После того как в ходе короткого и успешного боя все ключевые позиции оказались захваченными, солдаты рассыпались по домам и начали прочесывать весь район, дом за домом. Двери домов Абу-Тор взламывались, и из каждого дома выходили перепуганные люди с поднятыми руками. Прочесывание показало, что большинство жителей Абу-Тор настолько было уверено в безусловной победе иорданских войск, что предпочло оставаться в своих домах рядом с границей, несмотря на предостережения легиона, предоставившего возможность всем эвакуироваться до часу дня.
Теперь гражданское население оказалось среди огня. «Мы продолжали стрелять во все стороны, ликвидируя последних бегущих легионеров, — рассказывает солдат по имени Кадми, — а вокруг собиралось все больше штатских. Они приходили с женами и детьми и просили пощады. Я не знал, что с ними делать, так как был уверен, что многие из них, успевшие в последнюю минуту переодеться, легионеры. Я пытался найти моего полкового командира Эли».
Эли появился, но в тот же момент послышался его крик: «Кадми, нагнись! Стреляют!». Кадми успел нагнуть голову, и пули ударили в стену, к которой он прислонился. Пуля рикошетом задела глаза. Он метнулся в дом, откуда прозвучали выстрелы, и напоролся на араба с ружьем наготове. На секунду оба застыли друг против друга. Кадми успел выстрелить первым.
После того как рота почти полностью овладела своим участком и солдаты занялись прочесыванием домов, Эли смог заняться испуганными штатскими. Он приступил к этому делу и неожиданно возле тянущегося по кварталу вади наткнулся на начальника разведотдела Джонни и командира полка Файкеса.
Каким образом здесь очутился Файкес и как он погиб — это особая страница в истории боя за Абу-Тор.
Через несколько минут после того как рота Эли вырвалась на склон и атаковала позицию Арье, командир полка Файкес вызвал начальника разведки Джонни и сказал ему: «Пошли, спустимся вслед за ними». Они начали спускаться в сопровождении двух связных и сержанта-разведчика. По дороге Файкес связался с Моше, чтобы установить, каково положение в районе Лулава. Моше еще не успел прийти в себя после гибели четырех солдат и ответил, что хотя арабская позиция Лулав занята, снайперы не дают его роте продолжить наступление на пальцевидный выступ, завершающийся позицией Бет-Хамухтар. Файкес подбодрил Моше: «Держись, мы овладеваем Абу- Тором: легионеры бегут к вади и отступают. Направляйтесь к Бет-Хамухтар и кончайте там. Твою атаку подготовим минометным огнем, откроем его в ближайшие десять минут. Атакуй «палец», как только закончится подготовка».
После разговора с Моше Файкес повернулся к Джонни: «Ступай на позицию Арье и попроси командира вспомогательной роты в течение десяти минут вести минометную подготовку для роты Моше».
Джонни возвратился наверх, поблуждав среди домов и заборов, возле каждого из которых валялись трупы легионеров, застреленных группой прочесывания Эли. Он разыскал командира вспомогательной, передал ему распоряжение Файкеса и вернулся снова на шоссе, пересекающее арабский Абу-Тор («куда, к дьяволу, запропастился командир полка?!»). Наконец он заметил на склоне позади шоссе плантацию олив и фиговых деревьев, а между ней и шоссе — небольшую траншейку и понял, что в ней укрывается командир полка, занятый наблюдением за местностью к востоку. Как только Джонни соскочил в траншею, ему немедленно предложили связаться с Эли: если рота последнего уже выполнила задачу по захвату участка Арье — пускай прекращает бой и организует оборону. Джонни приготовился идти; но тут его остановил сержант-разведчик: «Сегодня ты уже достаточно набегался. Позволь пойти мне».
В момент, когда сержант покинул траншею, в нее спрыгнул со стоявшей рядом стены… легионер. Он упал рядом с Джонни, и тот успел его обезоружить и взять в плен. Джонни и Файкес уставились на пленного… «Мне кажется, мы с тобою думаем об одном и гом же», — произнес Файкес, у которого, как у Джонни, промелькнула мысль о невероятном сходстве легионера с одним из израильских «старичков». Оба усмехнулись. Это была последняя улыбка Файкеса.
Сзади на них посыпались камни и комья земли. Вслед за этим со стены спрыгнули еще три легионера. Одновременно прогремел выстрел, сваливший командира полка. Двое из тройки легионеров сумели уйти из траншеи и после бешеного бега исчезнуть среди домов Абу-Тор. «Джонни, — с трудом промолвил Файкес, — я ранен, перевяжи-ка меня», Джонни согнулся, пробуя перевернуть его, чтобы отыскать пулевое отверстие: траншейка тесная, а Файкес мужчина дородный. С огромным трудом Джонни повернул его на бок. На спине чернела кровь пополам с грязью, и в середине пятна — отверстие. Смертельное. «Джонни, — прохрипел Файкес, — тут ничего уже не поделаешь. Это конец». Сквозная рана на спине поразила легкие, дыхание стало коротким и хриплым. Джонни склонился над Файкесом, чтобы перевязать его своей рубашкой.
