- Мне надо поговорить с наместником, - отстранился от матери Раф. – Как я понимаю, Игнис в осаде. И надо что-то делать.
Но когда они остались одни, Раф без сил опустился на мраморный пол. Его плечи тряслись от беззвучных рыданий.
- Тяжко было? – понимающе спросил Алвар Гор.
Он прекрасно видел, что творится с принцем. Раф сразу же стал намного старше. Теперь это мужчина, не юноша.
- Мы съели мулов, а потом ели коренья и ягоды. Когда никого не удавалось, подстрелить, ни горного козла, ни птицу… Я видел, как обессилевшие люди срываются в пропасть... От голода, Алвар! Я видел ад! Они гибли на моих глаза, мои солдаты!
- Это делается только так, и никак иначе, Раф, - одобряюще потрепал его по плечу наместник. – Теперь у тебя есть личная гвардия. Солдаты, которых ты вывел из враждебных гор. Они пойдут за тебя на смерть. Ты стал мужчиной. Ты готов принять бремя власти.
- Но какой ценой?!
- Какова бы ни была цена, ты ее заплатил. И ты вернулся. Я ждал тебя. Теперь можно действовать.
- Но что можно сделать?! У них огромная армия! А у нас лишь жалкие ее остатки!
- Войны не обязательно выигрываются на поле боя, мой принц, - мягко сказал наместник. – Тебе надо вымыться и отоспаться. Ну и конечно, хорошенько поесть, - подмигнул он, глядя, как Раф поднимается с пола. Принц уже пришел в себя. - О твоих людях позаботятся. Отдыхай.
Когда Раф ушел, сам наместник отправился в покои императрицы.
- Выйдите все, - велел он придворным дамам. – И запомните: каждой, кто осмелится подслушивать, я лично отрежу уши. И нос, - грозно добавил он.
Дамы все как одна побледнели и попятились к дверям. Все знали, что наместник не шутит.
- Что случилось? – спросила сияющая Олола, когда они остались наедине. Любимый сын вернулся! Что бы императрица себе и свите не внушала, Раф ей был дороже всех других ее детей. Она даже готова была отправиться с ним в изгнание. Главное, что Рафаэл аль Хали жив.
- Настало время. Ты хотела знать, что я собираюсь делать. И как можно спасти империю и твое положение в ней. А также твоих детей. Способ есть. А теперь позволь напомнить тебе твои слова, Олола. Те, что ты мне бросила на ступенях дворцовой лестнице, когда по ней поднимали носилки с телом Ранмира. О трусости и непростых решениях, которые нам приходится принимать. Твоя очередь. Потому что судьба империи и твоих детей теперь зависит только от тебя.
- Что ты хочешь этим сказать? – заволновалась Олола.
Она встала и прошлась по комнате. Остановилась рядом с наместником, вопросительно глядя ему в глаза.
- Завтра истекает срок. Семь лун тишины. Они ждут нашего решения. Но мы не будем ждать до завтра.
- А что мы будем делать? – напряженно спросила Олола.
- К сьору Дэстену поедет переговорщик. Сегодня. Сейчас.
- Но ведь ночь!
- Прекрасно.
- Но зачем?! Переговоры ночью?!
- Самое время для таких дел. Потому что переговорщиком будешь ты. Ты его соблазнишь. Дэстена Халларда. Сьора Нарабора. Бастарда Тадрартов.
- Что?!
- Ляжешь с ним в постель. Я не случайно поехал в их лагерь с тобой. Дэстен их вожак. Я внимательно за ним наблюдал. Он все еще тебя любит. И хоть ты уже не так молода и свежа, но он видит в тебе ту Ололу, которую знал, пока не женился. И он клюнет на твои заметно располневшие прелести.
- Нет! Никогда!
- Ты сделаешь это. Переступишь через свою гордость. А потом признаешься своему любовнику, что Раф - его сын. Пустишь слезу. «Наш бедный мальчик, что с ним теперь будет?». И уговоришь сьора Дэстена уступить трон своему сыну. Вашему сыну. Какая им разница, который из Тадрартов займет императорский престол? Главное, чтобы это был Тадрарт. Раф устроит всех.
- Главным образом тебя, ведь Ниса его двоюродная тетка! И ты останешься у власти! Но в завещании Ранмира указан другой наследник!
- Знаю, - кивнул наместник, - принц Исмир. Это завещание было у меня. Я его уничтожил.
- Ты чудовище!
- Опустим это.
- Дэстен меня смертельно обидел! Я его ненавижу!
- Врешь! Никогда ты не любила Ранмира. И никогда не ненавидела Дэстена. Тебе даже приятно будет это сделать. Если потребуется, ты будешь трахаться с Дэстеном Халлардом сто лун подряд. Отдаваться ему со всей страстью. Так, чтобы он забыл и про императорский трон, и про жену и про детей от нее. А если ты не знаешь, как это делается, могу показать, - наместник с похабной улыбкой шагнул к Ололе.
Она отшатнулась и с размаху ударила его по щеке. Алвар Гор рассмеялся:
- Давай, ударь еще. Выпусти пар. А потом иди к портнихе. Тебе понадобится много красивых ночных сорочек.
Олола разрыдалась.
- Что, больно?
- Я императрица, а не шлюха!
- Ну, с этим я бы поспорил. Ты ловко подсунула Ранмиру чужого ребенка. Только женщина без чести могла так поступить. А у каких женщин нет чести, а? У шлюх.
- Это ты сказал Ранмиру про Рафа? Что он сын Дэстена? Догадалась, конечно, эта старая жаба, леди Кенси. А донес мужу ты.
