Нечто подобное немцы должны были сделать в случае обнаружения ими тел генералов М. П. Кирпоноса и Д. С. Писаревского. Однако комиссия никаких могил не обнаружила, в противном случае ей не потребовалось бы столько времени на поиски захоронения командующего фронтом. Поэтому найденное у родника захоронение могло оказаться могилой какого-то иного военнослужащего, а не генерала М. П. Кирпоноса.
Имеющиеся в нашем распоряжении разнородные свидетельства дают небольшую возможность проследить перемещения генерала М. П. Кирпоноса 20 сентября. Участники событий вполне однозначно указывают, что утром этого дня штаб фронта располагался в урочище юго-восточнее хут. Дрюковщина. Там же, видимо, находился и командующий. С началом немецких атак в 14.00–15.00 он руководил обороной, майор И. С. Глебов видел его стоящим в группе командиров на юго-восточной опушке. Оттуда комфронта отправился, по его словам, «на другую сторону оврага».
Какую именно часть урочища имел в виду генерал М. П. Кирпонос, судить трудно. Он мог перебраться или на противоположную, юго-западную сторону или уйти на север. По-видимому, последнее направление является правильным. На то, что командующий фронтом и Военный совет отправились в сторону хут. Авдеевка, косвенно свидетельствуют генерал Д. М. Добыкин и майор Банный. Одному указал на это направление подполковник-пограничник, другой, со слов неизвестных очевидцев, в своем докладе написал, что Военный совет после дневного боя ушел «в другой лес». Такое выражение можно понимать как свидетельство того, что высшее командование намеревалось вообще покинуть урочище Шумейково. Такое предположение вполне согласуется с известными нам событиями: те, кто вырвался из кольца у хут. Дрюковщина, выходили именно в северном и северо-восточном направлениях. Вероятно, где-то в районе южнее хут. Авдеевка и погиб командующий Юго-Западным фронтом генерал М. П. Кирпонос.
К 27 сентября сражение в районе южнее Лохвицы в основном завершилось, и командование 3-й танковой дивизии получило возможность подвести его итоги. К этому времени в руки солдатам этого немецкого соединения попали командующий и начальник артиллерии 5-й армии, генерал-квартирмейстер, лейтенант-наблюдатель со своей женой, два словацких шпиона, генерал авиации со своей дочерью, командир стрелкового полка, начальник артиллерии 193-й дивизии, комиссары 9-й танковой бригады и 2-го танкового корпуса. Многих из них можно определить по званиям или должностям, например, генералов М. И. Потапова и В. Н. Сотенского. Генерал авиации с дочерью – это Г. И. Тхор, начальник артиллерии 193-й дивизии – полковник Е. Е. Афанасович. Одним из двух комиссаров, по-видимому, является бригадный комиссар Д. Г. Каменев, ранее занимавший должность военкома 9-го механизированного корпуса, протокол допроса которого содержится в документах отдела I-ц 3-й танковой дивизии.
Остальные никак не поддаются идентификации. Остается только посетовать на то, что немцы не удосужились назвать их пофамильно. Они, видимо, так и останутся безымянными героями этой войны.
Глава 5Барышевское окружение
Командующий 37-й армией генерал-лейтенант А. А. Власов получил приказ об оставлении Киева 18 сентября по радио. Ему было указано только общее направление отхода, а сведения о предполагаемых действиях соседей были краткими и явно недостаточными. Для выработки окончательного решения на отход и порядка отвода войск, прежде всего из Киевского укрепленного района, генерал А. А. Власов созвал совещание. Общее состояние войск доложил начальник штаба армии генерал К. Л. Добросердов, начальник разведывательного отдела сообщил имевшиеся у него сведения о противнике. Сам командарм рассказал о полученной радиограмме штаба фронта, в которой содержалось мало конкретики. На основании такой информации принять правильное решение было делом затруднительным, тем более что достоверных данных о положении войск противника на флангах ни в штабе армии, ни в штабе фронта не имелось. Того, что немецкие части могут оказаться уже в ближнем тылу, никто даже представить себе не мог. Поэтому намерение выводить армию вдоль основных железнодорожных и шоссейных дорог в сложившихся условиях можно считать правильным. Вместе с войсками должны были уйти из Киева советские и партийные работники как городского, так и республиканского уровня, в их числе секретарь ЦК КП(б)У М. П. Мишин, председатель исполкома Киевского областного совета Т. Я. Костюк, комендант г. Киев полковник Черкасов, а также ряд работников военных комиссариатов.
План отхода выглядел следующим образом: сначала предполагалось отвести соединения, оборонявшиеся на правом берегу Днепра, за ними – пулеметные батальоны Киевского укрепленного района и дивизии с левого берега. Арьергард должны были составить 206-я дивизия полковника С. И. Горшкова и 4-я дивизия войск НКВД полковника Ф. М. Мажирина. Кроме того, на бойцов внутренних войск была возложена задача по уничтожению мостов через Днепр и минированию важных объектов в городе. Эти работы осуществлялись под общим руководством начальника инженерных войск 37-й армии полковника П. И. Голдовича. Марш на восток 4-я и 87-я дивизии должны были начать только после того, как основные силы армии минуют Борисполь.
