День 24 ноября поставил перед 7‐й танковой дивизией две задачи. Первая была связана с завершением боев за Клин. Необходимо было произвести зачистку района западнее города. Поскольку боевые действия на правом фланге велись без тесной связи с 106‐й пехотной дивизией, то здесь ожидалось наличие крупных сил русских в районе Ильино, Борисово, Назарьево. Решение другой задачи создавало предпосылки для наступления на восток. Для этого необходимо было взять под контроль мост через Лутосню юго-восточнее Ширяево и образовать там плацдарм.
На запад была направлена боевая группа фон Мантейфеля, включавшая 2‐й батальон 6‐го стрелкового полка и 7‐й мотоциклетный батальон. Артиллерийскую поддержку осуществляла батарея 76‐го артиллерийского полка[567]. Действия боевой группы фон Мантейфеля значительно замедлялись из‐за минных заграждений. Кроме того, они подверглись неоднократным воздушным налетам. Эти налеты и причинили немцам основные потери. В районе Ильино в 7‐м мотоциклетном батальоне прямым попаданием бомбы было убито шесть человек и ранено четверо[568].
В 13.00 группа достигла Першутино. «Боевая группа ударила на вражеские позиции (частично примитивные бетонные бункеры), которые были заняты штурмом». Эти слова приводят к мысли о серьезных боевых действиях. Однако помимо потерь среди мотоциклистов при бомбежке в группе Мантейфеля было ранено только два человека[569]. Вероятно, эти потери были скорее следствием тех же бомбардировок, чем результатом боев с наземным противником. Наши части уже покинули этот район, и воевать немцы могли только с отставшими одиночками. Но таких было вряд ли много, поскольку немецкие донесения не содержат сведений ни о пленных, ни об убитых солдатах противника.
Операция группы фон Мантейфеля закончилась в 15.22 на линии Назарьево, Тимонино[570], и этими действиями была завершена немецкая операция по овладению Клином.
В то время, как группа Мантейфеля двигалась на запад, южнее Клинский отряд Московской зоны обороны отходил на восток.
«24 ноября после 4‐х часового привала в деревне Сехино отряд выступил на деревню Борозда. При выходе на высоты западнее Борозда отряд попал под артиллерийскиско-минометный огонь и огонь автоматчиков. Завязавшийся бой длился до наступления темноты. В этом бою материальная часть 2 сводного отряда частью была уничтожена огнем противника, частью пришлось подорвать из‐за отсутствия шоферов и горючего.
В результате боевых действий с 22 по 24 ноября уничтожено: до 800–1000 солдат и офицеров противника, подбито 3 танка, одна минометная батарея, до 10 грузовых машин с пехотой.
Потери отряда: подбито 3–85‐мм орудия, 4–45‐мм орудия, 6 противотанковых ружей, 7 счетверенных пулеметов, 25 станковых пулеметов и до 300 человек убитыми и ранеными.
Остатки Клинского истребительного батальона с частями усиления отошли на Рогачев и присоединились к Рогачевскому отряду. Маршевая рота и пулеметная рота 306 пулеметного батальона в деревне Бородино присоединилась к частям 133‐й стр. дивизии. Батальон 2 Московской стр. дивизии, отходивший после 24 ноября отдельными группами, собрался в Москве» [571].
Что произошло на других участках фронта?
Утром из Клина в восточном направлении выступила боевая группа, включавшая 37‐й разведывательный батальон и 54‐й мотоциклетный батальон 14‐й моторизованной дивизии. Командир 37‐го батальона майор Ридерер стал командиром группы, которая была усилена ротой 25‐го танкового полка и приданной 4‐й батареей 78‐го артиллерийского полка. 1‐й дивизион этого артполка и 9‐я батарея поддерживали группу огнем со стационарных позиций[572].
