Охвативший Амару ужас заставил ее сделать два шага назад, ее сердце мучительно забилось. Существо читало ее мысли.
– Ты достойно сражалась, – сказала королева ворда, и Амаре вдруг показалось, что с каждым произнесенным словом речь королевы становится все более четкой. – Но теперь все кончено. Этот мир стал частью Цели. Ты погибнешь. Я предлагаю тебе возможность уйти безболезненно. Это самое большее, на что ты можешь рассчитывать. Сдавайся.
– Мы не сдаемся, – оскалилась Амара, пораженная тем, каким высоким и жалким стал ее голос. – Наша страна тебе не принадлежит. Не сегодня. – Она вздернула подбородок и добавила: – Мы решили сражаться.
Глаза королевы ворда сузились и запульсировали, переходя от бело-зеленого к пурпурно-желтому цвету.
– Так тому и быть, – прохрипела она, разжимая руку.
Белая ткань упала на землю. Королева повернулась и с нечеловеческой грацией и быстротой исчезла в темноте. Амара поспешила обратно в пещеру, ее так сильно трясло, что она с трудом добралась до Бернарда.
Бернард, не выпускавший из рук лука, продолжал наблюдать за освещенным пространством перед пещерой.
– Что произошло? – спросил он.
– Она… – Амара опустилась на землю, ее трясло. – Она… заглянула в мои мысли. Видела, что творится в моем разуме.
Бернард закусил губу:
– Значит… теперь она знает, что у нас нет рыцарей Огня.
– Говорил вам, – заметил Дорога. – Глупо.
Амара повернулась к нему:
– Что? – Она некоторое время смотрела на Дорогу, а потом покачала головой. – О нет. Нет, я об этом не думала. Что ж, хоть это хорошо. – Она стала растирать себе плечи. – Но она заявила, будто Гай сейчас недееспособен. И что наши посланцы убиты. И дескать, к нам не придет никакой помощи, поэтому лучше нам сдаться. Бернард, она заявила, будто связана с другими вордами, которые находятся в нашей стране – возможно, даже в столице.
Бернард вздохнул:
– Дорога, не мог бы ты рассказать Джиральди обо всем, что произошло? И еще попроси его подготовить отряд для патрулирования входа в пещеру. Я хочу, чтобы мы были готовы к атаке в любое время.
Дорога с сомнением посмотрел на Бернарда и Амару, но молча кивнул, встал, похлопал гарганта по спине и направился к Джиральди.
Как только он ушел, Амара прижалась к Бернарду и разрыдалась. Это казалось ей унизительным, но она была не в силах остановиться. Ее тело сотрясала сильная дрожь, и она едва могла дышать.
Бернард обнял ее и прижал к груди, но она еще некоторое время продолжала дрожать.
– Оно… оно было таким чуждым. Таким уверенным, Бернард. Мы все умрем. Мы обязательно погибнем.
Он молча обнимал ее сильными теплыми руками. Она никак не могла успокоиться.
– Если она говорит правду, для нас все кончено, Бернард. И для всех. Ворд распространится повсюду.
– Успокойся, успокойся. Мы ничего не можем знать наверняка.
– Мы знаем, знаем, – продолжала Амара. – Они нас уничтожат. Мы сражались с ними, не жалея себя, но они становились сильнее. И как только они начнут распространяться, ничто не сможет их остановить. – Она вновь содрогнулась, словно что-то рвало ее изнутри. – Они нас убьют. Они придут за нами, и мы погибнем.
– Если дело дойдет до этого, – спокойно сказал Бернард, – я хочу, чтобы ты улетела. Ты можешь предупредить Риву и Первого консула.
Она подняла голову и посмотрела на него сквозь пелену слез.
– Я не хочу тебя оставлять. – Она вдруг застыла, ее охватила паника. Она старалась оттолкнуть Бернарда – ведь так будет лучше для всех. Но сейчас соображения долга и верности показались ей незначительными в свете последних часов и мгновений. Она посмотрела ему в глаза и сказала шепотом: – Я не хочу жить без тебя.
Он улыбнулся одними глазами:
– Правда?
У Амары перехватило дыхание, и она не смогла ему ответить.
– И не нужно, – спокойно сказал он и стер слезу с ее щеки. – Выходи за меня.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Что?
– Прямо здесь и прямо сейчас.
– Ты сошел с ума? – сказала Амара. – Нам очень повезет, если мы переживем эту ночь.
– Ну а если мы погибнем, то сможем провести хотя бы часть этой ночи вместе, – заявил Бернард.
– Но… но ты же должен… ты приносил клятву…
Он тряхнул головой:
– Графиня. Нам повезет, если мы переживем эту ночь, ты не забыла? Не думаю, что Первый консул поставит в вину своим верным вассалам несколько часов, прожитых в браке, пусть даже и таком, которого он не одобрит.
Она с трудом подавила смех, который рвался наружу вместе со слезами.
– Ты безумец. Мне следовало бы убить тебя за предложение, высказанное в такой момент. Ты бессердечен.
Он сжал ее ладонь двумя руками – сильными, теплыми, мозолистыми и очень нежными.
– Я такой бессердечный из-за того, что отдал свое сердце красивой молодой женщине.
Она уже не могла отвести взгляда от его глаз.
– Но… ты же не хочешь… не хочешь меня. Я… мы никогда не говорили об этом, но я знаю, что ты мечтаешь о детях.
