв про якобы имевшуюся у них «крестоносную миссию».
Короче, каждый тогда, 700 с лишним лет назад, преследовал сугубо свои партикулярные цели. Как собственно, и в наше время все участники ближневосточных конфликтов.
Однако, мы не можем забывать, что любое многонациональное столкновение в этих очень непростых местах может иметь и не просто конкретно-исторические, а глобальные и даже метафизические последствия.