В 13.20 группа Ридерера достигла Белавино. Оборонявшаяся перед этим населенным пунктом 24‐я кавалерийская дивизия получила в 10.00 приказ отойти и оборонять рубеж Новая деревня, Слобода, Исаково, Бутырки. Уже в 11.30 отход начался[573], но немцы успели заметить, что перед ними отступает кавалерия. В 13.34 немцы были уже в Новощапово, а в 15.15 захватили исправный мост при Ширяево, образовав плацдарм на восточном берегу Лутосни. Судя по ЖБД 7‐й танковой дивизии и донесениям частей, враг на своем пути по шоссе не встретил серьезного противодействия. Об этом можно судить и по записи в журнале мотострелкового батальона 8‐й танковой бригады. Именно его 3‐я рота оборонялась в районе Ширяево. Всего батальон потерял за день одного человека убитым и девять ранеными, но записал на свой счет уничтожение целого батальона немецкой мотопехоты[574]. По немецким же данным только после образования плацдарма их разведка обнаружила позиции противника, которые не смогла преодолеть.
Командир танкового полка А. В. Егоров в своих мемуарах рассказывает о контратаке против немецкой танковой колонны, двигавшейся в сторону Воронино, в ходе которой противнику был нанесен серьезный урон[575]. Но точно локализовать место столкновения исходя из его рассказа невозможно. Там речь идет только о «шоссейной дороге, идущей из Клина на Рогачево». Документы указываю, что это произошло вблизи Воронино.
«С утра бригада заняла оборону по вост. и сев. берегу р. ЛУТОСНЯ имея задачей задержать продвижение пр‐ка на север и с.в одновременно прикрыть отход 58 ТД, 107 СД и 24 КД.
В 11.00 пр-к мех. частями достиг ВОРОНИНО. В результате контратаки наших танков подбито 10 танков пр‐ка, уничтожено три 75‐мм орудия с прислугой, рассеяно до б-на пехоты пр‐ка»[576].
В этом районе действовала другая дивизия врага – 14‐я моторизованная.
Направив свой разведывательный батальон в сторону Заболотья, она основными силами форсировала Сестру южнее Бирево. Еще ночью мосты здесь были усилены для прохода штурмовых орудий. Первым выступил 2‐й батальон 11‐го пехотного полка в направлении Селюхино[577]. К 11.00 он достиг без сопротивления участка леса западнее населенного пункта, и в 11.30 после недолгого боя Селюхино было захвачено. Наступление немцев было сильно затруднено из‐за превосходства в воздухе советской авиации. Атакам подвергались населенные пункты, мосты и части, ведущие бой. Тем не менее, в 13.35 11‐й пехотный полк уже доложил о занятии Воронино. При этом удалось захватить целым мост через Лутосню и образовать плацдарм. В ходе дальнейшего наступления последний был расширен до восточной окраины Бабаек[578].
Из этого текста можно заключить, что контратака 8‐й танковой бригады могла последовать уже после захвата немцами моста, т. е. на восточном берегу Лутосни. Иначе непонятно, почему при довольно успешных действиях наших танкистов немцы смогли захватить мост и образовать плацдарм. До этого на западном берегу Лутосни вели арьергардные бои, отходившие на восток и упомянутые ранее 24‐я кавалерийская, 107‐я моторизованная и 58‐я танковая дивизии.
Вслед за батальоном немецкого 11‐го пехотного полка, двигавшегося к Воронино, следовал 2‐й батальон 53‐го полка, который должен был свернуть на Губино для охранения южного фланга. Продвижение этой части было не очень стремительным. Сначала задерживала болотистая местность, а затем ему пришлось отбивать атаку трех танков, направленную в сторону моста через Сестру. В 15.10 этот батальон еще находился в 500‐х метрах от Губино, где дорогу ему преградило минное поле. К 16.20 батальон обошел минное поле и занял Губино без боя[579].
Именно здесь перед немцами оборонялись части 58‐й танковой дивизии. Но в отчете начальника ее штаба нет сведений даже о танковой атаке, отмеченной немцами:
«24.11.41 г. к 10.00 пр-к превосходящими силами повел наступление в направлении: Плюсково, Воронино, Клин, Опалево. По приказанию ком. Группой 58 ТД получила задачу: выйти в р-н Русино, Спас-Коркодино и занять там оборону. Части 58 ТД организованным порядком приступили к выполнению этого приказа, за исключением окруженных частей в р-не Ямуга, которые вышли через Мал. Шапово в р-не обороны ТД с некоторым запозданием»[580].
