Генерал М. П. Кирпонос возложил выполнение поставленной задачи на командующего 5-й армией генерала М. И. Потапова. К этому времени в распоряжении командарма никаких организованных войск уже не было. Штаб 31-го корпуса утерял связь со своими дивизиями, и от них нельзя было ожидать никакой помощи. В 17.30 генерал М. И. Потапов увидел группу пограничников из охраны войскового тыла, которую вел полковник В. Т. Рогатин, и приказал ему от имени Военного совета фронта сбить противника с высот у села. Полковнику разрешалось подчинять себе всех, кого он сочтет нужным, невзирая на звание и должность.
Вскоре удалось сколотить три отряда общей численностью до 200 человек. В них вошли помимо разрозненных групп красноармейцев несколько командиров фронтовых управлений. Возможно, что в состав отряда полковника В. Т. Рогатина попала и группа авиаторов 62-й и 16-й авиадивизий генерала Г. И. Тхора и подполковника К. Ф. Пустарнакова. Во всяком случае, они участвовали в атаке на с. Загребелье. Общее командование принял на себя генерал М. И. Потапов.
Уже через час, к 18.30, заслоны противника на городищенских высотах были сбиты, угроза прицельного огня из пулеметов и минометов по селу – ликвидирована. Полтора часа отряд полковника В. Т. Рогатина провел в безделье, прежде чем поступили новые распоряжения. Прибывший в 20.00 начальник штаба фронта генерал-майор В. И. Тупиков приказал атаковать с. Загребелье, а после его захвата – следовать на с. Сенча. Насколько можно судить из текста докладной записки, отряду, по сути, предлагалось действовать самостоятельно, его действия с движением основных сил фронтового управления никак не увязывались. О том, как будет действовать штаб фронта, полковника В. Т. Рогатина не известили. Возможно, генерал М. П. Кирпонос еще не принял никакого определенного решения.
Тем временем отряд полковника В. Т. Рогатина, захватив под с. Загребелье пленных и трофеи, вышел на открытую местность. Поскольку контакт с противником оказался утерян, бойцов и командиров собрали в колонны и направили их по азимуту на восток. Глубокой ночью достигли с. Жданы и уже оттуда по дороге проследовали к с. Сенча[138].
После захвата с. Загребелье к колонне бойцов полковника В. Т. Рогатина присоединился еще один отряд, который возглавлял генерал И. Х. Баграмян. Его формирование вызвали те же самые причины, а именно появление частей противника на высотах вокруг с. Городище. Работники оперативного отдела фронта, штаба 5-й армии и 31-го корпуса в течение всего дня 19 сентября предпринимали неоднократные попытки хоть как-то организовать массы бойцов и командиров, сформировать из них боевые части, но все было тщетно. «Новые формирования имели живучесть всего 3–4 часа. При прямом попустительстве начсостава личный состав этих «формирований» в одиночку и группами, тайком и явно расползался во все стороны и стремился уйти самостоятельно на восток, чтобы выйти из кольца окружения»[139] – так генерал И. Х. Баграмян оценил устойчивость отрядов, которые удавалось создать в с. Городище из массы отступавших войск. Поэтому не стоит удивляться, что в распоряжении командования фронта не имелось никаких крупных боеспособных формирований.
После того как генерал М. П. Кирпонос принял решение выходить из окружения в северо-восточном направлении, приступили к формированию групп прорыва. Командующий фронтом лично приказал генералу И. Х. Баграмяну возглавить роту бойцов НКВД из состава войск охраны Военного совета. В качестве второго эшелона ей предназначалось следовать сразу за ним, обеспечивая его с тыла. Кто входил в состав первого эшелона, генерал И. Х. Баграмян не указал, возможно, он и сам этого не знал.
Однако вскоре решение пришлось изменить. Около 17.00 противник, силой до батальона (по оценкам штаба фронта), переправился через р. Многа у с. Мелехи и обстрелял с запада с. Городище. Беспорядочный минометный и пулеметный огонь вызвал панику среди красноармейцев и командиров. Чтобы навести порядок, генерал М. П. Кирпонос поставил перед ротой генерала И. Х. Баграмяна новую задачу: развернуться и атаковать противника на высотах западнее с. Городище, занять их и обеспечить выход штаба фронта. Через несколько минут генерал В. И. Тупиков сообщил, что рота переходит из второго эшелона в первый и теперь предназначена для прорыва. Однако поставленная комфронта задача осталась без изменений.
Сказанное позволяет сделать два предположения. Первое: на момент немецкого обстрела войсковая часть, предназначенная для действий в первом эшелоне, куда-то делась, и вместо нее решили задействовать роту генерала И. Х. Баграмяна. И второе: такое развитие событий предполагало, что она после выполнения своей задачи должна вернуться в с. Городище, чтобы принять участие в прорыве.
