Этот боевой вылет какой-то особой оригинальностью тоже не блещет. Вылетаем на перехват очередной группы вражеских самолетов, которая движется к Кентербери. Лететь тут недалеко. Минут пять-шесть, и мы на месте. Меня во всей этой ситуации радует то, что до противника далеко лететь не нужно. Он сам к нам приходит. По прибытии на место вижу, что мы не одни рванули на перехват. В воздухе мелькают британские «Харрикейны». Возможно, что они из 501-й эскадрильи, в которой служит тот самый скандальный поляк Станислав Скальский. Тот самый, что пытался мне по физиономии настучать. И он сейчас может сидеть в одном из этих «Харрикейнов». А немцев здесь гораздо больше, чем английских истребителей. Даже с приходом нашей эскадрильи к месту боя соотношение сил не выравнивается. Врагов все равно больше, чем нас. Пора бы мне уже привыкнуть к такому положению дел.
«Мессершмитты» к моменту нашего подхода все заняты дракой с «Харрикейнами». И наш командир эскадрильи решает этим воспользоваться. Германские бомбардировщики в данный момент никто не охраняет. Будем атаковать их. На этот раз нашими противниками будут двухмоторные «Юнкерсы Ju-88». Прэлэстно, прэлэстно! Таких летающих зверушек я еще не убивал в своей карьере воздушного аса. Нет их в моей охотничьей коллекции трофеев. А теперь будут.
Вывожу свой «Спитфайр» чуть ниже и сбоку от строя вражеских бомбовозов. Германские двухмоторные бомбардировщики летят, построившись свиньей. Прямо как немецкие рыцари-крестоносцы. Их здесь не меньше четырех девяток Ju-88. Солидная такая кучка самолетиков, летит, ощетинившись пулеметами оборонительных турелей. Трудная мишень, однако. И очень опасная, между прочим, для атакующих ее. Для неопытных летчиков-истребителей. Тут вполне можно нарваться на очередь воздушного стрелка. Если не знать сектора обстрелов у этих «Юнкерсов», то можно очень серьезно пострадать. Но я-то как раз их знаю. Я к таким вопросам отношусь вдумчиво и всегда внимательно изучаю авиационную технику возможных противников. И немецким самолетам я уделял наибольшее внимание. Я уже несколько лет готовился к противостоянию с люфтваффе. Правда, считал, что это произойдет на западной границе СССР. Подумаешь! Немного ошибся с географией. Это мне не помешает сейчас. Немецкую летающую технику я знаю на отлично. И прекрасно осведомлен, что на «восемьдесят восьмой» лучше заходить снизу и слева. Тут у них турелей нет. Кстати, об этом же я Литхэрта тоже предупреждаю. А то вон в прошлом бою его парни нахватали пуль от воздушных стрелков «штук». Хорошо, что при этом никто не погиб из них. Но их «Спитфайры» потом пришлось чинить.
Вражеские бомберы быстро растут в прицеле. Выбираю себе того, кто станет моей первой жертвой в этом бою. Этот летит ближе к голове и на левом фланге вражеского строя. Идеальная мишень. Огонь начинаю открывать метров с четырехсот. Ближе лучше не подходить. Чтобы не отхватить звездюлей от воздушных стрелков ведущего «Юнкерса». Ах, как хороши эти пушечки! Из пулеметов я бы с такого расстояния этот бомбер даже и не поцарапал. А из пушек можно и издалека пострелять. Если умеючи. А я умею. В быстрый и маневренный истребитель я бы даже и не стал пробовать попасть с такого расстояния. Поближе бы подошел, чтобы бить наверняка. А по большому неуклюжему двухмоторному бомбардировщику стрелять можно. Это очень удобная цель. Летит по прямой и особо не маневрирует. С довольно небольшой скоростью. Хотя Ju-88 по скорости и превосходит He-111 или «штуку». Но в сравнении с моим «Спитфайром» он похож на черепаху.
Нажимаю на гашетку и с удовлетворением наблюдаю, как дымные трассы впиваются в пилотскую кабину и утыкаются в гондолу левого мотора вражеского бомбовоза, которая частично закрывает носовую часть «Юнкерса». Хорошо попал. Мотор вспыхивает ярким пламенем и начинает стремительно разгораться. Германский бомбардировщик неожиданно резко заваливается в глубокое пике. Этот все! Отлетался, дракон картонный. Кстати, из него выпрыгнули только два парашютиста. Скорее всего – это были воздушные стрелки. А вот пилотов было не видно. Видимо, я их все же поубивал, попав по кабине. Она же у «восемьдесят восьмого» довольно большая с обширным остеклением. И тут немцам даже частичное прикрытие гондолой двигателя, ощутимо так выступавшей вперед от передней кромки крыла, не помогло. И хотя у этих «Юнкерсов» даже тоненькая броня имеется в районе кабины летчиков, однако она хороша лишь против слабеньких пулеметов винтовочного калибра и осколков зенитных снарядов. А вот от 20-миллиметровых снарядов моих авиапушек не спасает. Они ее легко пробили как картон. Попутно еще и мотор на левом крыле разнесли вдребезги. Хорошее попадание. Я собой доволен.
