Киллиан ответил не сразу:
– При обычных обстоятельствах твои доводы были бы разумными. Но сейчас мы должны выбрать, какими активами Гая мы можем пожертвовать.
– Она не актив, – возразил Тави, и в его голосе вдруг прозвучали сила и уверенность.
Майлс удивленно заморгал, и даже Киллиан склонил голову набок.
– Она моя тетя, – продолжал Тави. – Моя кровь. Она заботилась обо мне после смерти моей матери, и я всем в жизни обязан ей. Более того, она гражданка Алеры, и ее пригласили сюда поддержать Первого консула. Он должен предоставить ей защиту в час нужды.
По губам Киллиана промелькнула улыбка.
– Даже за счет нужд всего государства?
Тави втянул в себя воздух через нос и ответил:
– Мастер, если Первый консул и его вассалы более не способны защищать свой народ, то нам здесь вообще нечего делать.
– Тави, это предательство! – прорычал Майлс.
Тави вздернул подбородок и посмотрел в глаза Майлсу:
– Это не предательство, дон Майлс. Это правда. Не слишком приятная и удобная. Но она такова. – Он продолжал смотреть Майлсу в глаза. – Я – с Первым консулом, дон Майлс. Он мой патрон, и я намерен его поддерживать, что бы ни случилось. Но если мы сами не способны выполнять обязательства Первого консула, то мы не имеем права действовать от его имени.
Воцарилось молчание. Киллиан сидел совершенно неподвижно.
– Тави, с точки зрения морали ты совершенно прав, – наконец заговорил он. – Нам необходимо сделать трудный, но правильный выбор, каким бы ужасным он ни казался. – Киллиан подождал, пока Тави до конца осмыслит произнесенные им слова, а потом повернул голову к Майлсу. – Командир?
Майлс молча стоял у стены, внимательно глядя на Тави. Его большой палец постукивал по рукояти меча.
Тави встретил взгляд старого солдата и не отвел глаз. Майлс глубоко вздохнул и сказал:
– Киллиан, мальчик прав. В этот час наш долг состоит в том, чтобы сделать то, чего хотел бы Первый консул, и речь не идет о его политических интересах. Гай никогда бы не бросил Исану, после того как сам призвал ее в столицу. И сейчас мы должны ее защитить.
Губы Киллиана слегка дрогнули.
– Майлс, – умоляюще сказал он.
– Гай наверняка принял бы такое же решение, – твердо сказал Майлс. – Есть важные вещи, Киллиан. Есть вещи, о которых нельзя забывать, если мы не хотим разрушить все, что построили наши предки.
– Мы не можем принимать решения, основываясь на страсти, – с отчаянием произнес Киллиан. – Слишком многое сейчас зависит от нас.
Тави вдруг кое-что вспомнил и посмотрел на Киллиана:
– Вы были его другом. Вы дружили с доном Недусом.
Когда Киллиан снова заговорил, его голос был ровным, уверенным и спокойным.
– Мы вместе служили в легионе. Потом перешли в дворцовую стражу. Он был моим другом в течение шестидесяти четырех лет. – Голос Киллиана не менялся, хотя слезы потекли из его невидящих глаз. – Я знал, что Исана едет в столицу и что при нынешних обстоятельствах она не будет в безопасности во дворце. Недус защищал твою тетю, поскольку я ему доверял. Я попросил его об этом. Он умер из-за того, что я рискнул его жизнью. Но все это не меняет сути дела.
Тави во все глаза смотрел на него:
– Вы знали, что моя тетя здесь? Что ей может грозить опасность?
– Именно по этой причине я позаботился о том, чтобы она остановилась у дона Недуса. – Теперь голос Киллиана стал резким. – Она должна была оставаться в его особняке до тех пор, пока положение не прояснится. Там она была в безопасности. Я не представляю, почему она решила покинуть особняк и почему Недус ей не помешал. Вероятно, он пытался связаться со мной, но… – Он тряхнул головой. – Я не понял, что происходит, не предвидел, как могут развиваться события.
– А вдруг у нее были серьезные причины рискнуть? – тихо спросил Тави. – Возможно, она решила, что ждать больше нельзя?
Киллиан покачал головой, но ничего не ответил.
– Мальчик прав, – сказал Майлс. – Недус был дворцовым стражем, и он всегда был неглуп. И еще он учил меня и Рари владеть мечом. Он прекрасно понимал, какому риску подвергается Исана, покидая его особняк. И если он так поступил, значит на то имелись причины.
– Неужели ты думаешь, я этого и сам не понимаю? – спокойно спросил Киллиан. – Если я позволю нам отвлечься, мы можем потерять всю Алеру. И если я проигнорирую жертву Недуса, это может означать, что мы не узнаем о неизвестной опасности, о которой он так хотел меня предупредить. Я обязан сделать выбор. И мои чувства, какими бы сильными они ни были, не должны на него повлиять. Слишком многое поставлено на карту.
Тави уставился на Киллиана и вдруг увидел не острый как бритва интеллект и смертельное спокойствие легата-курсора, а глубокое и отчаянное горе старика, изо всех сил пытавшегося взять себя в руки перед лицом всепоглощающей бури беспокойства, неуверенности и потерь. Киллиан был немолод. Будущее всего государства сейчас покоилось на его хрупких плечах, и бремя вдруг стало невыносимо тяжелым. И сейчас его стремление руководствоваться логикой, а не чувствами при принятии решений лишило его способности двигаться дальше.