Кроме как из этого нашего соединения упомянутым немцами трем танкам взяться было неоткуда. Более того, в списке потерь дивизии упомянуты танки, утраченные у Губино. Всего же согласно этому документу 58‐я танковая лишилась 24 ноября девяти машин, но только две из них в Губино. Остальные танки потеряны на довольно обширном пространстве: в Воронино, Ширяево, Русино, Спас-Коркодино, Новощапово. Но в части из этих населенных пунктов бои развернулись только на следующий день. Следовательно, сведения не совсем точны.
Отметим, что 14‐я моторизованная дивизия доложила об уничтожении 10 танков. Столько же, сколько записала на свой счет 8‐я танковая бригада. Скорее всего, и немецкие, и наши цифры относительно потерь противостоящей стороны преувеличены. Так, согласно армейскому донесению «наши потери (по неполным данным): погибла полностью 6 рота 280 сп, подбито два танка «КВ» и один Т-34 8 тбр. Последние с поля боя эвакуированы»[581].
Здесь упомянуты потери еще на одном участке, где велись активные боевые действия.
Севернее Сестры в восточном направлении перешли в наступление части 6‐й танковой дивизии немцев. Они получили задачу наступать из района Березино, Жуково в направлении Захарово.
На правом фланге при поддержке 1‐го дивизиона 76‐го артиллерийского полка действовал 1‐й батальон 4‐го стрелкового полка, усиленный батареей штурмовых орудий, взводом 57‐го саперного батальона и взводом 41 противотанкового дивизиона. После артподготовки он атаковал в 9.00 передовые позиции советских войск, расположенные в 1,8 км юго-западнее Вьюхово. К 10.10 немцы вытеснили наши части с этих позиций и в 11.30 заняли Вьюхово.
Командир мсп УНКВД г. Москвы и Московской области А. Я. Махоньков.
На левом фланге при поддержке танковой роты (11 танков) атаковал 1‐й батальон 114‐го стрелкового полка. Его наступление обеспечивала 7‐я батарея 76‐го артиллерийского полка и 2‐я батарея 733‐го. Его наступление велось через лесной участок, на восточную окраину которого, расположенную в двух километрах от Владыкино, батальон вышел к 11.00.
Достигнув этих рубежей, немцы обнаружили перед Владыкино полевые позиции, занятые войсками. В 11.30 1‐й батальон 114‐го полка при поддержке танков атаковал их с фланга и к 15.30 захватил Владыкино. Вследствие этого батальон 4‐го стрелкового полка смог перейти в наступление на соседнее Захарово.
«Противник пытался посредством танков и одного орудия залпового огня разрушить атаку. Однако, несмотря на это вражеское противодействие, Захарово в 16.15 было в наших руках. Противник пытался, в контратаках из Титково захватить Владыкино. Атаки были отбиты»[582].
Именно на этом направлении оборонялся наш 280‐й стрелковый полк.
«Обеспечивая развитие успеха группировки, действующей в направлении РОГАЧЕВО, противник силами до полка пехоты при поддержке 25 танков в 10.00 24.11 атаковал подразделения 280 сп и в результате ожесточенного боя, длившегося весь день, оттеснил 280 сп на линию опушка леса 1 клм севернее БОРТНИКОВО, БОРТНИКОВО, ТИТКОВО…
Подразделения 280 сп в борьбе за ВЛАДЫКИНО выдержали три сильных атаки противника. Уничтожили до двух рот пехоты врага, три танка»[583].
Количество немецких танков командованием 30‐й армии традиционно завышено в два раза. Наверняка и количество убитых врагов преувеличено. Однако из немецкого донесения видно, что бой за Владыкино шел четыре часа, и затем предпринимались попытки вернуть населенный пункт. Следовательно упорство оборонявшихся подтверждается и противником.
К сожалению, по итогам дня 24 ноября 30‐я армия практически ничего не смогла записать себе в актив. Утверждение, что «бои на рубеже ВОРОНИНО, ШИРЯЕВО носили также ожесточенный характер»[584] имеет весьма шаткие основания. То, что сразу два моста попали в руки противника, говорит как раз об обратном. Этот казус стал следствием того, что предпринятый отход, который начался еще до наступления противника, был плохо организован. Похоже, не были предусмотрены централизованные меры по уничтожению переправ, и этот вопрос был оставлен на усмотрение командиров частей на местах. Те же понадеялись в этом вопросе друг на друга и не предприняли необходимых действий.
