новном это были летчики и моряки. Присутствовали среди них и зенитчики. Даже один сержант пехотинец имелся. Он получил медаль за захват сразу нескольких немецких парашютистов. Всех, между прочим, награждал Георг Шестой лично. Мне он выдал сразу две награды: планку второй степени на мой орден «За выдающиеся заслуги» и крест «За выдающиеся летные заслуги». Вторая награда была серебряным крестом, висящим на серебряной узкой планке с белой лентой в косую фиолетовую полоску. Этот крест тоже был первой степени. И к нему так же потом добавлялись планки за каждое следующее награждение. В общем, сразу две висюльки мне британцы выдали по совокупности моих боевых заслуг. Я уже успел сбить 25 германских самолетов, находясь на службе его величества. И снова стал самым результативным асом, только не советских, а уже Королевских ВВС. Пока ни один британский пилот столько воздушных побед не имел. Я стал первым э-э-э… «австралийцем» и подданным британской короны, который столько врагов уничтожил в воздухе.
На церемонии награждения я также познакомился с одной интересной исторической персоной. Ее звали принцесса Елизавета Александра Мария. Да, да! Та самая! Которая впоследствии станет знаменитой на весь мир королевой Елизаветой Второй. Меня ей представил сам король. Ее папа Георг Шестой. Мы вроде бы с ним были уже хорошими знакомыми. По крайней мере, меня британский монарх особо выделял из всей этой толпы награжденных. Мы с ним начали общаться на авиационные темы. И тут к нам буквально подлетело это чудо. Эта девочка четырнадцати лет была довольно милой. Не сказать, что красавица. Но довольно симпатичная и улыбчивая. И общительная до невозможности. Так что папе приходилось ее несколько раз одергивать. Этой будущей королеве было все интересно о моей службе, о самолетах и о войне в воздухе. Она с ходу забросала меня вопросами. Причем, было видно, что интересуется искренне и ей это действительно интересно. И общалась она со мной с такой детской непосредственностью, что я невольно засомневался, что передо мной сейчас находится та самая великая и ужасная Елизавета Вторая. Ну никак не походила эта открытая и общительная особа на ту чопорную и стервозную старушенцию, которую я видел в своей прошлой жизни в двадцать первом веке. М-да! Как же корона портит людей однако…
Но это были не все сюрпризы на сегодня. К нашей компании как-то незаметно подошел премьер-министр Уинстон Черчилль. Я его сразу не заметил. Меня принцесса Елизавета отвлекала своими вопросами. Вот он и подкрался. Блин! Дожили. Такого борова не заметить – это надо уметь. Совсем хватку теряю как летчик-истребитель. Расслабился. И по сторонам перестал смотреть, понимаешь! Ну, это я так. Шучу! Кстати, вот с Черчиллем я тоже один раз уже встречался до этого. Меня ему представили раньше. Когда решалась моя судьба. Типа, быть мне подданным британской короны или нет. Вот тогда мы с ним и встретились. И перекинулись парой слов. И мне тогда показалось, что я ему не понравился. Смотрел он на меня довольно подозрительно. Хотя и поздоровался, вежливо пожав руку. Политик, одним словом. Смотрел на меня и прикидывал, как же ему это использовать в его политических играх. В общем, с этим персонажем у меня дружбы не получилось. А не очень-то и хотелось. Мне Черчилль не симпатичен. С его маниакальной ненавистью к коммунистам и СССР. Не сможем мы с ним стать друзьями. Вот с королем я уже наладил контакт. С Георгом Шестым мне комфортно общаться. А Черчилль хоть и улыбается и руку жмет, а глаза у него холодные и расчетливые. Как у змеи, которая решает, куда вонзить свои ядовитые клыки. Очень неприятный человек. Очень. Но мне с ним ссориться не с руки. Поэтому я улыбаюсь в ответ и жму руку премьер-министру Великобритании, изображая радушие.
А подошел ко мне Черчилль не просто так. Такие политики, как он, ничего просто так не делают. А задумал наш английский боров очередную пиар-акцию. Помните, я 18 августа в первом вылете сбил два «Мессершмитта Bf-109Е»? Пару. Ведущего и ведомого. Ведомый тогда взорвался и погиб вместе со своим истребителем. А вот ведущий немец с нарисованным зеленым сердцем под кабиной был ранен в правую руку пулей из моего пулемета, но смог выпрыгнуть из горящего «мессера» и спастись на парашюте. Повезло, в общем, арийцу. Немца этого на земле приняли британские пехотинцы. Оказали первую медицинскую помощь, не дав истечь кровью. И отправили на допрос. После допроса германского пилота ждал лагерь для военнопленных. Стандартная процедура. Но во время допроса немец представился как гауптман Ханнес Траутлофт, командир третьей группы 51-й истребительной эскадры люфтваффе. И потребовал встречи с пилотом, который его сбил. Большую желтую пятерку на фюзеляже моего истребителя он хорошо рассмотрел. Поэтому меня вычислили довольно быстро.
Вот Черчилль об этой просьбе сбитого немецкого аса как-то узнал. И решил это использовать. Решил нашу с ним встречу осветить в прессе. Газетчиков и кинооператоров он заранее пригласил. Впрочем, тут на награждении их и так хватало. Вот так под прицелом фото- и кинокамер мы с моим врагом и встретились. И поговорили немного. Каюсь! Не сдержался и сказал этому немцу пару ласковых. Вот не рыцарь я ни разу. Это англичане любят изображать из себя благородных рыцарей. Придумывают все эти ритуалы общения с поверженным врагом. Культурные и вежливые с расшаркиванием. Только я не британец. Я русский. И я прекрасно знаю, что будут творить соплеменники этого немца с русскими пленными и евреями. Это с англичанами они благородных рыцарей из себя изображают. Но я-то знаю, какие мерзкие преступления против человечества эти арийские твари будут совершать на моей Родине. Как они будут там себя вести. Ни разу не по-рыцарски. Поэтому у меня с ними разговор будет короткий. Увидел – убил! Хороший нацист – это мертвый нацист! Этому немецкому асу повезло. Он после встречи со мной в небе выжил. Правда, руку я ему хорошо так раздробил пулей. Повезло ему, в общем.
