– Если я тебе все расскажу, ты обещаешь ни с кем об этом не говорить, кроме как со мной?
Она нахмурилась, не спуская глаз с его лица, а потом кивнула:
– Хорошо.
Тави вздохнул. Потом сполз по двери и сел на пол. Китаи уселась напротив, скрестив ноги. На ее лице смешались любопытство, тревога и недоумение.
И Тави рассказал ей обо всем, что произошло с ним за последние дни. Она терпеливо слушала, лишь иногда останавливая Тави, чтобы уточнить смысл непонятных слов или расспросить о незнакомых ей людях.
– А теперь, – сказал в заключение Тави, – тете Исане грозит опасность. Возможно, уже слишком поздно и ей не помочь. А хуже всего то, что я почти уверен: Исана хотела связаться с Первым консулом из-за того, что в Кальдероне что-то случилось.
– Там у тебя друзья, – тихо сказала Китаи. – И семья.
Тави кивнул:
– Но я не знаю, что делать, и это меня тревожит.
Китаи оперлась подбородком на ладонь и задумчиво посмотрела на него, слегка нахмурившись:
– Почему?
– Меня тревожит, что я мог упустить какую-то важную деталь, – признался он. – Что мог как-то помочь. Что существует способ решить все проблемы разом, а мне не хватает ума его отыскать.
– А что, если с неба упадет камень и убьет тебя, алеранец? – осведомилась Китаи.
Тави заморгал:
– И что это значит?
– Ты не можешь контролировать все сразу. И твое беспокойство ничего не изменит.
Тави нахмурился и уткнулся взглядом в пол.
– Может быть, – пробормотал он. – Может быть.
– Алеранец…
– Да?
Китаи задумчиво прикусила нижнюю губу:
– Ты сказал, что это существо, Варг, вело себя странно?
– Очень на то похоже, – отозвался Тави.
– Быть может, это связано с тем, что происходит с твоим вождем?
Тави нахмурился:
– Что ты имеешь в виду?
Китаи пожала плечами:
– Из того, что ты рассказал, следует, что Варг – это тот, чей живот не соответствует рукам.
Тави заморгал:
– Что?
Она наморщила нос:
– Есть такая поговорка у клана Лошади. Ее трудно перевести. Она означает, что у Варга не было причин так себя вести. Поэтому ты должен задать себе вопрос: почему он так поступил?
Тави погрузился в напряженные размышления.
– Возможно, у него были причины. Не исключено, что мы просто чего-то не знаем.
– Ну и какими могут быть его мотивы? – спросила Китаи.
– Понятия не имею, – ответил Тави. – А ты?
– И я, – спокойно ответила Китаи. – Возможно, следует спросить самого Варга.
– Он не из тех, кого можно вовлечь в дружескую беседу, – заметил Тави.
– Тогда за ним следует понаблюдать. Его действия все объяснят.
Тави вздохнул:
– Я должен поговорить об этом с мастером Киллианом. Не думаю, что он позволит мне тратить время на слежку за Варгом. В любом случае это не так уж и важно для меня.
– Но твоя тетя важна, – сказала Китаи.
Тетя Исана. Вдруг все тело Тави заболело, им вновь овладела тоска. Он почувствовал себя совершенно беспомощным. Он всегда ненавидел это чувство. У него перехватило горло, и Тави закрыл глаза.
– Я лишь хочу, чтобы ей не грозила опасность. Я хочу ей помочь. Вот и все. – Он склонил голову.
Китаи двигалась бесшумно. Она оказалась рядом с ним и села спиной к двери. Потом она молча прижалась к нему плечом, и Тави ощутил ее тепло и ее поддержку.
– Я потеряла свою мать, – сказала Китаи после долгого молчания. – Я не хочу, чтобы кто-то испытал такую же боль, алеранец. Я знаю, что Исана была для тебя матерью.
– Да. Она и есть мать.
– Ты спас жизнь моего отца. Я все еще у тебя в долгу. Я помогу тебе, если сумею.
Тави слегка прижался к ней, он был не в силах высказать словами свою благодарность. Через мгновение он ощутил, как кончики пальцев Китаи коснулись его лица, Тави открыл глаза и увидел, что Китаи совсем рядом. Он замер, не осмеливаясь пошевелиться.
Девушка погладила его щеку, провела пальцем по подбородку и убрала выбившуюся прядь волос за ухо.
– Я поняла, что мне не нравится, когда тебе плохо, – негромко сказала Китаи, глядя ему в глаза. – Ты устал, алеранец. У тебя и без того достаточно врагов, чтобы растравлять собственные раны из-за вещей, которые ты не в силах изменить. Тебе нужно отдохнуть, пока у тебя есть такая возможность.
– Я слишком устал, чтобы спать, – сказал Тави.
Китаи посмотрела на него и вздохнула:
– Безумны. Вы все безумны.
Тави попытался улыбнуться:
– Даже я?
– В особенности ты, алеранец. – Она улыбнулась ему в ответ, ее сияющие глаза находились совсем рядом.
Тави почувствовал, что начинает понемногу расслабляться, и наклонился к Китаи, наслаждаясь ее теплом и ее близостью.
– Китаи, почему ты здесь?
Она немного помолчала, а потом ответила:
– Я пришла, чтобы предупредить тебя.
– Предупредить?