24 ноября северо-восточнее Клина приступил к диверсионным действиям мотострелковый полк УНКВД г. Москвы и Московской области под командованием полковника Александра Яковлевича Махонькова. Как следует из докладной записки последнего, адресованной Начальнику УНКВД майору государственной безопасности Журавлеву, существенных успехов достичь не удалось
«23.11.41 г. из состава истребительного мото-стрелкового полка было сформировано 6 оперативных групп с задачей:
1. Разрушение дорог и путей сообщения противника
2. Уничтожение транспортов с горючим и продовольствием
3. Истребление живой силы противника
24.11.41 г. весь состав оперативной группы прибыл в район боевых действий по линии Воронино – Слобода – Борщево – Захарово. Вечером 24.11.41 г. через линию фронта было выброшено 3 группы по 45 человек для действий на шоссе Клин – Калинин. Группа <…> к месту назначения не дошла и вернулась обратно, не выполнив задачу.
Группа Морозова к месту назначения также не дошла, обнаружив пути подвоза и следования противника по дорогам, соединяющим села Заболотье, Мал. и Бол. Бирево – заминировали и вернулись обратно.
Группа тов. Погосян места назначения достигла, заминировала участок шоссе Клин – Калинин и одну из примыкающих к нему проселочных дорог. При возвращении обратно группа тов. Погосян столкнулась с противником и вступила с ним в бой. В результате боя и внезапности действия группы был сорван план наступления противника на 25.11.41 г. на рассвете. Противнику было нанесено поражение – какое, не установлено.
Потери группы тов. Погосян – один убит и один ранен.
Кроме того было выброшено 3 группы по 30 чел. с задачей – поджечь села Вьюхово, Заболотье, Мал. и Бол. Бирево, а затем произвести огневое нападение на противника, расположенного в указанных селах, и минировать дороги, идущие к линии фронта.
Группа тов. Морозова до Вьюхово не дошла и ничего не сделав вернулась обратно.
Группа тов. Верейтинова, обнаружив скопление пехоты противника в Мал. и Бол. Бирево, испугалась противника и вернулась обратно» [585].
В заключение надо упомянуть еще об одном событии этого дня. В 13.00 в Козлово прибыл штаб 1‐й танковой дивизии. К 15.50 в Завидово передислоцировался ее 1‐й мотоциклетный батальон, а в районе Фофанова разместилась боевая группа фон Витерсхайма. Это были передовые части XXXXI-го армейского корпуса Моделя, который имел задачу принять оборону участка между рекой Сестра и Волжским водохранилищем. Помимо 1‐й танковой корпус располагал на тот момент 36‐й моторизованной дивизией. Ей и предстояло в декабре стать главным противником нашей 30‐й армии на этом участке фронта.
Восточнее города
Результаты боев 23 ноября привели к существенной корректировке планов немецкого командования. Она была вызвана тем, что в этот день помимо Клина пал и Солнечногорск. Противник немедленно попытался воспользоваться этим успехом. Поэтому V-й армейский корпус окончательно развернулся в юго-восточном направлении и попытался развить успех ударом на Москву вдоль Ленинградского шоссе. Наступление на восток продолжили соединения LVI-го армейского корпуса: 14‐я моторизованная и 7‐я танковая дивизии. Первая из них шла по дороге Клин, Рогачево, Дмитров, а вторая южнее. Именно на долю 7‐й танковой дивизии выпал самый большой успех. Двигаясь практически в оперативной пустоте, она достигла Яхромы и переправилась через канал Москва – Волга. Только вводом в бой соединений 1‐й ударной армии удалось ликвидировать немецкий плацдарм и стабилизировать фронт.