- Конечно. Но я его и защитил, Рафа. И всегда буду защищать. А вот что ты сделаешь для своего сына? Едешь ты к Дэстену? – грубо спросил Алвар.
- Да!
- Вот и умница. Пойди, умойся. И поторопись. Ночь только кажется длинной. На самом деле у тебя не так много времени. И не кидайся с порога к нему на шею, - посоветовал наместник. – Пококетничай сперва. Скажи, что в постели он лучше Ранмира.
- Можно подумать, что шлюха - ты! – сверкнула глазами Олола.
- С таким лицом, как у тебя сейчас не соблазнить и мужика, который постился год, - ухмыльнулся наместник. – Вот я и даю тебе совет: будь помягче, понежнее. И декольте поглубже, грудь у тебя все еще хороша, - и он нагло ощупал эту грудь взглядом.
- Как бы я хотела тебя убить!
- А я вообще-то орден жду. За спасение империи. Военный гарнизон Игниса подчиняется мне. Воздушный флот империи подчиняется мне. Моя жена – принцесса из Императорского Дома. А что есть у тебя? После того, как Ранмира убили – ничего. Кроме твоих детей. Вот и спасай их.
Любовь ненадежная ставка, но другой у нас нет. Нарабор это мощь. Сьора Дэстена нельзя победить. Его нельзя купить. Но можно уломать. Заставить потерять голову. Известие, что Раф его сын сьора Дэстена ошеломит. Также как и твоя предприимчивость. Ты сделала Рафа принцем. А он всего лишь бастард.
- Принцем аль Хали, - напомнила Олола.
- Принцем Императорского Дома, - подчеркнул наместник. – А значит, Раф теперь в шаге от трона. Есть еще одна проблема, но думаю, она решится сама собой, - задумчиво сказал Алвар Гор. – А пока, не будем тратить время на разговоры. Я помогу тебе выбраться из города. И лично провожу до лагеря наших врагов. Если хочешь – то даже до палатки Дэстена.
- Может, и свечку подержишь? – зло спросила Олола.
- Надо будет – подержу. Чтобы убедиться, насколько сьор Дэстен впечатлился твоим декольте и тем как ты стонешь, изображая страсть. Транспортеры не работают в лагере. Но за ворота Игниса нас могут перенести. Пойдем вдвоем, только я и ты. Никто не будет знать о твоем позоре.
- Но потом-то все равно узнают, - грустно усмехнулась Олола.
- Потом ты будешь вдовствующей императрицей, а не сиррой Бауэр, и сьоры с гратами по-прежнему вынуждены будут тебе кланяться.
… Ночь была тихой и светлой. Над спящими песками висела огромная луна. Наместник Гор был закутан в плащ с капюшоном, надвинутым на глаза, также как и Олола. Осаждающие, которым объявили о перемирии, вели себя небрежно. Караулов не выставили. Да Игнис и не собирался нападать. Алвару Гору удалось беспрепятственно провести Ололу к самому лагерю.
- Здесь я тебя оставлю, - сказал он.
- А если меня изнасилуют? – поежилась она.
- Кричи громче: Дэстен, помоги! Он почувствует себя рыцарем, и ты окажешься в его объятьях. Отличное начало.
- Ты можешь хоть сейчас не язвить?
- Нет. Мы заговорщики. И мне от этого весело. Все, ступай, - и Алвар легонько подтолкнул императрицу в спину.
На самом деле он не ушел. Стоял, чутко прислушиваясь, рука лежала на рукояти меча. Готовый в любой момент ринуться в бой. Но было тихо.
Дэстен уже лег спать. Завтра начинается настоящая осада и необходимо как следует отдохнуть. Почему-то он был уверен, что Игнис не сдастся. Что ж, аль Хали и наместнику все равно придется сдать город. Отступать Дэстен не собирался. Он так долго этого ждал.
- Прошу прощения, мой сьор, - загорелая дочерна рука наемника откинула полог. Смущенный донельзя сир заглянул в палатку. – Вас хочет видеть женщина.
- Что за чушь? – нахмурился Дэстен. – Все г-мм… женщины, которые есть сейчас в лагере, меня не интересуют. Кроме одной: это грата Гота. Но она сейчас крепко спит вместе со своим мужем.
- Эта вроде бы тоже грата. Ну, почти, - кашлянул несчастный сир. Которого видимо, смутили прелести ночной посетительницы. Очень уж настойчиво она добивалась аудиенции у главнокомандующего.
- Дэстен… - позвал из темноты женский голос.
Он вздрогнул: этого не может быть!
- Прошу: разреши мне войти.
- Олола?!
Наемник посторонился, и она вошла в палатку. Дэстен все еще не верил своим глазам.
- Что ты здесь делаешь?! Ночью?! Одна?!
- Я могу сказать это только тебе, - Олола смущенно опустила глаза. Щеки ее порозовели.
Она была не в пурпуре аль Хали, и не в императорском белом с золотом. В простом темно-зеленом платье, густые черные волосы низко убраны в золотую сетку, высокий лоб открыт.
- Ступай, - Дэстен кивком отпустил наемника, который мгновенно исчез. И сказал Ололе: - Я тебя слушаю.
- Спасибо.
Она прошла в палатку, тайком бросила взгляд из-под длинных ресниц на разобранную постель и, казалось, еще больше смутилась.
- Я пришла не как императрица. Пришла одна. Без охраны. Я так давно тебя не видела…
- Вы были здесь на днях с наместником Гором, - сухо напомнил он.
- Но сколько мы не виделись до этого! Ты меня избегаешь!
- Ты сама выбрала свою судьбу. Ушла в Игнис. Стала любовницей Ранмира. Родила ему детей. Ты предала меня, и так быстро, - не удержался Дэстен.