— А в срединных? — поинтересовался с жадным любопытством копейщик.
— А вот в них с подобными вещами, но без действительно сильных практиков и искусств, вам делать нечего. Даже в самом захудалом срединном мире найдётся с пару сотен Небесных Королей, а эти ребята умеют не только лупить грубой силой, но и создавать могущественные артефакты, рунные заклятия и много иных полезных вещей, что вполне способны свести на нет наличие у вас этих самых ядерных ракет, — ответил он. — А в действительно сильных этих Небесных Королей — тысячи, и даже слабенькие Звёздные Монархи попадаются. Будь голые технологии способны дать действительно значимое преимущество в долгосрочной перспективе, большинство внутренних миров были бы техногенными. Однако таких среди них почти нет. знаю лишь одну цивилизацию во вселенной, что, не имея отношения к Системе, обладает достаточным уровнем технологий, что бы противостоять нам. Но по их меркам всё, что есть в вашем мире, не слишком отличается от технологий каких-нибудь дикарей, живущих в пещерах и питающихся сырым мясом.
— И кто же они?
— Подрастёшь — узнаешь. Возможно, если повезёт стать хотя Небесным практиком, даже повоюешь с ними. Сигийцы — грозный враг… Ладно, у меня есть для тебя задание. Узнай всё, что сумеешь, об этом человеке, — в голове китайца мгновенно появились отсутствовавшие там до этого сведения о некоем Константине Корсакове. Помимо имени и внешности, никакой иной информации не было, но даже этого Гуань Юю было достаточно. — Только без твоих фокусов — он не должен знать о твоём, и тем более моём, интересе к нему.
— Займусь немедленно, старший, — вскочил на ноги копейщик.
Похоже, то, ради чего этот таинственный практик пришёл к нему, скоро прояснится.
— Так что насчёт свидания, Оль? — улыбнулся высокий, черноглазый брюнет, сидящий вместе с девушкой на заднем сидении бронированного армейского вездехода.
— Всё так же, лейтенант Селезнев — мимо, — холодно парировала девушка. — У меня парень есть. И если он узнает о твоих подкатах, он тебе голову оторвёт. Так что умерь свой пыл, товарищ лейтенант.
— Да сдался тебе этот твой Корсаков, — поморщился парень. — Всего лишь обычный прапор, к тому же, как я слышал, с позором уволенный из ФСБ. Может, железками махать он умеет чуть лучше остальных, но в целом — ничего особенного. Что ты в нём нашла? Его уже месяц нет, а жизнь, особенно в наше время, коротка и весьма опасна. Если бы он тебя любил, то не укатил в Сирию, бросив такую красавицу одну.
В машине, помимо сидящих на заднем сидении молодых людей, находилось ещё два человека. Водитель, прапорщик Налойко, мужик лет сорока пяти, с пышными усами и усталыми серыми глазами, и командир их группы — капитан Юдин, Игрок стадии Трансформации Плоти, представитель второго поколения.
Группа ехала с рядового, в общем-то задания — в районе горда Сходня, что был ближним Подмосковьем, было обнаружено логово грорхов — монстров, напоминающих обычных обезьян, но наделённых впечатляющим набором когтей и клыков. Твари совершили набег на ближайший к ним жилой район города и, сожрав с десяток гражданских, скрылись в лесу. И в помощь местным силам самообороны, что и так зашивались, отлавливая и истребляя всякую гнусь, было выслано три усиленные группы Игроков, одной из которых была команда Оли.
Задание оказалось довольно простым, но муторным. Дойти до логова тварей в лесу, напасть и уничтожить — ничего сложного, учитывая, что в деле участвовало три десятка Игроков, среди которых было аж четверо представителей второго поколения. Однако во время зачистки часть монстров умудрилась прорваться через оцепление и попробовать скрыться в лесу, так что Оле и остальным пришлось изрядно побегать по местной чащобе за беглецами. Что настроения перепачкавшейся практически с ног до головы девушке не добавляло.
Подкаты Селезнева были делом уже привычным. Попавший в их отряд две недели назад по протекции своего дяди, занимавшего не последнюю должность должность в комендатуре Москвы, парень с первых дней принялся виться вокруг рыжеволосой красавицы. И многочисленные отказы назойливого кавалера, к сожалению, не останавливали.
— Ты, Виталик, парень вроде неплохой, — пробасил Налойко, не отвлекаясь от дороги. — Дядей не козыряешь, пупом земли себя не мнишь, так что чисто по-товарищески советую — отстань ты от неё. Знаком я немного с этим Костей, и в деле его тоже видал. Он тебе и вправду голову оторвёт.
— С чего бы? Оля ему не жена и не невеста, — парировал парень. — Свалил в туман, плюнув на неё — так чего ей его ждать? Может, он вообще сгинул там, в своей Сирии. А даже если и жив — я его не боюсь. Да и что он мне может сделать?
— А зря, — строго ответил прапорщик. — Ты не смотри, что его из Конторы выгнали. Он и так их не стеснялся нахер слать, если хотел поступить по своему, так что его увольнение не повод думать, что он чего-то от этого потерял. А что в Сирию уехал, её оставив — так а скажи мне, какой нормальный мужик свою женщину в такое пекло потащит?
— Был бы он такой хороший, хоть весть о себе бы подал, — хмыкнул он. — Так что я так думаю — он, даже если и жив, себе кого-нибудь другого нашёл. Так что не понимаю ваших бурных восторгов по его поводу.
— По себе всех людей не равняй, — презрительно фыркнула Оля.
