Около полуночи 417-й полк перевел свой 1-й батальон в с. Пасечная, 2-м сменил части 134-го полка на опушке леса у с. Барышевка, 3-й разместил в с. Селище. Этими перемещениями с. Барышевка оставлялось на попечение солдат 62-й пехотной дивизии. Обстановка к исходу суток оставалась очень неспокойной: 442-й полк доложил о прорыве значительного количества советских войск – около полка, – в сторону с. Красноармейское, наблюдатели докладывали о концентрации русских к югу и юго-востоку от с. Барышевка и о передвижениях колонн в районе с. Сезенков. Получалось, что атаки можно было ожидать с любого направления, кроме, пожалуй, северного.
И действительно, в 22.30 бои возобновились. Около трех рот попытались прорваться через железную дорогу от ст. Березань на север. Немедленно 429-й и саперный батальон были приведены в состояние боевой готовности. Прорвавшихся перехватили на рубеже с. Недра – Парышков и разгромили. Остатки колонны укрылись в лесах.
В 22.45 находившийся в с. Барышевка 164-й полк был атакован значительными силами и вступил в тяжелый бой. Уже через несколько минут связь с ним прервалась, что само по себе свидетельствовало о серьезности положения. Командир 62-й дивизии попросил генерала Д. Крайсса помочь вывезти из села раненых, которым, очевидно, угрожала опасность. С такой просьбой он обратился и в XVII корпус. На помощь сильно потрепанному 164-му полку в с. Барышевка направился 417-й, незадолго до этого покинувший это село. В 23.00 он принял на себя участок обороны солдат 164-го полка и приступил к отражению атак, которые велись преимущественно с юго-восточного направления.
В качестве целей на будущий день генерал Д. Крайсс определил удержание с. Барышевка и после отражения всех атак переход в наступление с разгромом противостоящих сил 37-й армии. В дальнейшем предполагалось проведение зачистки района между реками Трубеж и Недра. Зачистка местности вокруг с. Недра и г. Березань возлагалась на части прибывшей 44-й пехотной дивизии.
Конкретные задачи выглядели так: 417-й полк без 3-го батальона во взаимодействии с 62-й дивизией уничтожает советские части, все еще удерживавшиеся в с. Барышевка и южнее его, зачищает местность вдоль железной дороги и предпринимает меры по недопущению прорывов через линию с. Барышевка – Селище. Группировку, занимавшую район лесов и болот вокруг и южнее с. Дерновка, поручалось уничтожить 1-му и 3-му батальонам 442-го полка во взаимодействии с 1-м и 3-м батальонами 419-го. Передовой отряд майора Шенка тем временем перекрывал дорогу, ведущую от с. Корнеевка на с. Недра. В своем распоряжении в качестве резерва командир 168-й дивизии оставил 3-й батальон 417-го полка, расположившийся на южной окраине с. Парышков. У перекрестка дорог южнее с. Красноармейское оставался 2-й батальон 429-го полка до своей смены частями 44-й пехотной дивизии[206].
К утру 23 сентября к г. Березань подтянулись основные силы 44-й пехотной дивизии и находились в готовности вступить в бой. Перед ними командование корпуса поставило задачу по захвату города и уничтожению находившихся там сил окруженных. Атака началась в 9.00: перед правым флангом стояла задача занять восточную часть г. Березань, перед левым – выйти к с. Семеновка, но не занимать его, так как он находился в разграничительных линиях соседней, 45-й пехотной дивизии. Западную границу предполагаемого продвижения немецких частей образовывала р. Недра.
В утренние часы поступило нерадостное для противника сообщение, что окруженные части 37-й советской армии ночью совершили прорыв в районе с. Барышевка, который сдержать оказалось невозможно. Значительные силы окруженных смогли вырваться из окружения и ушли в северо-восточном направлении. Значительные силы укрываются в лесах, и их намерения неизвестны.
Приняв во внимание полученные сведения, солдаты 44-й пехотной продолжили наступление. Правофланговый 134-й пехотных полк около полудня на пути к г. Березань занял колхоз, чуть левее, уступом назад продвигались солдаты 132-го полка. В этот момент поступил приказ из штаба корпуса, что части 168-й дивизии отводятся и концентрируются у с. Барышевка, поэтому отвественность за устойчивость фронта по р. Недра целиком возлагается на солдат генерала Ф. Зиберта. Во исполнение приказа командир дивизии выдвинул на правый фланг 46-й противотанковый дивизион и 3-ю роту 80-го саперного батальона. Перед ними стояла задача занять с. Едловку и организовать там оборону от возможных атак советских войск в северном направлении.