На дороге на Дмитров, ведя подвижную оборону, немецкое наступление сдерживала левофланговая группа 30‐й армии под командованием сначала полковника П. Г. Чанчибадзе, а потом начальника штаба армии Г. И. Хетагурова. В группе находились самые боеспособные соединения армии. Из-за возникшей во фронте бреши между 30‐й и 16‐й армиями группа все время находилась под угрозой обхода и вынуждена была отходить, не реализовав в полной мере свой боевой потенциал. Так, 26 ноября из‐за фланговой угрозы ей пришлось сдать важный пункт: Рогачево. Тем не менее, немцы на этом направлении примерно на полсуток запоздали с выходом на канал Москва – Волга у Дмитрова, что облегчило 1‐й ударной армии ведение боев по ликвидации плацдарма 7‐й танковой дивизии напротив Яхромы.
Ведшая наступление против группы Хетагурова 14‐я моторизованная дивизия противника 29 ноября получила приказ о переходе к обороне на рубеже канала Москва – Волга. Но участок на канале был относительно коротким. Центр и левый фланг дивизии вытянулись вдоль южной кромки Яхромской поймы и упирались в р. Сестру в районе устья р. Яхромы. 14‐я моторизованная дивизия оставалось на этих позициях и в последние дни ноября, и в начале декабря. На них она встретила контрудары 1‐й ударной и 30‐й армий. По-иному развивались события севернее р. Сестры, где состав немецких частей сменился дважды.
В предыдущей главе уже говорилось о прибытии из‐под Калинина 1‐й танковой дивизии. Это соединение приняло некоторое участие в боях южнее Волжского водохранилища, но недолго там задержалось. В конце концов, на смену этой дивизии пришла 36-я моторизованная дивизия. Она перешла к обороне на фронте, который приобрел свои окончательные очертания 25–26 ноября.
В первый из этих дней севернее Сестры продолжила активные действия 6‐я танковая дивизия немцев. Перед ней стояла задача закончить начатую накануне операцию и взять Титково и Бортниково. Но подразделения 280‐го стрелкового полка упредили противника, и силой двух рот при поддержке танков и гвардейских минометов атаковали Захарово. Атака немцами была отбита. Около 11.00 она повторилась, но снова была отражена. Затем 1‐й батальон 4‐го стрелкового полка 6‐й танковой дивизии вышел на исходные позиции, и в 12.30 последовала его атака в форме охвата с юга – сначала на Титково, затем на Бортниково. Оба населенных пункта были взяты в 14.00. Советские части отступили в северо-восточном направлении. «Сильные разведгруппы погнались за ними, чтобы по возможности уничтожить батареи орудии залпового огня, или, во всяком случае, прогнать. Одна разведгруппа, выдвинутая от Захарово в северо-западном направлении через лес к железной дороге, попала под вражеский обстрел в 3‐х км от селения. Итак, пока первая танковая дивизия не вступила в бой, здесь не может быть безопасно»[586].
Очевидцем и невольным участником этих событий стал командир истребительного мото-стрелкового полка А. Я. Махоньков. Утром он выехал для доклада в штаб 30‐й армии. Время для своей поездки, а главное направление движения полковник выбрал неудачно. Двинувшись в направлении Титково он оказался в центре боевых действий.
«Во время моего следования в штарм-30 противник, наступая от Захарово и Владыкино, потеснил наши части из Бортниково и Титково, вследствие чего я, достигнув Титково, попал под огонь своих частей из‐за Бортниково и танков противника, зашедшего мне во фланг из Захарово. Чтобы не быть уничтоженным танком противника, я свой броневик укрыл между домов, а сам с пулеметчиком и водителем, взяв противотанковые гранаты, устроил засаду. Однако, прождав 5–10 минут, выявили, что танк противника вернулся обратно в Захарово. После этого я подал сигнал посадки и следования, но пулеметчик, увлекшись, побежал в направлении вернувшегося танка и потерялся из виду. Проехав на броневике по улицам Титкова, мы пулеметчика не нашли, и, предполагая, что он ушел в лес, а поэтому выйдет на дорогу Титково – Трехденево, мы вышли из боя и поехали обратно, но пулеметчика не нашли. В поисках пулеметчика два раза возвращались к месту боя и в последний раз обнаружили его раненым в 300–400 м за Титково в направлении Захарова. Подобрав раненого и отправив его с прибывшей мотоциклетной развед. группой армии при вторичном выходе из боя, броневик взорвался на мине. Водитель получил незначительное ранение, а я, заменяя пулеметчика – легкую контузию. Сняв вооружение и приведя в негодность рацию, броневик в разрушенном состоянии был брошен, а сами вернулись в Борщево.