А ближе нам лезть не рекомендуется. Резким рывком заваливаю свой истребитель в левый вираж, уводя его подальше от огненных трасс вражеских воздушных стрелков. Выполняю маневр, замыкая вираж, и выхожу уже ближе к хвосту «воздушной свиньи». Шикарно! Прямо передо мной маячит в прицеле еще один Ju-88. Замыкающий вражеский строй. При подходе к нему ныряю ниже. Так, чтобы его массивная двухмоторная туша закрывала меня от оборонительных турелей «Юнкерсов», идущих впереди него. Вот так. Теперь они меня не видят. Как и стрелок верхней турели этого немецкого бомбардировщика. А вот нижний видит. И даже пытается стрелять. Правда, с такого расстояния отчаянно мажет. Для его пулемета это далековато. Но мы не будем рисковать. И я поднимаю свой «Спитфайр» чуть-чуть выше. Чтобы спрятаться за хвостовым оперением этого бомбера. Трассирующие пули из немецкого пулемета проносятся ниже моего самолета. Странно. Этот фашистик уже меня потерял из виду. А стрельбу не прекращает. Впрочем, пора заканчивать этот цирк. Мои пальцы тянутся к гашеткам, чтобы послать в сторону германского бомбовоза смертоносные трассы. Но не успевают этого сделать. Внезапно прямо перед моим истребителем в воздухе вспухают дымные облачка зенитных разрывов. Что? По мне стреляют?
Чертыхаясь, инстинктивно ухожу в низкий левый вираж, стараясь выжать из мотора своего «Спитфайра» как можно больше скорости. В эфире раздается громкая ругань нашего командира эскадрильи. И это меня сильно удивляет. Ведь за все время я от Литхэрта не слышал ни одного бранного слова. Он всегда старался вести себя корректно и вежливо. Как офицер и джентльмен. Вообще-то, в британских ВВС офицеры стараются матерно не выражаться. Есть у британцев такой бзик. Это я привык к неофициальному командному языку Красной армии, где без матов командиры редко обходятся. Даже советские генералы и маршалы этим грешат. Особенно во время боя. А вот у британцев все не так. Они все же стараются соблюдать внешние приличия. Нет, рядовые и сержанты – те охотно ругаются вслух по всякому поводу. Я много раз это слышал здесь. Особенно, когда какой-нибудь британский авиатехник роняет себе на ногу тяжелую железяку. А вот офицеры стараются себя сдерживать. Вот такой разный у англичан с русскими менталитет. Вот и наш командир никогда себе не позволял ругаться вслух. А сейчас он это делает не хуже портовых грузчиков. Бросив взгляд по сторонам, я понял причину командирского гнева. Один из «Спитфайров» нашей эскадрильи несется к земле огненным болидом. Не повезло ему. Попал под разрыв зенитного снаряда. Британские зенитчики очень не вовремя открыли огонь по немецким бомбардировщикам, приближающимся к Кентербери. Слушая, как Литхэрт костерит на все лады этих идиотов, я с ним согласился по всем пунктам. Эти придурки там внизу открыли огонь, прекрасно видя, что наши истребители находятся в зоне огня их зенитных орудий. И в итоге попали в одного из наших. Ну не козлы ли? На военном языке – это безобразие называется «дружественный огонь». За такое надо уши на ходу отстреливать из моего наградного маузера! Тут и так тяжко воевать со всеми этими многочисленными противниками. А еще и наши зенитчики нам же потерь добавили.
Наконец, вдоволь наругавшись, Литхэрт приказывает нам не соваться к бомбардировщикам противника. А я и сам не хочу это делать. Соваться под огонь своих же зениток. Ага! Ищите дураков в другом месте! Так, а что там у нас с вражескими истребителями? А ничего. Пока мы здесь ковырялись с «Юнкерсами», «сто девятые» уже вышли из боя с «Харрикейнами». И теперь благополучно удирают прочь. И нам их уже не догнать. Далеко ушли, заразы нацистские. Литхэрт это тоже понял и командует отход. Тут я с ним согласен. Лезть сейчас к немецким бомбардировщикам мне совсем не хочется. Зенитки-то там в той стороне все еще постреливают. Ну их на фиг. Еще собьют меня по дурости? Свои же балбесы. Пускай, они сами с противником там разбираются в этом своем Кентербери.
Глава 7Драка с летающими эсминцами
Возвращение на аэродром было довольно печальным. Наша эскадрилья потеряла еще одного летчика и его истребитель. Но если честно, то я этого пилота плохо знал. Только имя вспомнил. Пол. А вот фамилии так и не смог припомнить. Я же тут воюю не так давно. И из всех своих сослуживцев неплохо пока знаю только Джеймса Литхэрта и Колина Грея. А с остальными пилотами так много не общался, чтобы узнавать их по фамилиям. Тем более что сейчас нас не так уж и много осталось. Всего шесть человек летного состава из всей 54-й эскадрильи. Половину эскадрильи потеряли, однако. В общем, я этого Пола так и не смог узнать получше. Слишком уж быстро он погиб.
По приземлении в Хорнчерче я увидел три довольно занимательных самолета. Сначала я их принял за «Харрикейны». По силуэту они издалека были очень похожи. И еще тогда подумал, что к нам опять кто-то из 501-й эскадрильи залетел на огонек. Но подойдя ближе, понял, что это что-то другое. Довольно необычное и очень экзотичное. Проходивший рядом авиатехник любезно подсказал, как это чудо британского военпрома называется. Итак, познакомьтесь. «Болтон Пол Дифайэнт» был наиболее необычным истребителем этого периода. Яркое воплощение концепции «турельного истребителя», все оружие которого сосредоточено в стрелковой башне с силовым приводом. Объясню, чтобы вы хорошо представляли, что это такое. Берется одномоторный истребитель без стандартног