– Я не знаю, что будет завтра, – ответил Бернард. – Но я хочу увидеть это вместе с тобой, Амара.
– Ты безумец, – тихо сказала она. – Сегодня?
– Прямо сейчас, – сказал он. – Я уточню закон. Дорогу можно считать гостящим у нас главой государства. Он может провозгласить нас мужем и женой.
– Но мы… мы… – Она указала наружу.
– И мы не должны стоять на страже, – спокойно сказал Бернард. – А когда придет время, мы вернемся к службе. У тебя нет других планов до утра?
– Ну нет. Наверное, нет.
– Так ты согласна, Амара? Согласна стать моей женой?
Она прикусила нижнюю губу, ее сердце трепетало, а руки теперь дрожали совсем по другой причине.
– Ну, в конечном счете это не будет иметь большого значения, – прошептала она.
– Может быть. Однако я не собираюсь ложиться и умирать, Амара. Но если это моя последняя ночь, то я хочу прожить ее твоим мужем.
Она подняла руку и коснулась его щеки:
– Я никогда не думала, что кто-то захочет на мне жениться, Бернард. Тем более такой человек, как ты. Я горжусь, что стану твоей женой.
Он улыбнулся и губами, и глазами, и радость в глазах Бернарда бросала вызов отчаянному положению, в котором они оказались. Амара улыбнулась в ответ, она очень рассчитывала, что он увидит отражение своей силы в ее глазах. Она поцеловала его медленно и нежно.
Никто из них не заметил, что Дорога вернулся, пока вождь маратов не фыркнул.
– Ну, вполне достаточно, – заявил он. – Я объявляю вас мужем и женой.
Амара вздрогнула и посмотрела на Дорогу, а потом перевела взгляд на Бернарда:
– Что?
– Ты слышала, что он сказал, – ответил Бернард, подхватив Амару на руки.
Она начала говорить, но он закрыл ей рот поцелуем. Она смутно ощутила, как он несет ее в альков, который кто-то высек в дальнем конце пещеры. Альков закрывали плащи легионеров, свисавшие с копий. Однако теперь она видела только Бернарда, ощущала только его тепло и силу, нежную мощь его рук и сердца. Он целовал Амару, раздевая, а она изо всех сил прижималась к нему, стараясь вобрать в себя его тепло, а потом разделить его с ним в темноте пещеры.
И на какое-то время смертельное противостояние исчезло. Они уже больше не ждали нападения врага. И смерть не таилась в ночи где-то у входа в пещеру. Остались лишь их тела, губы и руки и произнесенные шепотом слова. И хотя ее жизнь очень скоро должна была подойти к концу, у нее были эти мгновения – тепло, утешение и удовольствие.
Это было ужасно и чудесно одновременно.
И этого было достаточно.
Глава 36
Исана проснулась от боли и духоты. Ее бок горел огнем. Она попыталась бороться, чтобы избавиться от чего-то мягкого, что прижимало ее к себе, и только после пары секунд метаний ей удалось вырваться. Прошло еще несколько долгих мгновений, прежде чем она поняла, что лежит на кровати, на комковатом матрасе в затемненной комнате.
– Свет, – пробормотал мужской голос, и загорелся розоватый огонек заговоренного светильника, стоявшего на старом карточном столике, приставленном к стене.
Исана попыталась сесть, но боль пронзила ее с такой силой, что она лишь с трудом повернула голову. Исана увидела убийцу, сидевшего на стуле возле двери. Некоторое время она молча смотрела на этого мужчину средних лет, а он не отводил глаз, и это окончательно вывело Исану из равновесия. Она далеко не сразу сообразила, в чем тут дело. Она не ощущала никаких его эмоций. Мастерство заклинательницы воды одарило ее способностью к эмпатии, но этот мужчина был редким исключением. Наконец она сообразила, что он просто прячет от нее свои чувства, и у него это получается даже лучше, чем у Тави.
Исана смотрела на мужчину, изучала выражение его лица и глаз, пытаясь понять, каковы его намерения. Но ей ничего не удалось обнаружить. С тем же успехом он мог быть высечен из холодного равнодушного камня.
– Ну, – резко сказала Исана, – почему бы вам не закончить начатое дело?
– О каком деле идет речь? – отозвался он.
Он говорил равнодушно, голос вполне соответствовал внешности.
– Вы их убили, – тихо сказала она. – Кучера. Недуса. Вы убили Серай.
В его глазах что-то промелькнуло, и Исане показалось, будто он о чем-то сожалеет.
– Нет, – все так же спокойно ответил он. – Но я действительно убил лучника, который стрелял в Серай. И в вас, если уж на то пошло.
Исана опустила глаза и обнаружила, что одета лишь в шелковую рубашку, которая была на ней под платьем. Рубашка была запачкана кровью, на боку кто-то ее разрезал, чтобы промыть и перевязать раны. Исана закрыла глаза и прикоснулась к Рилл, чтобы нащупать путь к ране. Все могло быть гораздо хуже. Стрела рассекла плоть и повредила мускулы, но не задела жизненно важных органов. Мужчина грамотно извлек стрелу, промыл рану и остановил кровотечение.
Исана открыла глаза и спросила:
– А почему я должна вам верить?
– Потому что это правда, – ответил он. – Когда я нашел лучника, Серай было уже невозможно помочь. Я сожалею.