В ночь на 19 сентября начался поэтапный отвод основных сил 37-й армии. В районе Борисполя удалось без особых затруднений преодолеть немецкий заслон, и продвижение осуществлялось без особых помех, пока не достигли с. Барышевка, где они наткнулись на прочную оборону и были остановлены. В бою погиб полковой комиссар И. Ф. Водяха, военком 23-й дивизии НКВД дивизии, а полковой комиссар А. Т. Мокрушин пропал без вести. Здесь единая прежде колонна армии оказалась рассеченной войсками противника на две группы. Одна из них, большая по численности, была остановлена на р. Супой, вторая на р. Трубеж, восточнее с. Барышевка.
Арьергард армии начал отход из Киевского укрепленного района в 5.00 утра 20 сентября. Общим направлением для него была избрана дорога на Борисполь. Однако, когда дивизии подошли к Борисполю, выяснилось, что все дороги в этом районе уже перехвачены противником. Дальше на восток пришлось пробиваться с боями.
О выходе из окружения 4-й дивизии НКВД известно из воспоминаний ее командира полковника Ф. М. Мажирина. Совместно с полками 206-й дивизии полковника С. И. Горшкова она составила арьергард, в задачу которого входило помимо обеспечения тыла армии еще и уничтожение мостов через р. Днепр. Утром 19 сентября были взорваны мосты им. Г. И. Петровского, им. Е. Бош и Дарницкий, сожжен Наводницкий мост. В результате этих диверсий правобережная группировка противника оказалась отрезанной и начать преследование отступающих войск 37-й армии не могла. Поняв, что советские войска оставляют Киев, противник около 11.00 начал артиллерийский обстрел его юго-западных окраин, по окончании которого в атаку пошла пехота. Обстрелу подверглись также позиции на левом берегу и около Дарницы. А в районе Бровар был атакован 227-й конвойный полк майора Т. И. Вагина, который тем не менее удерживал свои позиции до наступления сумерек.
Вечером 19 сентября, закончив минирование важных объектов в Киеве, 4-я дивизия начала отход. В районе Борисполя она наткнулась на немецкий заслон и перешла к обороне. Высланная разведка доложила, что город прочно удерживается войсками противника и пробиться через него маловероятно. Немцы блокировали и железную дорогу, на ее путях застряли, не имея возможности проехать на восток, санитарный поезд и составы с беженцами. Все они были уничтожены немцами вечером 19 сентября.
Подверглись атакам и позиции 4-й дивизии, но они были сравнительно легко отбиты. В этом бою отличился военком дивизии полковой комиссар П. Г. Коновалов, который лично водил бойцов в штыковую. Ночью дивизия возобновила марш, шли в обход Борисполя на Люборцы. Но как только соединение миновало с. Рогозов, ее арьергард – 57-й полк подполковника П. К. Алтуфьева – подвергся атакам немцев. Вскоре авангард дивизии был остановлен под Люборцами, и пришлось обходить село стороной. Тем временем противник также пришел в движение и, воспользовавшись большими разрывами между авангардом и арьергардом дивизии, отрезал полк подполковника П. К. Алтуфьева. Он смог пробиться из окружения только на следующий день, потеряв в бою при прорыве более половины своего состава[195].
В начале октября дивизия в районе с. Девички вновь была окружена противником. В бою погиб подполковник П. К. Алтуфьев: он с бойцами захватил немецкое орудие и хотел открыть из него огонь, но разорвавшимся поблизости снарядом подполковнику оторвало ноги, и вскоре от полученных ран он скончался. В течение дня немцам удалось рассечь соединение на отдельные очаги обороны, и с этого времени 4-я дивизия перестала существовать как единое целое.
Первыми удалось вырваться из кольца 227-му полку и 81-му отдельному батальону. Они выходили на северо-восток, разбившись по пути на мелкие группы. Более половины бойцов потеряли пулеметная рота 56-го полка, дивизионный обоз и артиллерия. Оставшиеся в живых ушли в леса около с. Ковалин, откуда самостоятельно направились к линии фронта[196].
Командир дивизии полковник Ф. М. Мажирин пробивался с 34-м отдельным батальоном, из состава которого после боев осталось всего 70 человек. Выдержав в марше по тылам противника еще несколько боестолкновений с противником, этот отряд в октябре 1941 г. перешел через линию фронта.
Отход 206-й дивизии полковника С. И. Горшкова прикрывал 737-й полк майора Моженкова. Он должен был прикрыть рубеж сел Гатное – Юровка – Чабаны, чтобы дать возможность остальным частям дивизии оторваться от преследования противника. В ночь на 20 сентября четыре полка дивизии – два стрелковых и два артиллерийских – сосредоточились в районе г. Борисполь. К этому времени противник, захватив с. Ивановка, замкнул окружение вокруг 37-й армии. Но создать плотные боевые порядки на внутреннем кольце он еще не успел, что давало советским войскам шанс на успешный прорыв. В ночном бою части и соединения, сосредоточенные у г. Борисполь, прорвали кольцо и двинулись на восток. Пробилась и 206-я дивизия, но в бою были потеряны все средства транспортировки артиллерии, и ее пришлось бросить.