– спросил Сципион Сифакса. И получил неожиданный ответ: «Софониба, дочь Гасдрубала, которую я полюбил себе на гибель. Она сильно любит свое отечество и способна всякого склонить к тому, чего она хочет. Она меня из вашего друга сделала другом своего отечества и из такого счастья ввергла в это бедствие. Тебя же я предупреждаю, ибо нужно, чтобы, став вашим другом и избавившись от влияния Софонибы, я хранил бы теперь вам твердую верность: берегитесь Софонибы, чтобы она не увлекла Масиниссу к тому, чего она хочет. Нечего надеяться, что эта женщина перейдет когда-либо на сторону римлян: так сильно она любит свой город» (App. Lib. 27). На этом разговор закончился.
Слова пленника породили у Сципиона большую тревогу. Вызывало подозрение и поведение Масиниссы, при живом муже справившего свадьбу с Софонибой. Еще не успели остыть тела погибших на поле битвы, война не была закончена, а молодой нумидиец затеял свадебные торжества. И при этом проигнорировал не только мнение Гая Лелия, но и самого Сципиона! Командующий был в ярости, однако сдержал эмоции. Когда в лагерь прибыли Масиниса и Лелий, Публий Корнелий скрыл свой гнев, говорил с обоими приветливо и только после того как остался наедине с нумидийцем, высказал свое мнение. Сципион сразу расставил все по своим местам: «Я думаю, Масинисса, что еще в Испании, при первой встрече, ты увидел во мне что-то доброе и потому вошел со мною в дружбу; в Африке все свои надежды связал со мной; но среди всех моих хороших свойств, которые побудили тебя искать моего расположения, ни одним я так не горжусь, как умением владеть собой и не поддаваться страсти. Я бы хотел, Масинисса, чтобы ты к своим превосходным качествам добавил и это. В нашем возрасте, поверь мне, страсть к наслаждениям опаснее вооруженного врага. Тот, кто ее укротил, одержал большую победу и заслуживает большего уважения, чем мы, победившие Сифакса. Ты действовал в мое отсутствие энергично и мужественно – я с удовольствием об этом вспоминаю и хорошо помню. Об остальном ты подумай сам: я не хочу, чтобы ты краснел от моих слов. По милости богов, покровителей Рима, Сифакс побежден и взят в плен. Значит, он сам, его жена, его царство, земля, города, население его страны, все, что принадлежало Сифаксу, – добыча римского народа. И царя, и его жену, если бы даже не была она карфагенянкой, если бы даже не знали мы, что отец ее вражеский военачальник, следует отправить в Рим: пусть Сенат и народ римский решат, как будет угодно, судьбу той, о которой говорят, что она отвратила от нас царя-союзника и заставила его безрассудно взяться за оружие. Победи себя: смотри, сделав много хорошего, не погуби все одной оплошностью; не лиши себя заслуженной благодарности, провинившись по легкомыслию» (Liv. XXX. 14). Вот и все благородство Сципиона, о котором так любят порассуждать некоторые исследователи. Эта была неприкрытая угроза, именно так слова римлянина и понял Масинисса. Покинув палатку командующего, нумидиец удалился в свой шатер.
Молодой человек был потрясен злобной настойчивостью римлянина и просто не знал, что делать. На одной чаше весов был трон Нумидии, на другой – жизнь любимой женщины. Масиниссе предстояло сделать страшный выбор, который определит не только его судьбу, но и судьбы тысяч людей. Вспомнив слова супруги о том, что ей лучше умереть, чем попасть в плен к римлянам, Масинисса решился. Он налил в кубок вино, бросил яд, кликнул раба, которому доверял, и приказал отнести отравленный напиток Софонибе. Войдя в шатер царской жены, невольник передал ей слова мужа: «Масинисса рад бы исполнить первое обещание, которое дал ей как муж жене, но те, кто властен над ним, этого не позволят, и он исполняет второе свое обещание: она не попадет живой в руки римлян. Пусть сама примет решение, помня, что она – дочь карфагенского вождя и была женой двух царей». Ответ Софонибы был исполнен достоинства, величия и презрения к смерти. «Я с благодарностью, – сказала она, – приму этот свадебный подарок, если муж не смог дать жене ничего лучшего; но все же скажи ему, что легче было бы мне умирать, не выйди я замуж на краю гибели» (Liv. XXX. 14). После этого она твердой рукой взяла кубок и быстро его осушила.
