аксимальном расстоянии от очагов вражеской обороны. От них не ждали способности сделать непригодными для использования противником взлетно-посадочных полос, к тому же на малых высотах многие бомбы проявляли строптивость и не взрывались, как, впрочем, позднее и аргентинские. Часто вылеты вообще предпринимались с целью подразнить неприятеля и соблазнить его на ответные действия. «Си Харриеры» висели над Порт-Стэнли на высоте 20 000 футов (6000 м), выше рабочего потолка вражеских зенитных ракет «Роланд». Один пилот даже наблюдал, как ракета с хвостом пламени летела в его направлении, но затем словно захлебнулась и стала падать примерно с 18 000 футов (5400 м). Адмиралу не приходилось особенно беспокоиться об опасности перегрузить работой экипажи самолетов и команды авианосцев. Зачастую вылеты отменялись, и летчики просто по очереди часами сидели в своих кабинах на полетной палубе, готовые в любой момент отправиться в полет, если обложная облачность неожиданно немного рассеется. Проходили дни, а противник не появлялся.
9 мая Вудвард прибег к новой тактике. Помимо «Си Харриеров», оружием дальнего радиуса действия выступали также два оставшихся эсминца УРО типа 42 («Ковентри» и «Глазго») с их ракетами «Си Дарт» с дальностью огня до 40 миль (74 км)[237]. Как ожидалось, действуя в паре с фрегатом УРО типа 22 («Бриллиант» или «Бродсуорд»), вооруженным «Си Вулф» для «латания дыры», вызванной «слепотой» «Си Дарт» к целям на малых высотах[238], один эскадренный миноносец типа 42 сможет нанести в пределах дальности оружия чувствительный урон воздушному движению у неприятеля[239].
Соответственно «Ковентри» и «Бродсуорд» приблизились на 12 миль (22 км) к Порт-Стэнли. Фрегат оснащался более эффективной доплеровской РЛС 997/98, в меньшей степени, чем прочие такого рода системы у британцев подверженной «засветке» и способной выявлять цели вблизи от суши. Ранним утром на британских кораблях засекли идущий курсом на Стэнли военно-транспортный самолет «Геркулес» — один из ночных челноков, с помощью которых разочарованный военно-морской штаб пытался ослабить удавку блокады. Транспортник сопровождала пара «Скайхоков». «Ковентри» выпустил «Си Дарты» с почти предельной дальности 38 миль (70 км). Ракеты в «Геркулес» не попали, но одна взорвалась внизу под «Скайхоками». Поначалу британцы решили, что попросту промазали. Затем увидели, как «Скайхоки» пропали с экрана радиолокатора. Пилоты почти наверняка катапультировались[240]. Вскоре после того «Ковентри» вновь отправил в полет «Си Дарт» по засеченной РЛС цели в 13 милях (24 км) от судна. Оранжевое облако вспыхнуло на месте только что взорвавшегося вертолета «Пума»[241]. Впервые в ракетную эру Королевские ВМС били залпами не по учебным мишеням.
В то утро, т. е. 9-го, флайт-лейтенант КВВС Дэйвид Морган, сидевший за штурвалом «Си Харриера» из 800-й эскадрильи, обнаружил 1400-тонный аргентинский траулер «Нарвал»[242]. Десятью сутками ранее один из фрегатов Королевских ВМС[243] перехватил это подозрительное судно, мотавшееся позади британской ударной группы[244], и предупредил о необходимости немедленно покинуть ареал. Однако траулер не ушел и, вполне очевидно, собирал разведданные[245]. Морган запросил приказ на атаку и получил разрешение. Он отбомбился по «Нарвалу» и обстрелял его[246], в то время как в район незамедлительно отправилась группа морских пехотинцев на двух вертолетах в сопровождении третьего[247]. Через несколько минут они взяли на абордаж поврежденный и дрейфующий траулер. Некоторые из членов команды уже садились в спасательную шлюпку, другие в страхе стояли на палубе, подняв вверх руки, а иные прятались внизу. Из тридцати аргентинцев на борту один погиб[248], а двенадцать получили ранения. Среди пленных британцы обнаружили офицера аргентинских ВМС[249], вступившего на борт корабля, когда 22 апреля тот в разведывательных целях отправлялся в путь из порта Мар-дель-Плата. Взятый на буксир, «Нарвал» пошел ко дну на следующие сутки[250].
В тот день, 10-го, фрегат УРО «Алакрити» неожиданно обнаружил чужой корабль в Фолклендском проливе[251] и открыл огонь. Первый же залп вызвал огромный взрыв — предположительно детонировал запас горючего. 3900-тонный военный транспорт «Исла де лос Эстадос» немедленно пошел ко дну[252]. «Алакрити» продолжил прочесывание протоки — цель состояла частично в нанесении беспокоящих ударов по противнику, а частично в разведке обороны и минных полей, которые могли бы прикрывать подступы.