К 20.00 противнику удалось почти полностью захватить восточную часть г. Березань, и командир 44-й дивизии генерал Ф. Зиберт поспешил доложить об этом «наверх». Оттуда поступило распоряжение: перебросить высвободившийся 134-й полк на прикрытие участка по р. Недра силами своих 1-го и 2-го батальонов. В район колхоза переводился 3-й батальон этого полка. Как показали дальнейшие события, перегруппировка не обошлась без сюрпризов для противника. Уже через полчаса выяснилось, что, воспользовавшись создавшейся неразберихой, крупные части советских войск заняли северную часть г. Березань. По этой причине отвод 168-й дивизии должен быть признан нецелесообразным, и его войска следует вернуть на их прежние позиции. Однако командир LI корпуса генерал Х.-В. Райнхард отдал иной приказ: 24 сентября солдатам 44-й пехотной дивизии надлежало взять под свой контроль всю территорию города и провести зачистку болотистой местности у р. Недра.
Существенную поддержку соединению генерала Ф. Зиберта оказала 45-я дивизия. С утра 23 сентября ее части также предприняли наступление внутрь котла. Вопреки ожиданиям, солдаты почти не встретили перед собой организованного сопротивления и сравнительно быстро продвигались вперед. Еще до полудня передовые части вышли к восточным окраинам г. Березань. В ходе наступления они взяли в плен около 1000 бойцов и командиров, захватили 35 орудий и четыре бронепоезда, подбитых еще накануне.
В целом у немецкого командования, а особенно у рядового состава, сложилось странное впечатление от прошедших боев. Прорывы совершались с разных направлений, в разное время – как днем, так и ночью, – порой весьма крупными силами. Всякий раз на них приходилось реагировать, перебрасывая войска с одного участка на другой. Порой складывалось впечатление, что не столько советские, сколько немецкие части находятся в окружении. Однако вышестоящее командование пребывало в уверенности, что все трудности носят временный характер и у войск LI корпуса имеются все возможности для достижения решительного успеха.
В штабе LI корпуса итоги дня выгядели так. Противник, т. е. войска 37-й армии, казался изрядно потрепанным и дезорганизованным. Только 79-й пехотной дивизии удалось взять в плен 5500 красноармейцев и командиров. На участке 134-й дивизии перебежал на сторону немцев старший лейтенант, назвавшийся адьютантом командующего 37-й армией. По его словам, генерал А. А. Власов со своим штабом 22 сентября находился в с. Барышевка. Как заявил некий пленный капитан, командарм верхами ночью сумел прорваться в сторону г. Яготин. В окружении остаются командир 27-го корпуса генерал П. Д. Артеменко, а также командиры 28-й дивизии генерал К. И. Новик и 175-й дивизии полковник С. М. Гловацкий.
Отразила все атаки и 45-я пехотная, захватив около 800 пленных, в том числе довольно много командиров и комиссаров. На поле боя осталось до 200 убитых советских бойцов. Среди пленных оказались один генерал, один полковник и два майора. В настоящий момент сложно определить, кого именно здесь имели в виду. Можно только предположить, что генерал – это начальник штаба 37-й армии К. Л. Добросердов, однако из его карты военнопленного следует, что он попал в плен много позднее – 4 октября.
Общие впечатления сводились к тому, что советские войска сильно дезорганизованы и не способны действовать соединениями, а только разрозненными группами. Одна из них, сконцентрированная у с. Барышевка, предпринимает все усилия, чтобы прорваться на восток[207].
Почти одновременно с оржицким заканчивалась ликвидация соседнего с ним барышевского котла. Солдатам 134-й, а также 79-й и 45-й дивизий удалось не допустить объединения войск 37-й и 26-й армий, и теперь шло уничтожение их окружений по отдельности. К 24 сентября, насколько можно судить, управление войсками нарушилось, и командиры окруженных принимали решение не идти на прорыв самостоятельно. Такая тактика неизбежно приводила к нарушению взаимодействия и координации действий, отсутствию надлежащей поддержки стрелков хотя бы минимальным артиллерийским или минометным огнем. В результате атаки проводили как большими, так и малыми отрядами и группами, на разных участках, что давало противнику возможность маневрировать силами и средствами, чтобы успешно отражать все попытки прорыва.
Советские войска в боях в окружении, как отмечал для себя противник, как правило, использовали следующую тактику. Они укреплялись по опушке леса или в сельских домах и создавали там узлы сопротивления. Открытую местность держали свободной или оставляли там сравнительно небольшое количество красноармейцев, вроде боевого охранения. В случае атаки они отходили назад под прикрытие более крупных узлов сопротивления, которые обстреливали немецкую пехоту во фланг или в тыл.
В случае атаки непосредственно на укрепленный лес или село находившиеся там красноармейцы оборонялись стойко, рассчитывая на поддержку из тыла, откуда перебрасывались подкрепления и средства усиления, как правило, – бронемашины. Однако в условиях окружения, и особенно неудач с прорывом из него, быстро наступала деморализация. Нередко немцам приносила успех отправка к передовой захваченных пленных, чтобы они уговаривали своих товарищей сдаваться.
Ночью для обозначения переднего края пускали осветительные ракеты под углом 45 градусов, причем, как отмечали немцы, даже в тех ситуациях, когда это не требовалось. Командование противника сделало предположение, что таким способом русские отмечали направление наступления, где достижение успеха казалось наиболее вероятным. Как правило, использовали сочетание белых и желтых ракет.