Как оказалось, не все командиры были подвержены панике, некоторые сохранили ясность мышления и способность принимать самостоятельные действия. Одним из них оказался некий генерал Алексеев, который «по собственной инициативе остановил бегущую толпу красноармейцев и, возглавив их, повел в наступление». В своем докладе о выходе из окружения, составленном в 1941 г., генерал И. Х. Баграмян не назвал ни инициалов, ни должности этого человека. В послевоенных воспоминаниях он написал, что в атаку на немцев красноармейцев повел генерал Алексеев, начальник отдела снабжения горючим и смазочными материалами[140].
Далее в докладе генерала И. Х. Баграмяна есть еще одна странность. Командующий фронтом приказал его роте атаковать противника и, «наступая на высоты зап[аднее] Городище, занять их, навести порядок»[141]. Однако в следующем абзаце бывший начальник оперативного отдела пишет, что пограничники развернулись и вышли на указанные высоты (следует понимать, расположенные к западу от с. Городище), но тут появился отряд генерала Алексеева. Рота генерала И. Х. Баграмяна смешалась с ними и переправилась «через разрушенную переправу у Мелехи на северо-восточный берег р. Многа и в сумерках овладела высотами севернее Мелехи»[142]. Получается, что, вместо того чтобы атаковать противника к западу от с. Городище, генерал И. Х. Баграмян повел своих бойцов на север и северо-восток.
Возможно, что, стремясь описать произошедшие с ним события, бывший начальник оперативного отдела сделал это излишне кратко, случайно или намеренно упустив важные для понимания детали. Можно предположить, что события развивались в следующей последовательности: сначала командующий фронтом приказал наступать на высоты западнее с. Городище, потом прибыл генерал В. И. Тупиков и в связи с изменившейся ситуацией поставил иную задачу – составить первый эшелон прорыва и атаковать противника в северном направлении, на с. Мелехи. Уже в сумерках село и высоты за ним были взяты. Бойцы захватили пять-шесть пленных и трофеи.
Генерал И. Х. Баграмян привел в порядок бойцов и командиров и стал ожидать прибытия колонны штаба фронта. О результатах своей атаки и, видимо, о том, что путь свободен, он направил в с. Городище с донесением для Военного совета воентехника 2-го ранга Степанова. Неизвестно, добрался ли тот до штаба, во всяком случае, через с. Мелехи никто организованно выходить не стал.
Время вынужденного ожидания пагубно сказалось на моральном состоянии войск, они вновь потеряли управляемость, бойцы стали расходиться. Видимо, чтобы не растерять остатки дисциплины, генералы И. Х. Баграмян и Алексеев повели их на восток, пока не встретили отряд полковника В. Т. Рогатина.
Совершив ночной тридцатипятикилометровый бросок, к рассвету 20 сентября они вышли на подступы к с. Сенча. Не давая бойцам отдыха, полковник В. Т. Рогатин повел красноармейцев в бой для захвата переправы. Однако немцы уже успели хорошо организовать оборону, и две предпринятые атаки захлебнулись. Для уточнения обстановки командиры выслали разведку. По доставленным ими сведениям, оборону в этом районе удерживали до двух батальонов пехоты, усиленных артиллерией и танками.
Потерпев неудачу, командиры стали искать возможности для обхода. Отряд разбили на две части: одну из них генерал Алексеев увел на север, вторая ушла на юг. Полковник В. Т. Рогатин решил добраться до с. Лучки, расположенного в 3,5 км южнее, и организовать переправу там. По пути удалось присоединить еще несколько сот бойцов и командиров, выходивших из окружения. В итоге сформировался довольно многочисленный отряд, которым можно было попробовать пробить немецкую оборону. Маневр оказался удачным: у с. Лучки войск противника не оказалось.
Первыми на восточный берег полковник В. Т. Рогатин перебросил несколько групп пограничников, вооруженных пулеметами, автоматами, гранатами и бутылками с зажигательной смесью. В случае немецкой атаки они должны были прикрыть переправу. К счастью, немцы так и не появились.
Для переправы использовали все имевшиеся подручные средства: две лодки, срубленные стволы деревьев, плоты, изготовленные из тары и автомобильных камер. Тех, кто не умел плавать, перетаскивали веревками. Всего в ночь на 21 сентября и утром 22 сентября смогли перебраться на противоположный берег р. Сула до 5 тыс. бойцов и командиров. Имевшийся немногочисленный автотранспорт пришлось привести в негодность и бросить при переправе[143].
Перебравшихся на восточный берег красноармейцев вновь организовать уже не удалось. Они самостоятельно сбивались в группы по 100–200 человек и в дальнейшем выходили из окружения самостоятельно. Здесь, по всей видимости, пути генерала И. Х. Баграмяна и полковника В. Т. Рогатина разошлись. Каждый из них пошел своим маршрутом.
Генерал И. Х. Баграмян сохранил вокруг себя группу в 50 человек. Ему посчастливилось перебраться у с. Лучки в ночь на 21 сентября. Двигаясь ночами по маршруту с. Бештен – Комышня – Мелешки – Рашевка – Сары, они вышли 24 сентября в расположение наших войск в районе г. Гадяч