Сципион пришел в ярость, когда узнал о поступке Масиниссы. Во-первых, он не привык к тому, чтобы ему перечили, во-вторых, понимал, к каким непредсказуемым последствиям эта выходка может привести. Поскольку Масинисса был человеком вспыльчивым и неуравновешенным, его действия трудно было предсказать. Он мог просто возненавидеть римского полководца со всеми вытекающими из этого последствиями. Между тем война была в самом разгаре, сын Сифакса Вермина не сложил оружия и был готов сражаться за царство отца. Поэтому Сципион вновь вызвал к себе Масиниссу и имел с ним продолжительную беседу. Сначала Публий Корнелий осыпал молодого человека упреками за безрассудный поступок, после чего смягчил риторику и в очередной раз постарался объяснить свои действия. Чтобы как-то исправить ситуацию, на следующее утро Публий Корнелий выстроил легионы и торжественно провозгласил Масиниссу царем. Полководец увенчал своего союзника золотым венком, подарил ему золотую чашу, курульное кресло, жезл из слоновой кости, расшитую тогу и тунику с узором из пальмовых ветвей. После чего сказал, что «нету в Риме отличия выше триумфа, ни один римский триумфатор не был облачен так роскошно, и римский народ из всех чужестранцев одного Масиниссу считает достойным такого убора» (Liv. XXX. 15). Сципион делал все, чтобы царь масилиев забыл о своем горе и сосредоточился на военных и политических делах. Не без труда, но римлянин достиг своей цели, «почести несколько рассеяли скорбь царя, и он воспрянул, надеясь вскорости овладеть всей Нумидией» (Liv. XXX. 15). Вместе с Масиниссой золотым венком увенчали Гая Лелия, были отмечены наградами и другие участники победоносной кампании. После торжественной церемонии Лелий отправился в Рим. Он должен был доставить в столицу Сифакса вместе с другими захваченными в плен знатными нумидийцами и доложить сенаторам об успехах Сципиона.
Точная дата битвы, решившей дальнейшую судьбу Нумидии, известна благодаря «Фастам» Овидия:
23 июня
Далее – радостный день: победил Масинисса Сифакса,
Смерть нашел Гасдрубал от своего же меча (VI. 770).
О смерти Гасдрубала, сына Гискона, будет рассказано в соответствующей главе, пока же рассмотрим последствия поражения Сифакса, обернувшиеся катастрофой для Карфагена. Разгром Сифакса имел для дальнейшего хода войны не меньшее значение, чем исход битвы на Великих равнинах, Картхадашт лишился единственного союзника, судьба города была предрешена. Кто был виноват в этой трагедии?
Царь Нумидии знал, на что шел, когда выступил против Рима, он преследовал вполне конкретные цели, и не надо все сводить к влиянию Софонибы на мужа. Захватив земли Масиниссы, Сифакс надеялся удержать их при поддержке Карфагена, в то время как его соперник обратился за помощью к римлянам. Масинисса перешел на сторону Сципиона еще в Испании, Сифакс захватил Цирту примерно в это же время. Поэтому Публию Корнелию рано или поздно пришлось бы выступить арбитром в споре между двумя союзниками. И не факт, что в этом случае Сифакс сохранил бы все свои новоприобретенные владения. Поэтому он и сделал ставку на Карфаген, брак же с Софонибой лишь дополнительно скрепил этот политический союз.
Шансы на успех у царя были неплохие, но он настолько бездарно вел войну, что потерпел сокрушительное поражение. Именно Сифакс был главным виновником уничтожения нумидийской и карфагенской армий римлянами во время ночной атаки. Вместо того чтобы уничтожить врага, Сифакс увлекся мирными инициативами и сбил с толку тестя. Вел себя не как полководец, за которым стоит могучая армия, а как трус, боящийся вступить в битву с врагом. Именно отсюда и начались все беды Сифакса, битва на Великих равнинах лишь усугубила его положение.
Мог ли царь отразить наступление Лелия и Масиниссы на Цирту? Скорее всего, нет. Но защитить свои наследственные земли ему было вполне по силам. Для этого надо было оставить в Цирте сильный гарнизон, отступить на запад, собрать и как следует обучить в Сиге новое войско. И только после этого продолжить боевые действия. Но царь вновь поступил вопреки здравому смыслу и проиграл. Причина поражения Сифакса в битве против Лелия и Масиниссы была одна: «Двинулся на врага с войском не меньшим, чем прежнее, хотя новонабранным и плохо обученным» (Liv. XXX. 11). Согласно данным Тита Ливия, римляне «в этой битве перебили меньше врагов, чем обычно бывает при таких победах, так как бой вела только конница. Убитых было не более пяти тысяч и вполовину меньше пленных, взятых в лагере, куда кинулись люди, потрясенные утратой царя» (XXX. 12). Иные цифры приводит Аппиан: «В этой битве со стороны Сифакса были убиты десять тысяч, со стороны римлян – семьдесят пять, а у Масиниссы – триста человек. И пленных из войска Сифакса оказались четыре тысячи. В их числе было две тысячи пятьсот массилиев, перешедших к Сифаксу от Масиниссы; их Масинисса по этой причине выпросил у Лелия и, получив, перерезал» (Lib. 26). История последнего противостояния Сифакса и Масиниссы на поле боя в изложении Аппиана отличается от рассказа Тита Ливия. За одним исключением – царь масесилиев попал в плен по вине раненой лошади: «В ту же зиму, когда Сифакс находился поблизости, Масинисса попросил у Сципиона, в дополнение к собственному войску, третью часть римского и, получив ее (римлянами предводительствовал Лелий), стал преследовать Сифакса. Тот все время ускользал от них, пока, наконец, замеченный около какой-то реки, не вынужден был построиться для битвы. Номады с обеих сторон, по своему обычаю, выпускали друг против друга великое множество стрел и копий, римляне же, выдвинув вперед щиты, наступали. Видя Масиниссу, Сифакс в гневе бросился на него; тот же в свою очередь радостно поскакал навстречу. Когда вокруг обоих загорелся сильный бой, люди Сифакса, обратившись в бегство, стали переплывать реку; тут кто-то ранил коня самого Сифакса, и он сбросил с себя своего господина; Масинисса, налетев, взял в плен самого Сифакса и одного из его сыновей и тотчас же отправил их к Сципиону