Именно их появление переломило панические настроения в Картхадаште: «Кельтиберы сильно оживили также и надежды карфагенян, ибо четыре тысячи их молва превратила в десять тысяч воинов, которых мужество и вооружение делали будто бы неодолимыми в битве. Эти слухи и народные толки воодушевляли карфагенян, которые теперь с удвоенною смелостью шли отбивать у римлян поле сражения» (Polyb. XIV. 7). Пунийцы выдавали желаемое за действительное, что в сложившейся обстановке было крайне опасно. Несмотря на это, Гасдрубал и Сифакс выдвинули войска на Великие равнины: «карфагеняне возвели вал подле так называемых Великих равнин и здесь расположились лагерем совместно с нумидянами и кельтиберами; всех их было не меньше тридцати тысяч человек» (Polyb. XIV. 7).
Информация о численности римской армии, принимавшей участие в битве, неизвестна, Полибий об этом ничего не сообщает. Ливий просто пишет, что Сципион «оставил под Утикой небольшие отряды солдат и моряков» (XXX. 8). Поскольку нам неизвестно точное количество воинов в армии Публия Корнелия (Liv. XXIX. 25), мы не можем назвать ее численность в битве на Великих равнинах. Можно только предположить, что римлян и их союзников было значительно меньше, чем карфагенян и нумидийцев. В этом случае получает объяснение решение Гасдрубала и Сифакса на четвертый день противостояния дать бой Сципиону.
Полибий и Тит Ливий уделили внимание действиям римского полководца перед решающим сражением: «Сначала он расположился на холме, отстоявшем мили на четыре от царского лагеря, а на другой день с конницей спустился к Великополью – так называют равнину у подножия этого холма. Он нападал на вражеские посты, тревожа врага мелкими схватками. Следующие два дня прошли в беспорядочных вылазках с обеих сторон: ничего, достойного упоминания, не произошло; на четвертый день началось настоящее сражение» (Liv. XXX. 8). Под Великопольем Тит Ливий подразумевает Великие равнины, где и произошла битва. Эти места упоминает Цицерон. Знаменитый оратор цитирует римского поэта Квинта Энния, автора «Анналов», где рассказывалось об этой судьбоносной битве: «Брось твоих недругов Рим… Зритель – Великая Степь…» (De Orat. III. 167). Место битвы попытался идентифицировать П. Коннолли: «Карфагеняне уже собирали новую армию на Великих равнинах, примерно в 120 километрах к западу. Это открытый участок земли в форме ромба примерно 30 километров в длину и 15 километров в ширину, запертый в кольце гор в верховьях реки Меджерда. Узнав о сосредоточении карфагенских сил, Сципион оставил часть войска на осаде Утики, а остальную армию повел вверх по долине Меджерды[22]». Судя по всему, сражение произошло на территории современного вилайета Беджа в Тунисе, в окрестностях одноименного города.
Ход сражения, подробно описанный Полибием и Титом Ливием, не оставляет места для каких-либо фантазий и странных гипотез: «При первом же столкновении и нумидийцы, и карфагеняне, стоявшие на обоих флангах, были отброшены: нумидийцы, в большинстве набранные по деревням, не смогли устоять перед римской конницей, а карфагенские солдаты, тоже новобранцы, – перед Масиниссой, всегда грозным, а сейчас еще разгоряченным недавней победой. Лишившиеся прикрытия с флангов кельтиберы держались стойко: на бегство в незнакомом месте рассчитывать им было нечего и нечего было надеяться на прощение от Сципиона: он столько сделал для них и для их племени, а они явились в Африку и нанялись против него воевать. Окруженные со всех сторон врагами, они падали один за другим, мужественно принимая смерть. Все были заняты ими, так что у Сифакса и Гасдрубала было время убежать. Ночь опустилась на победителей, уставших от резни, длившейся дольше, чем битва» (Liv. XXX. 8). Судя по всему, разгром карфагенского ополчения и нумидийцев произошел достаточно быстро, лишь кельтиберы сражались долго и упорно. Выучка и воинское умение легионеров, италийской конницы и всадников Масиниссы сыграли решающую роль в победе. Разгром был полным и безоговорочным. Не исключено, что Сифаксу надо было выставить всадников масесилиев против масилиев Масиниссы, поскольку они могли на равных противостоять вражеским наездникам. Вряд ли конница Масиниссы была настолько многочисленна и боеспособна, чтобы легко отразить атаку воинов, практикующих аналогичную тактику ведения боя. И совсем другое дело сражаться против деморализованной постоянными неудачами кавалерии пунийцев.
Информация о потерях в армии Гасдрубала и Сифакса отсутствует, известно только, что почти все кельтиберы пали на поле боя. Можно предположить, что количество погибших карфагенян и нумидийцев было невелико, такой вывод напрашивается из повествования Полибия. Рассказывая о последнем бое испанских наемников, греческий историк отметит, что «они задержали движение неприятеля, и Софак с конницей мог беспрепятственно укрыться в свою страну, а Гасдрубал с остатками войска в Карфаген» (Polyb. XIV. 8). Сифакс сумел увести кавалерию с места сражения, что при сложившемся положении дел было для царя большой удачей.
