– И как?
Китаи презрительно фыркнула:
– Здесь все думают, что без фурий невозможно обойтись. Алеранец, повторю еще раз. Вы безумны.
Тави повернулся к Максу и сказал:
– Макс, сегодня ты уже один раз спас мне жизнь. Но мне снова нужна твоя помощь. И я клянусь тебе: как только моей семье не будет грозить опасность, я сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя не наказали за побег.
– Все, что в твоих силах, да? – проворчал Макс.
– Да, я знаю. Это совсем немного.
Макс некоторое время смотрел на Тави, потом спустил ноги с постели и надел льняные брюки.
– Для меня этого вполне достаточно. – Он невольно застонал, с трудом поднимаясь на ноги. – Извини. Раны они исцелили, но я все еще плохо двигаюсь.
Тави накрыл подушки одеялом так, чтобы создавалось впечатление, будто на кровати кто-то спит, а потом поддержал друга за плечо. Если им повезет, стража позволит «Максу» спать еще много часов, прежде чем они заметят, что узник сбежал. Они вышли, и Тави закрыл камеру на ключ, который оставил на том же столе.
– Тави, – пробормотал Макс, когда они поднимались по лестнице, а Китаи шагала за ними, – у меня никогда не было друга, способного совершить такой поступок ради меня. Спасибо тебе.
– Ха, – усмехнулся Тави. – Не благодари меня до тех пор, пока не увидишь, как мы будем выбираться отсюда.
Глава 32
– А потом мы ушли тем же путем, что и вошли, мастер, и теперь мы здесь. Никто не видел, как мы спускались в подземелья или как шли сюда, если не считать часовых на лестнице.
Тави смотрел на Киллиана, стараясь говорить неторопливо и спокойно.
Киллиан сидел на стуле рядом с постелью Гая и неторопливо постукивал пальцами по своей трости.
– Позволь уточнить, правильно ли я тебя понял, – заговорил старый наставник. – Ты выяснил, где находится Серая башня. Потом вошел в нее через окно седьмого этажа, набросив с акведука крюк с веревкой. От фурий воздуха ты защитился солью, которую высыпал на мокрый плащ, а фурии земли тебя не тронули, поскольку твои ноги ни разу не коснулись земли. Потом ты проверил один этаж за другим, пока не нашел Антиллара, освободил его, и вы выбрались из башни так, что вас никто не заметил.
– Да, мастер, – сказал Тави, пихнув Макса локтем.
– Так все и было, – сказал Макс. – На самом деле я находился в очень приятной комнате, она была даже лучше, чем та, в которой я живу в Академии.
– М-да, – с сомнением промычал Киллиан. – Гай Секундус создал эту камеру, когда арестовал жену консула Родиуса восемьсот лет назад. Ей предъявили обвинение в государственной измене, но до суда и вынесения приговора дело так и не дошло. Первый консул ограничивался тремя допросами в неделю в течение пятнадцати лет.
Макс рассмеялся.
– Довольно странный способ завести любовницу, – сказал он.
– Это позволило избежать гражданской войны, – ответил Киллиан. – Кстати, в архивах записано, что она действительно совершила предательство. Из чего следует, что история становится более запутанной или, наоборот, понятной. Я и сам не знаю, какой следует сделать вывод.
Тави облегченно вздохнул. Киллиан был доволен – можно даже сказать, очень доволен. Мастер начинал обращаться к историческим примерам только в тех случаях, когда находился в превосходном настроении.
– Тави, мне любопытно, что навело тебя на мысль воспользоваться такими методами.
Тави искоса взглянул на Макса:
– Хм. Последнее испытание, которое вы мне предложили, мастер. Я провел кое-какие изыскания.
– И эти изыскания оказались настолько удачными, что ты рискнул судьбами всей страны? – кротко спросил Киллиан. – Ты понимаешь, какими были бы последствия, если бы тебя поймали или убили?
– Если бы я добился успеха, то все пошло бы хорошо. Если бы меня арестовали, а Гай не пришел мне на помощь, стало бы очевидно, что с ним не все в порядке. Если бы меня убили, то мне не пришлось бы сдавать мастеру Ларусу заключительный экзамен по истории. – Он пожал плечами. – Два позитивных результата из трех – по-моему, неплохая ставка, мастер.
Киллиан мрачно рассмеялся:
– Да, пока ты выигрываешь. – Он потряс головой. – Не могу поверить, что ты пошел на такой риск. Но тебе удалось выйти сухим из воды. В дальнейшем ты узнаешь, что успех и победа обычно заставляют уйти в тень риск, на который ты идешь для их достижения, в то время как неудача лишь подчеркивает глупость.
– Да, мастер, – почтительно сказал Тави.
Неожиданно трость Киллиана описала дугу и ударила Тави по бедру. Он на несколько мгновений перестал чувствовать ногу, а потом ощутил жуткую боль.
– Если ты еще когда-нибудь ослушаешься моих приказов, – очень спокойно сказал Киллиан, – я тебя убью. – Слепой мастер смотрел на Тави. – Ты меня понял?
Тави невнятно пробормотал, что он все понял, прижимая ладонь к горевшей от боли ноге.
– Мы не играем в игры, мальчик, – продолжал Киллиан. – Поэтому я хочу, чтобы ты очень хорошо меня понял. Есть ли у тебя какие-то вопросы или сомнения?
– Я все понял, мастер, – ответил Тави.