— Я расскажу одну историю, которую своими глазами видел, — вновь влез Налойко. — А ты уж сам суди, что тебе делать, парень — восторгаться, бояться или ещё чего.
Рассказывать прапорщик действительно умел и любил. Так что, несмотря на недовольство, Селезнев умолк. Оля и сама с интересом готовилась слушать — ей стало любопытно, чем так впечатлил этого много повидавшего человека её парень.
— Месяца три с половиной назад, ещё когда мы по всему городу сволоту иномирную били, случай был. Обнаружили мы логово довольно крупного отряда, промышлявшего не разбоем, а какими-то мутными делишками с нашими бандюками. Окопались сволочи крепко, заселившись в коттеджном посёлке. Треть домов тамошних были их. Причём всё чин-чинарём — легально куплены, со всеми документами. И заселялись не абы как — а типа семьями. Где парочка молодая, где семья из пяти-шести человек — пожилая пара с молодыми детьми-подростками. Не шалили в окрестностях, жили тихо-мирно, на территории коттеджа даже происшествий с монстрами почти не было — ну не лезли туда твари, и всё.
Достав сигарету, водитель, приоткрыв окно, закурил. С удовольствием сделав глубокую затяжку и выдохнув струю прямо в окно, он продолжил.
— Собственно, на том и спалились гады. Ментов местных они провести сумели, а вот конторские заинтересовались подозрительно тихим посёлком. Тут, понимаешь ли, ото всюду полыхает, чудища везде лезут, где больше, где меньше — а у них прям благодать. Капнули, значит, наши бравые чекисты поглубже — а там и дома почти одновременно скуплены, и документы у всех липовые… Но сразу за жабры брать не стали. Решили понаблюдать, что там делается, и увидели, как один из этих «дачников» в одно лицо пяток тварей покрошил. Последили ещё сколько-то и убедились, что монстров в посёлок прёт немало — но местные их крошат в капусту.
— А чего старожилы молчали? — поинтересовался молчавший до того командир.
— А чего им закладывать было? — удивился прапорщик. — Посуди сам — каждый день люди пачками гибнут от тварей, даже по новостям только и слышно, что чудища лютуют да некие пришельцы нас всех на колбасу пустить хотят. Да вот только тут какое дело — не шибко-то народ наш властям верить привык. Да и интернет штука такая — если по телеку говорят, сотня погибших, на каком-нибудь ютубе орут о тысяче. А теперь рассуди сам — власти обосрались, защитить людей толком не могут, да орут ещё, мол, чужаки зло. А что люди видели? Что пришлые их от чудищ защищают. А что там по зомбоящику говорят никого при таких раскладах не интересовало. Командир у пришлых умный мужик оказался, наладил контакт с местными, даже деньгой кое-кому помогали.
— Вот это номер! А почему я о таком не слышал? — присвистнул Селезнев.
— А ты слушай дальше и не перебивай, может, и узнаешь, — огрызнулся Налойко, недовольный тем, что его снова перебили.
— Молчу-молчу!
— Так вот, узнали всё это дело чекисты, да нагнали солдат. Всё честь по чести — окружили, оцепили, вертушки военные над посёлком. И объявляют по матюгальнику — либо сдаётесь, либо всех покрошим на бишбармак. Ну, а чужаки, сам знаешь, без боя сдаваться не любят. Попытались прорваться, и, может, чего и получилось бы у них, но там и Костя был, и Инна, что льдом любит побаловаться, и ещё с десяток другой из этого, как его, второго поколения. И это не считая Игроков попроще, навроде тебя, парень, да целой армии солдат. Хотя, если честно, нас, солдат да Игроков попроще, они бы в салат там покрошили — сотни три их там было, и магов десятка четыре. Но нашла коса на камень — Костя с Инной сцепились с их главарями да отбросили их обратно. Вот тогда то самое интересное и началось.
Выкинув бычок в окно, прапорщик сплюнул и поднял стекло.
— Вышел простой люд и говорит — что ж вы, уроды, творите, а? Они ж, в отличии от вас, таких сяких да нехороших, нас защищали, а вы теперь на них с автоматами?! Не дадим, мол, убирайтесь откуда пришли, господа хорошие, либо стреляйте по нам! Ну и мы остановились — не будешь же в безоружных баб да стариков стрелять, правильно? И не только солдаты — даже офицеры, даже чекисты, стоят, орут на людей, но оружие не трогают. Попробовали с вертушек да гранатомётов — а они там щитами колдовскими обиваются, не прошибёшь так просто, надо в атаку идти, дать место нашим колдунам да всяким мечникам, что бы вблизи его прошибить. А народ возьми да встань вокруг этого их купола — доведены были, понимаешь, людишки, до самой крайности. Видели, что солдаты глаза отводят, автоматы опускают, понимали, что никто стрелять не будет. Вот тогда-то всё и случилось.
Помолчав немного, Налойко тяжёлым голосом продолжил.
— Командовал той операцией полковник Чистаков. Суровый мужик, конторский офицер, старой закалки — так о нём говорили. Берёт он матюгальник и орёт — не разойдётесь через минуту, прикажу огонь открыть. А люди ему в ответ — не посмеешь, шакал паршивый. Да я и сам, честно говоря, так думал. А он минуту прождал, да как прикажи стрелять на поражение. Никто, естественно, не решился. Инна с Костей и остальные ваши стоят, молчат, растерялись — не такие они ещё матёрые были, как сейчас, ох не такие. Чистаков как начни на своих орать, угрозами сыпать, а бойцы всё одно взгляд прячут, мнутся, но оружия не поднимают. И тогда полковник решился, так сказат