В момент, когда он начал перевязку, на стене возник еще один легионер и прыгнул на него. Оба сцепились и покатились. Джонни думал лишь об одном: «Только бы не дать столкнуть себя на дно траншеи, тогда я пропал». Он изо всех сил старался одолеть иорданца, и ему удалось, перевернувшись, сбросить его на дно. Теперь легионер лежал на спине, а Джонни сидел на нем верхом. Во время борьбы оружие легионера отлетело в сторону, под ним остался лишь кинжал, засунутый глубоко в ножны, к тому же легионер не мог до него добраться. «Узи» Джонни висел у него на шее и болтался между ним и легионером. Легионер ухватился за автомат, лишая Джонни возможности использовать его. Все усилия высободить свое оружие из рук противника ни к чему не привели. После нескольких секунд борьбы Джонни убедился, что овладеть «узи» не удастся, тогда он высвободил руку и начал шарить по дну траншеи:, авось попадется камень или как<ы-нибудь железяка и помогут справиться с противником. Ни того, ни другого его рука не нащупала; зато легионеру это позволило снять одну руку с автомата Джонни, и он схватился за ножны, чтобы выхватить кинжал. Джонни, заметив это, выпустил автомат, который, свободно раскачиваясь, повис у него на шее. Он сжал горло легионера обеими руками. Легионер вонзил в него ногти. Руки Джонни смыкались все туже. Сопротивление легионера слабело. Джонни воспользовался этим, чтобы молниеносно снять с себя «узи». Раздался выстрел, окончательно решивший исход схватки.
«Не знаю, как долго это продолжалось, — рассказывает Джонни. — Мне лично казалось, будто боролся я с ним часы. На самом же деле, возможно, это заняло минуты или секунды».
Разнеслась весть о том, что командир полка тяжело ранен. Сразу же после схватки Джонни с легионером в траншее появился Эли с несколькими солдатами. Они пришли, чтобы оказать любую возможную помощь. «Файкес тяжело ранен в спину. — сказал Джонни, — постарайтесь связаться с полковым врачом. Скажи, пусть идет сюда. Тащить и трясти командира полка на этих откосах невозможно».
Эли тотчас послал за врачом и обнял умирающего Файкеса. Тот пытался что-то вымолвить, но не мог. Вместо слов у него снова вырвался ужасный хрип. «Он умер у меня на руках, — говорит Эли. — Врачу, появившемуся через нескольку минут, оставалось только констатировать смерть». Эли приказал своим солдатам поднять командира полка и отнести его на позицию Арье.
Вокруг мертвого Файкеса сгрудились семь человек. Они пытались поднять его. Все, что им удалось, — это перевернуть его большое грузное тело.
«Что с вами?! — вышел из себя Эли. — Семь здоровых парней, а не можете его поднять?».
«Пробуем, — не получается…»
Когда солдаты наконец справились с этим поручением, на соседнем участке Лулав, где сражались солдаты Моше, послышался грохот разрыва. Эли глянул на снопы огня, взлетевшие среди крыш в южной стороне Абу-Тор, и решил, что это контратака иорданцев.
Спустя несколько минут после того как Моше переговорил с Файкесом, он вновь выключил рацию, чтобы последить за развитием событий. И вдруг услышал: «Командир полка ранен. Немедленно явиться врачу».
Моше пытался связаться с заместителем командира полка, но его нельзя было разыскать, так как тот где- то на поле боя принимал под свое командование полк, оставшийся без командира.
Моше ждал десять минут — об этом он условился с Файкесом. Когда время истекло, а обещанная огневая подготовка не состоялась, он приказал роте начать движение к выступу Абу-Тор («палец»).
Внутрь «пальца» проникли быстро и легко. Солдаты достигли позиции Бет-Хамухтар, расположенной в конце села, и овладели ею. Некоторые успели забраться в соседний дом и разместились на его крыше. Абу-Тор был почти уже целиком взят.
Неожиданно с неизвестного направления «палец» накрыло огнем. Снаряды с вышины пикировали на солдат, бросившихся искать укрытие позади заборов и на чердаке. Но укрытия не было. Снаряды ложились с ужасающей точностью. В паузах между взрывами уже раздавались стоны первых жертв.
Один из солдат, Шмуэль, понял, что ранен. Он попробовал позвать фельдшера, но с ужасом установил, что у него пропал голос. В груди ощущалось недомогание. Пощупал грудь и перемазал ладонь в крови. Тогда он попытался подняться, пойти — и убедился, что задыхается. «Дышать не могу», — старался он вытолкнуть из себя, но слова не шли. Когда за ним явились, весь мир вокруг него скрылся в тумане.
У него в легком засел осколок, и фельдшеру пришлось заткнуть рану пальцем, чтобы он мог дышать. С трудом делая отрывистые вдохи и выдохи, он потерял сознание.
Взрывы подняли на склоне тучи пыли и дыма, усилившие сумятицу и неразбериху. Казалось, весь насыщенный порохом воздух горит и никому не удастся спастись из всеохватывающего пожара.
При эвакуации помогали солдаты Эли, вызванные сюда с соседнего участка. Они были совершенно истощены и обессилены боем и зрелищем тяжело раненных и убитых.
Рассказывает Эли: «Мои солдаты просто физически были не в состоянии поднять носилки с убитыми товарищами, не говоря уже о том, что вид мертвых отталкивал и приводил в очаяние. Пришлось надрывать глотку, чтобы вывести их из шока и ускорить эвакуацию».