К исходу дня 25 ноября действующими группами полка было установлено наличие пешего противника с танками в селах: Захарово, Гладилино, Заболотье, Мал. и Бол. Бирево, Воронино и Покровское, а также вероятные пути следования.
Исходя из полученных данных, было минировано 6 дорог, выставлено 4 засады и выброшен заслон в 45 человек в село Слобода. Установив наибольшее скопление противника в Мал. и Бол. Бирево, мною было приказано командиру батареи РС уничтожить огнем село, что и было сделано»[587].
Захватив Бортниково и Титково, противник создал угрозу для соседних Трехденево, Слободы и других населенных пунктов. Пытаясь ее парировать, штаб 30‐й армии в 18.00 издал боевое распоряжение № 64.
Командиру кавалерийского отряда капитану Сухареву было приказано: «выступить в район Кондырино, Крупенино, Непейцино, где организовать круговую оборону с задачей не допустить прорыва противника в направлении Задний Двор и Горки.
Установить связь и взаимодействие с впереди действующими:
а) 3/280 сп обороняющим район Трехденево, Борщево
б) кавдивизионом 24 кд, обороняющим район Слобода, Рогатино, Мужево
При давлении превосходящих сил противника, а также в случае движения сил противника в стороне от расположения отряда, отряд, методом подвижной обороны, непрерывно вставая в лоб на путях движения противника, широко применяя завалы, минирование, порчу дорог и дорожных сооружений, сдерживает противника, не допуская его выхода к Иваньковской переправе»[588].
Последнее предложение показывает, что штаб армии видел обстановку далеко не в радужных тонах. Тем не менее, за счет этого участка усиливалась группировка на Дмитровском направлении. Еще в 12.00 был издан частный боевой приказ № 35, ставивший следующую задачу: «Командиру 18 кд с одной батареей 12 гвардейского минометного дивизиона, одним 50 м/м самоходным ПТО орудием 21 танковой бригады, прикрыв ныне занимаемый фронт обороны усиленным боевым охранением с остальными силами выступить по маршруту: ПОЛУШКИНА, МАРЬИНО, ТАРЛАКОВО, ТРЕХСВЯТСКОЕ, РОГАЧЕВО»[589].
В принципе эта переброска не повлекла за собой фатальных последствий, поскольку немецкое командование тоже целенаправленно уменьшало свои силы на фронте между Волжским водохранилищем и Сестрой и планировало здесь только обороняться. Правда, наши командиры этого не знали, и вряд ли предвидели. И, тем не менее, их маневр оказался правильным. Единственным минусом стало то, что 18‐я кавалерийская дивизия к главным событиям под Рогачево не успела.
Последнее наступление 1-й и 6-й тд севернее Сестры.
Немецкая перегруппировка по сравнению с нашей запаздывала примерно на сутки. Поэтому 26 ноября 6‐я танковая дивизия успела предпринять еще одно наступление. По данным противника, ночью по ее позициям были произведены ракетные налеты. Также немцами была отмечена деятельность ночной авиации. В остальном все было спокойно[590].
С утра 26 ноября части немецкой 6‐й танковой дивизии, заняв исходное положение на линии Бортниково – Заболотье – Бол. Бирево, были готовы к наступлению. Командир дивизии генерал Раус занял передовой командный пункт на главной улице в Спас-Заулке. Немецкие атаки начались около 9.00. Действовавший справа 114‐й стрелковый полк при действенной поддержке собственной артиллерии успешно продвигался вперед по открытой местности и к 9.45 смог занять Соково и Рогатино. Наступавшему на левом фланге 4‐му стрелковому полку пришлось поначалу двигаться через лес и заниматься ликвидацией обширных минных заграждений на его восточной опушке, перед Трехденево.
Немцы отметили, что им пришлось преодолевать значительное сопротивление, и они опять зафиксировали у своего врага танки и орудия залпового огня. Несмотря на это около 13.00 была занята Слобода. Примерно в это время советские части потеряли Трехденево и Борщево и частично были отброшены в лесистую местность в северном и северо-западном направлении.