Аппиан о битве на Великих равнинах ничего не сообщает, но это не значит, что ее не было. Как уже отмечалось, у историка несколько иная трактовка событий в Северной Африке, чем у Полибия и Тита Ливия.
Сципион вновь удивил Гасдрубала. Вместо того чтобы идти походом на Карфаген, римский командующий разделил свою армию и отправил половину войск под командованием Гая Лелия и Масиниссы преследовать Сифакса. Им было приказано всячески беспокоить царя и не ему дать возможности собрать новую армию. В состав отряда вошли нумидийская конница и тяжеловооруженная пехота легионов (Polyb. XIV. 9). Публий Корнелий решил вывести Нумидию из войны и тем самым окончательно ослабить Карфаген. Он понимал, что в случае решающей победы над Сифаксом последней надеждой пунийцев останется Ганнибал, которого обязательно отзовут из Италии. С оставшейся частью армии Сципион стал захватывать города региона, где силой, где уговорами приводя их под власть Рима. Командующий обкладывал Картхадашт со всех сторон, как охотник – загнанного зверя. Нагруженные добычей, легионы двинулась в лагерь под Утикой. На пути к побережью римляне захватили стратегически важный город Тунет, который был оставлен карфагенским гарнизоном. Это был отличный плацдарм для атаки на Картхадашт. Ситуация на африканском театре военных действий окончательно изменилась в пользу Рима. Как только в Ливии узнали об очередном поражении пунийцев, в стране началось брожение: местное население, обозленное регулярными поборами, выжидало удобного момента, чтобы перейти на сторону римлян. Постепенно волнения охватывали все большие территории, вскоре ситуация стала критической и окончательно вышла из-под контроля карфагенских властей.
В Картхадаште вновь царили смятение и страх, «вера в свои силы была совершенно утрачена» (Polyb. XIV. 9). По городу распространялись слухи, что армия Сципиона вот-вот появится у стен Карфагена и начнет осаду. К воротам бесконечными вереницами тянулись телеги с припасами, сотни людей работали на починке городских укреплений. На заседании правительства кипели жаркие дебаты. Одни предлагали срочно послать гонцов к Ганнибалу и Магону с требованием вернуться для защиты Карфагена, другие настаивали на немедленной отправке военного флота к Утике. Поскольку римляне были совершенно не готовы к битве на море, то планировалось уничтожить их корабли, высадить на берег десант и разгромить немногочисленные войска, осаждающие Утику.
Была озвучена и иная точка зрения. Наиболее осторожные члены совета предлагали запастись всем необходимым, приготовиться к осаде и отправить посланцев к Сципиону, чтобы обсудить условия, на каких может быть заключен мир. Как заметил Полибий, «весьма продолжительные споры кончились тем, что приняты были все предложения» (XIV. 9). На следующий день карфагенский флот отплыл к Утике, посланцы совета отправились в Италию. Звать Ганнибала и Магона на защиту родины.
11. Разгром Сифакса. (23 июня 203 г. до н. э.)
Сифакс бежал. Бежал, как заяц, преследуемый охотничьими собаками. Царь без устали погонял коня, а когда животное готово было упасть от усталости, пересаживался на другого скакуна и продолжал сумасшедшую гонку. Нумидийские воины, следовавшие за своим повелителем, не могли выдержать такого бешеного темпа скачки и постепенно отстали. Колонна всадников растянулась на множество стадий, усталые лошади еле плелись по дороге. Местом сбора была назначена Цирта, куда и спешил Сифакс. Въехав во двор царской резиденции, правитель Нумидии соскочил с коня, буквально взлетел по ступеням дворца и скрылся в покоях. Пока в главном зале собирались высшие сановники и военачальники, Сифакс принял ванну, переоделся в чистые одежды и вышел к собравшимся соратникам. Нумидийцы громко приветствовали своего владыку, после чего царь устало опустился на трон. Предстояло обсудить важнейший вопрос: что делать дальше?
Ситуация складывалась очень опасная, поскольку лучшие воины масесилиев погибли в огне пожаров или были вырезаны легионерами. С Великих равнин удалось увести значительную часть конницы, но ее боеспособность оставляла желать лучшего. При этом царская казна ломилась от золота, население страны было многочисленным и сохраняло верность своему владыке (Liv. XXX. 11). Масесилии без проблем могли выставить еще одно войско; другое дело, насколько хорошо оно будет вооружено и обучено. Здесь решающее значение имел фактор времени. Для Сифакса и его приближенных было очевидно, что масилии поддержат Масиниссу, своего законного правителя. Если в Цирте царило относительное спокойствие, то в сельской местности люди открыто переходили на сторону молодого царевича. Несмотря на определенные сложности, царь и присутствовавшие на совете военачальники пришли к выводу, что Нумидия обладает достаточными ресурсами для продолжения войны. О мирных переговорах речи не было, поскольку все понимали, что Масинисса на них не пойдет, поскольку ему нужно все царство отца. В том числе и Цирта. Но на это был уже не согласен Сифакс. Поэтому было принято решение поднять на войну с Масиниссой и Сципионом всех масесилиев, способных держать в руках оружие. Были открыты городские арсеналы, в окрестности Цирты пригнали царские табуны коней. С помощью воинов, некогда проходивших обучение под командованием центуриона Статория, царь организовал свою пехоту по манипулам и выступил навстречу вражеской армии.