И Тави вдруг понял, что может изменить ситуацию. Он ненавидел себя за то, что сумел найти эти слова. Он ненавидел себя уже за одно то, что собирался их произнести. Он ненавидел себя за то, что у него есть силы, чтобы еще раз ранить кровоточащую душу старика.
Но только так он мог помочь своей тете Исане.
– Тогда остается только один вопрос. Доверяете вы или нет решению, принятому доном Недусом. Если нет, то нам следует предоставить Исану ее судьбе, – тихо сказал Тави. – И тогда смерть дона Недуса будет напрасной.
Киллиан склонил голову, словно получил удар кинжалом в живот.
Тави заставил себя не отвести от него глаз. Он должен видеть боль, которую причинил Киллиану в момент его слабости. Эта боль – тут Тави не сомневался – заставит Киллиана действовать. И долгие мгновения тишины Тави тошнило от гнева, направленного на себя самого.
Он увидел, как Майлс смотрит на него, и уловил, как что-то изменилось во взгляде командира. Однако Тави замер в полнейшей неподвижности, позволив тишине довершить начатое.
– Я не знаю, как мы можем ей помочь, – наконец хрипло сказал Киллиан. – Ведь нас всего лишь трое.
– Дайте мне Эрена и Гаэль, – сразу же сказал Тави. – Освободите их от последнего экзамена. Пусть они проведут расследование. Им совсем не обязательно знать о состоянии Гая. В конце концов, Исана моя тетя. Теперь это известно всем. И будет вполне естественно, если я обращусь к ним за помощью. И… я могу обратиться к госпоже Пласиде. Она один из лидеров Лиги Дианы. Лига заинтересована в сохранении жизни моей тети. Возможно, она будет готова оказать помощь в ее поисках.
Седые брови Киллиана сошлись над переносицей.
– Ты ведь понимаешь: возможно, Исана уже мертва.
Тави вздохнул. Его тактика, выбор темы и чудовищные образы, мелькавшие в сознании, ужасали. Однако он старался дышать ровно и излагать кошмарные варианты развития событий спокойным, уверенным голосом, словно речь шла о теоретических проблемах, которые разбирались на занятиях в классе.
– Логично предположить, что Исана все еще жива. Если бы убийцы, расправившиеся с доном Недусом и Серай, хотели ее смерти, они оставили бы ее тело рядом с ними. Однако ее увезли с места покушения. Я полагаю, кто-то намерен использовать ее в дальнейшем, не убирая полностью со сцены.
– И кто же это может быть? – спросил Киллиан.
– Тот, кому выгоден союз с ней, – ответил Тави. – Речь может идти о консуле, который хочет найти в ее лице поддержку, а не фигуру, сброшенную с доски.
– И как, по-твоему, она поступит? – спросил Майлс.
Тави облизнул губы, тщательно обдумывая ответ.
– Она не слишком любит Гая, – ответил он. – Но еще хуже она относится к тем, кто организовал нападение маратов на долину Кальдерон. Она скорее выдавит себе глаза, чем встанет рядом с такими людьми.
Киллиан вздохнул:
– Хорошо, Тави. Попроси Эрена и Гаэль помочь тебе, но не говори, что за этим стою я. Кроме того, тебе не следует им ничего рассказывать о Гае. Свяжись с госпожой Пласидой и попроси ее о помощи, впрочем, я не думаю, что она проявит особый энтузиазм. Как только ты на публике доставишь ей послание от Гая, ты всем дашь понять, что консул Пласиды и его жена – лоялисты.
– А на самом деле это не так? – спросил Тави.
– Им невыгодно кого-то поддерживать, – ответил Киллиан. – Но ты можешь их вынудить. Я думаю, им это не понравится. Будь осторожен, когда встретишься с ними.
– Мастер, у меня есть свои контакты в городе. В основном ушедшие в отставку легионеры, – проворчал Майлс. – Среди них имеются два-три человека, которых я могу попросить поискать Исану. Я бы хотел немедленно войти с ними в контакт.
Киллиан кивнул, и Майлс направился к двери. Он немного помедлил возле Тави, пристально глядя на юношу:
– Тави, сказанное мною прежде…
– У вас были все основания, дон, – спокойно сказал Тави.
Майлс перевел взгляд на встревоженного Киллиана:
– Возможно, этого будет недостаточно.
Рыцарь отвесил Тави короткий формальный поклон и вышел из комнаты, из коридора донесся быстрый сердитый перестук его шагов.
Внутри остались Киллиан, Линялый и Гай, так и не пришедший в сознание.
Некоторое время они сидели молча. Тави показалось, что дыхание Гая стало более глубоким и ритмичным, но он мог ошибаться. Линялый зашевелился и сел, заморгал и посмотрел на Тави.
– Теперь, когда дон Майлс ушел, – сказал Киллиан, – я вынужден заняться почтой Первого консула. Я знаю, ты хочешь уйти немедленно, Тави, но я прошу тебя прочитать то, что скопилось на столе.
– Хорошо, – ответил Тави, подходя к столу. Он сел, взял стопку из дюжины конвертов разных размеров и одну длинную кожаную трубку. Подавив вздох, он вскрыл первое письмо и просмотрел его. – От сенатора Пармуса, он пишет о состоянии дорог в…
– Сейчас это можно отложить, – сказал Кил