Она кивнула:
– Существо из Воскового леса. То, что пробудилось во время Испытания. Ты помнишь?
Тави содрогнулся:
– Да.
– Оно выжило, – сказала она. – Кроч умер. Хранители умерли. Но оно покинуло долину. У него осталась твоя сумка. Оно помнит твой запах.
Тави вновь содрогнулся.
– Оно здесь, – тихо продолжала Китаи. – Я потеряла его след во время бури, за два дня до того, как пришла в столицу. А оно бежало за тобой всю дорогу. Я искала его месяцы, но оно так и не появилось.
– Оно не могло остаться незамеченным в столице, – после некоторых раздумий сказал Тави. – Огромный чудовищный жук сразу привлек бы к себе внимание.
– Возможно, оно умерло, как Хранители, – предположила Китаи.
Тави поскреб подбородок.
– Но Черный Кот воровал в течение нескольких месяцев, – сказал он. – Ты провела здесь довольно много времени. Если бы ты пришла в столицу только для того, чтобы меня предупредить, то могла бы давно это сделать и вернуться обратно. Значит, есть и другая причина.
Что-то промелькнуло в ее глубоких зеленых глазах.
– Я уже говорила тебе. Я здесь, чтобы стоять на страже. – Она выделила последнее слово. – Чтобы побольше узнать о тебе и о твоем народе.
– Зачем?
– Таков обычай нашего народа, – ответила Китаи. – После того как стало известно, что… – Она смолкла и отвернулась.
Тави нахмурился. Что-то подсказывало ему, что не следует настаивать, к тому же он боялся, что Китаи закроется от него. Сейчас ему хотелось только одного: сидеть рядом с ней и разговаривать.
– И что же ты узнала? – спросил он.
Она вновь посмотрела на него, и, когда их глаза встретились, Тави вздрогнул.
– Многие вещи, – спокойно ответила Китаи. – Что это место, где учатся, но где лишь немногие узнают нечто полезное. Что тебя, обладающего умом и мужеством, презирает большинство твоих собратьев из-за того, что ты не владеешь колдовством.
– Это не совсем колдовство, – начал Тави.
Китаи, не меняя выражения лица, приложила пальцы к губам Тави и продолжала, словно он ничего не говорил:
– Я видела, как ты защищал других, хотя они считали тебя слабее. Я видела совсем немного достойных людей вроде того юноши, которого мы вытащили из башни. – Она немного помолчала. – Я видела, как женщины торгуют удовольствием за монеты, чтобы накормить своих детей, а другие поступают так же, чтобы забыть о детях, пить вино и принимать всякие порошки. Я видела мужчин, которые работают от восхода до заката, а их жены относятся к ним с полнейшим пренебрежением. Я видела, как мужчины бьют и используют тех, кого они должны защищать, даже собственных детей. Я видела, как некоторые из вас превращают своих собратьев в рабов. Я видела, как они сражаются за свою свободу. Я видела, как люди закона его предают, и людей, которые ненавидят закон за мягкость. Я видела благородных защитников и садистов-целителей, а еще создателей прекрасного, над которыми смеются, восхищаясь теми, кто порождает уродство и разрушение.
Китаи потрясла головой:
– Твой народ, алеранец, самый злобный и добрый, самый дикий и благородный, предательский и верный, вы самые удивительные и завораживающие существа из всех, кого мне доводилось видеть. – Ее пальцы вновь коснулись его щеки. – А ты самый удивительный из всех.
Тави долго молчал.
– Что ж, теперь я понимаю, почему ты считаешь всех нас безумными, – наконец сказал он.
– Я думаю, твой народ может быть великим, – продолжила Китаи. – Действительно достойным. Единственный будет вами гордиться, глядя на вас сверху. В вас все это есть. Но еще в вас сидит жажда власти. Предательство. Фальшивые маски. И сознательные ошибки.
Тави слегка нахмурился:
– Сознательные ошибки?
Китаи кивнула:
– Когда кто-то из вас говорит то, чего нет. Говорящий ошибается, но создается впечатление, будто он это делает специально.
Тави подумал секунду и понял:
– Ты говоришь о лжи?
Китаи недоуменно заморгала:
– Что лежит? Где лежит?
– Нет, нет, – поправил ее Тави. – Это такое слово. Ложь. Когда ты сознательно говоришь неправду, чтобы заставить другого думать, будто это правда.
– Лежать – значит… отдыхать. Спать. Иногда имеется в виду спаривание.
– И еще ложь означает, что человек говорит то, чего нет, – сказал Тави.
– Но почему вы используете одно и то же слово для разных вещей? Это смешно.
– У нас есть много таких слов, – сказал Тави. – Они могут значить больше, чем что-то одно.
– Но это глупо, – заявила Китаи. – Людям и так непросто понять друг друга, а вы еще все усложняете словами, которые означают разные вещи.
– Ты права, – согласился Тави. – Называй это обманом. Любой алеранец это поймет.
– Ты хочешь сказать, что так поступают все алеранцы? – спросила Китаи. – Говорят то, чего нет? Говорят обманами.
– Большинство из нас.
Китаи едва слышно презрительно вздохнула:
– Слезы Единственного, зачем? Разве мир не достаточно опасен и без этого?
– А твой народ никогда не лж… не говорит обманами? – спросил Тави.
– А зачем?
– Ну, иногда алеранцы говорят обманами, чтобы защитить чьи-то чувства.