– Очень хорошо. – Слепые глаза обратились на Макса. – Антиллар, ты идиот. Но я рад, что ты вернулся.
– Вы и меня намерены ударить? – устало спросил Макс.
– Нет, конечно, – ответил Киллиан. – Ты же был ранен сегодня. Поэтому я ударю тебя потом, когда минует кризис, если так тебе будет легче.
– Вовсе нет, – заявил Макс.
Киллиан кивнул:
– Ты по-прежнему способен играть роль Первого консула?
– Да, мастер, – сказал Макс, и Тави подумал, что его голос звучит уверенно, хотя выглядел его друг не лучшим образом. – Дайте мне несколько часов отдохнуть, и я буду готов.
– Вот и прекрасно, – сказал Киллиан. – Ложись в постель. Никто не должен видеть, как ты идешь в свою комнату.
– Мастер, – сказал Тави, – теперь, когда Макс здесь…
Киллиан вздохнул:
– Да, Тави. Я напишу приказ об организации срочных поисков твоей тети Исаны. Тебя это удовлетворит?
– Несомненно, мастер.
– Превосходно. Я хочу, чтобы ты доставил несколько посланий. Доложишь о своем возвращении после окончания экзамена по истории. Свободен.
– Да, мастер, – ответил Тави.
Он взял пачку писем и повернулся к двери, стараясь беречь пульсирующую от боли ногу.
– Кстати, Тави, – сказал Киллиан, когда тот собрался выйти.
– Да?
– Кто еще входил с тобой в Серую башню?
Тави с Максом с трудом скрыли свое удивление.
– Никто, мастер. Почему вы спрашиваете?
Киллиан кивнул:
– Ты сказал: мы ушли тем же путем, что и вошли. Из чего следует, что с тобой был кто-то еще.
– Ах вот вы о чем! Я оговорился, мастер. Я хотел сказать: я вошел.
– Да, я в этом не сомневаюсь, – пробормотал Киллиан.
Тави ничего не ответил, а наставник целую минуту молча смотрел на него слепыми глазами.
Потом Киллиан негромко рассмеялся и спокойно сказал:
– Как пожелаешь. Мы можем вернуться к этому позже.
И он небрежно махнул рукой, отпуская Тави.
Тави поспешил отнести послания. Еще до второго утреннего колокола он успел доставить все письма, кроме последнего, адресованного послу Варгу в Черный коридор.
Тави встретили те же два легионера. Что-то показалось Тави странным в выражении их лиц, и, только присмотревшись ко входу в посольство канимов, он понял, в чем дело.
Стражники-канимы отсутствовали. Алеранцы стояли на прежних местах, но канимы исчезли. Тави кивнул легионерам и опустил письмо сквозь решетку в специальную корзину.
– А где стража канимов? – спросил он.
– Понятия не имеем, – ответил один из легионеров. – Их нет с самого утра.
– Странно, – заметил Тави.
– Да уж, сказал так сказал, – усмехнулся легионер. – Это место всегда было странным.
Тави кивнул и поспешил обратно во дворец, в комнату, которую он делил с Максом.
Он вдруг почувствовал, что дрожит, а дыхание с хрипом вырывается из его груди, хотя он шел обычным шагом.
Тетя Исана исчезла. Если бы он действовал быстрее, или вел себя умнее, или спал более чутко, то ее почти наверняка не похитили бы. Если, конечно, ее похитили. Если Исана еще жива.
На глаза Тави навернулись слезы, он споткнулся. Его разум вдруг стал совершенно пустым. Пока он охотился на Китаи, пробирался в Серую башню, спасал Макса и лгал мастеру Киллиану, он был полностью сосредоточен на ближайшей задаче. А теперь, когда он получил небольшую передышку, чувство тревоги охватило его с новой силой.
Тави распахнул дверь в свою комнату, резко ее захлопнул и прислонился к ней спиной, устремив взгляд в потолок. Слезы текли по его щекам, не останавливаясь. Ему следовало взять свои чувства под контроль, но Тави не мог. Может быть, он сильно устал, слишком многое произошло за последние часы.
В следующий миг Тави уловил движение в темной комнате, и тут же Китаи тихо спросила:
– Алеранец, тебе нехорошо?
Тави стер слезы рукавом и посмотрел на Китаи, которая стояла перед ним, на ее лице застыло недоумение.
– Я… я встревожен.
– Из-за чего?
Он сложил руки на животе.
– Я не могу тебе рассказать.
Китаи удивленно вскинула светлые брови:
– Почему нет?
– Безопасность, – ответил он.
Китаи непонимающе посмотрела на него.
– Опасные тайны, – уточнил Тави. – Если враги Гая их узнают, многие люди могут пострадать или даже погибнуть.
– Ага, – сказала Китаи. – Но я же не враг Гая. Так что мне ты можешь рассказать.
– Нет, Китаи, – начал Тави. – Ты не поняла. Это… – Он заморгал и задумался.
Китаи действительно не являлась угрозой для Гая. На самом деле во всей столице Алера она была единственным человеком (за исключением самого Тави), который наверняка не был врагом Короны. Китаи явно не имела ни малейшего представления о политике, у нее не могло возникнуть никакого конфликта интересов. Она была чужой здесь, а потому на нее не могла оказать влияния ни одна из политических фракций.
А Тави ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своими проблемами. Хотя бы для того, чтобы хоть немного утихомирить клубок змей, поселившихся в его животе.