Между тем два эскадренных миноносца УРО типа 42 посменно действовали вблизи берега. 12 мая «Глазго» отправился на задание с «Бриллиантом» в другой паре «22–42». Эсминцу пришлось обстреливать побережье при нависшим над ним очень плотным и низким облаком, каковое крайне затрудняло определение мест, куда ложатся снаряды. Неожиданно появились четыре «Скайхока», шедшие на бреющем в направлении к кораблям. Самолеты разделились на пары, взяв каждая себе в качестве цели одно из британских судов. «Бриллиант» выпустил залп ракет «Си Вулф». Два вражеских летательных аппарата взорвались тут же. Третий упал в море. Четвертый скрылся за горизонтом[253]. Новая система с полным на то правом могла праздновать триумф. Но спустя час появилась вторая волна атакующих[254]. Для «Си Дарт» они шли слишком низко. Моряки решили воспользоваться ЗРК «Си Вулф», но к неприятному удивлению наводчиков, система «сбросила» и отказалась стрелять. Когда орудия «Бофорс» и зенитные пулеметы на палубе открыли огонь, три бомбы оторвались от «Скайхоков», ударились о воду и, подпрыгнув, перескочили через «Бриллиант». Четвертая бомба угодила в «Глазго», пробив его борт как раз над ватерлинией, прошила корпус и вылетела с другой стороны в море, не взорвавшись. Эсминец спасло какое-то невероятное чудо — первый из ряда подобного рода эпизодов, ждавших британцев в ближайшем будущем. Однако корабль начал черпать воду. Его пришлось отослать на восток для временного ремонта прежде, чем отправлять домой в Англию.
Несмотря на первоначальный успех «Бриллианта» с применением «Си Вулф», команда его нажила и неприятный опыт — и это только первый вкус проблем, с которыми предстояло столкнуться. Система конструировалась с целью противодействовать одиночному приближающемуся объекту. Компьютер оказался сбит с толку и потерял ориентацию, когда пришлось иметь дело сразу с четырьмя самолетами одновременно. Интенсивная подстройка «Си Вулф» техническим персоналом кораблей в следующие недели позволила шаг за шагом повысить надежность оружия. Однако, как справедливо выразился один британский командир, «война стала первым фронтовым испытанием для этих ракет». Ценой сбоя системы ПВО оказался выход из строя второго из трех эсминцев типа 42 в соединении Вудварда, за что аргентинцы заплатили вполне посильной для них потерей трех «Скайхоков»[255]. Третью волну штурмовиков, прилетевших позднее во второй половине дня, встретил в воздухе боевой патруль «Си Харриеров». Аргентинцы прекратили сближение и повернули домой.
На всем протяжении войны на каждом корабле в оперативном соединении сталкивались со случаями резких подъемов и падений боевого духа. Приход почты или успех в действиях против неприятеля могли вызвать прилив возбуждения и радости в кают-компаниях и жилых помещениях, тогда как неудачи, как, скажем, нанесение повреждений «Глазго», на часы, а порой на дни превращали моряков в замкнутых и молчаливых личностей. Люди очень волновались о своих семьях на родине и о том, как могут сказываться плохие известия на них, оставшихся там далеко дома. Моряки проклинали дикторов и газетных фотографов, если казалось вдруг, что новости и снимки, которые увидят близкие в Британии, вызовут у них страх или принесут боль. Командиры кораблей чувствовали целесообразность идти на все, дабы придумать особые поводы для возвращения бодрости подчиненным. Те здорово страдали из-за отсутствия любимого ими жареного картофеля. Из-за гибели «Шеффилда» все промышленные агрегаты для приготовления этого блюда на камбузах приказали отключить как возможные источники риска в случае возникновения чрезвычайной обстановки. После тяжелой недели один командир неожиданно стал свидетелем резкого подъема настроения у команды вследствие данного ей разрешения включить печи на день и приготовить большой запас картофельных долек. Действия ударной группы в начале активной стадии похода вбили в сознание каждого матроса жизненную важность находиться в готовности к исполнению своих обязанностей в бою в любой час и миг — днем или ночью. На всем протяжении недель курсирования, качки и болтанки в серых неприветливых водах вблизи Восточного Фолкленда энергию и нервы личного состава пожирали не атаки противника, а угроза нападения с его стороны. Команды операторов эхолокаторов сменялись каждые пятнадцать минут, дабы все в них всегда слушали сигналы с особым вниманием. Киты и какие-то непонятные процессы в глубине морской становились источниками постоянных тревог — мнимого обнаружения подлодок, сопровождавшегося сбросом глубинных бомб, стрельбой из противолодочных установок, запуском торпед. Теперь представляется почти не подлежащим сомнению, что в какой-то момент аргентинская субмарина и в самом деле сближалась с оперативным соединением и про