Кстати, я о нем где-то слышал. Траутлофт, Траутлофт? Знакомая фамилия. Вроде бы ас не из самых крутых. Точно! Середнячок. Должен был сбить в конце войны около шести десятков самолетов. И большая часть из них на Восточном фронте в России. Но не это главное. Этот ас люфтваффе прославился как самый выдающийся командир знаменитой 54-й истребительной эскадры. Той самой с эмблемой в виде зеленого сердца. Русские пилоты их из-за такой эмблемы будут еще называть «зелеными задницами». Кстати, зеленое сердце было изначально личной эмблемой Траутлофта. Ему ее за какие-то там заслуги присвоили. А уже потом 54-я эскадра люфтваффе решит взять себе эмблему своего знаменитого командира. Ох, и попьют они русской кровушки во время Великой Отечественной войны. Хотя нет! Уже не попьют. Сейчас я раздавил огромную такую бабочку. И внес изменение в историю, сбив Траутлофта над Британией. В другой-то истории он уцелел и продолжил летать. Но здесь он уже никуда не полетит, а всю войну просидит в лагере для военнопленных. У англичан с этим строго. Не будет успешных побегов из их лагерей. А значит, и Траутлофт не будет командовать «зелеными задницами» при нападении на Советский Союз. И возможно, из-за этого они будут менее эффективны в бою. От командира зависит многое. Недаром говорят, что овцы под предводительством льва круче львов под командованием барана. Впрочем, меня взбодрило уже то, что одного немецкого аса из этой истории я все же выпилил. И теперь он не убьет несколько десятков русских летчиков. А значит, я уже не зря тут летал.
Глава 13Новый аэродром
Но 24 августа 1940 года мой отдых закончился. Погода наконец-то пришла в норму, и противник возобновил налеты на Британию. В связи с этим нашу эскадрилью перебросили на новое место службы – авиабазу Манстон. Этот аэропорт на восточном побережье Кента до войны использовался гражданской авиацией. А с наступлением войны его начали эксплуатировать Королевские ВВС. Расположенная недалеко от моря, авиабаза находилась ближе к побережью Франции и Голландии, оккупированных немцами, чем Хорнчерч. Именно оттуда к нам прилетали вражеские самолеты. То есть Манстон считался передовой линией фронта. И был более опасным местом службы, чем Хорнчерч, на котором мы базировались ранее. И это было видно сразу же по приземлении. В глаза бросались многочисленные воронки от авиабомб, засыпанные землей. Но на травяном поле они все равно были отчетливо видны. Как круглые заплаты цвета земли. Два ангара имели серьезные повреждения. Следы пожаров и взрывов также виднелись в разных частях авиабазы. Останки сгоревших английских самолетов тоже встречались. Их британцы стащили в одно место на окраине аэродрома, чтобы не мешались. На бетонной взлетной полосе также виднелись четыре воронки, наспех забетонированные. Свежий бетон был прекрасно виден на фоне старого, потемневшего от времени. И еще прямо возле авиабазы метрах в восьмистах лежал на земле сбитый немецкий самолет «Юнкерс Ju-87». В общем, все это намекало на то, что служба здесь будет не такой легкой и комфортной, как на авиабазе Хорнчерч. Это вам не тыловой аэродром. Тут все по-взрослому. Видимо, бомбили его уже не один раз. И это меня сильно насторожило. И заставило с ходу предложить Литхэрту организовать боевое дежурство. Чтобы на аэродроме всегда имелась хотя бы одна пара наших истребителей, готовая к взлету. Он со мной согласился, заявив, что и сам уже об этом задумался. А то в Хорнчерче мы сильно расслабились. Там мы находились довольно далеко от линии фронта. Поэтому заранее получали предупреждение о появлении самолетов противника. И всегда успевали взлетать для перехвата раньше, чем немцы могли до нас добраться. А тут вот, судя по всем этим повреждениям аэродромной структуры и сгоревшим самолетам, которые были разбомблены на земле, мы можем и не успеть вовремя среагировать на вражеский авианалет. Поэтому нам придется держать в готовности дежурную пару истребителей. Не расслабляться и быть готовыми к вылету в любой момент.
Хочется немного рассказать про наше пополнение. Большую часть новичков составляли совсем неопытные молодые летчики, только что закончившие летные школы. Совсем еще безусые юнцы. Правда, один «новичок» порадовал нашего командира. Точнее говоря, он был совсем не новичком, а членом нашей 54-й эскадрильи, которого сбили во время моего первого боевого вылета 15 августа. И звали этого заслуженного кадра Алан Кристофер Дир. Он был уроженцем Новой Зеландии и имел звание летчик-офицер Королевских ВВС. То есть старший лейтенант по советским меркам. Это был довольно опытный летчик-истребитель, на счету которого уже имелись сбитые самолеты противника. Но он не этим прославился среди своих сослуживцев, а своей феноменальной выживаемостью. Этого пилота сбивали уже третий раз с начала войны. И всякий раз ему везло. Он выживал, не получал тяжелых травм и ранений при этом. Сослуживцы его в шутку даже обозвали «Человек-катастрофа».