По приказу генерала Рауса обе немецкие полковые группы немедленно продолжили дальнейшее наступление на восток. 114‐й стрелковый полк в 15.15 часов занял Ватолино, 4‐й стрелковый полк вел к этому времени атаку на Подтеребово. До наступления темноты немцам удалось блокировать Борки. Противник отметил, что советские войска большую часть времени держались твердо и только при атаке последних деревень были обращены в бегство. Действиям врага препятствовали также штурмовые налеты эшелонами из пяти и более самолетов. Общие потери немцев за 25 и 26 ноября составили 24 человека убитыми и 76 ранеными. На этом собственно, завершились, действия 6‐й танковой дивизии севернее Сестры. В следующие дни она была переброшена на Рогачевское шоссе.
С нашей стороны об обстановке, сложившейся 26 ноября в этом районе, мы имеем свидетельство того же Махонькова.
«К утру 26 ноября в борщевском направлении кроме нас находились батальон 280 сп в 500 чел., кавотряд капитана Сухарева в 200 человек, орудия РС, батарея 120 м/м и три орудия противотанкового артполка. Все эти силы действовали самостоятельно, подчинялись непосредственно штарму 30, а поэтому 26 ноября в 9.00 я собрал командиров указанных подразделений, ориентировал их в обстановке, а сам выехал в штарм 30, имея цель:
а) Доложить о наших действиях и обстановке на данном участке;
б) Прикрываясь данной группировкой, перерезать шоссе Клин – Рогачево, так как мы находились на середине, имея удаление 9 км
Около 12.00 26.11.41 г. явился в штарм-30 и доложил командующему Генерал-майору тов. Лелюшенко. Последний одобрил действия и приказал объединить все подразделения борщевской группировки для прикрытия Борщевкского направления, одновременно приказал НШ армии сообщить ст. майор Гос. безопасности тов. Журавлеву о задержке полка в армии»[591].
Повторная попытка посещения штаба армии была, скорее всего, вызвана перманентным отсутствием связи. И хотя стала более удачной, была все же неуместной ввиду того, что начальник, сколотивший группу войск, тут же оставил ее без руководства и оказался не у дел в самый ответственный момент. Возвращаясь после встречи с командующим армией, полковник Махоньков обнаружил, что обстановка на фронте резко изменилась..
«Когда я выезжал из штарма 30, то на полпути встретил одного из командиров артподразделения, бывшего в Борщеве, который остановил мою машину и сообщил, что противник занял Борщево, а наши подразделения, не имея единого руководства, отходят.
Считая, что отходящие подразделения успею перехватить в Борки по дороге Борщево – Рогачево, я выехал наперерез. Двигаясь навстречу отходящим частям, встретил капитана Казначеева, который мне доложил, что под действием превосходящих сил противника подразделения полка отходят. Во время следования через село Борки, при посадке на машины, подразделения полка и кавотряда были подвергнуты бомбардировке авиацией противника. Имеются жертвы.
Ночью 26.11.41 г., отправив раненых, мне удалось собрать и привести в порядок 80 стрелков нашего полка и 90 сабель кавотряда. С этими силами в 4.00 27.11.41 г. я занял оборону на восточном берегу р. Сестра в р-не Нижнево и Усть-Пристань. Левее меня в Прожектор расположился 97 кп 18 кд. Занимая оборону в Нижнево, организовал разведку противника и подготовку групп для действия в направлении Рогачево. О состоянии наших подразделений и обстановке донес командующему 30 армии, на что получил приказ оборонять Нижнево.
29.11.41 г. кавотряд тов. Сухарева и 97 кп ушли на Дмитровское шоссе, а саперы минировали пути моего отхода, что заставило меня также уйти на Дмитровское шоссе, а затем 30 ноября вернуться в Москву, о чем мною было послано донесение через командира 97 кп командующему 30 армии» [592].
Вернемся к событиям 26 ноября. В этот день слева от 6‐й танковой дивизии перешла к активным действиям 1‐я танковая. Группа Вестховена (2‐е батальоны 1‐го и 113‐го стрелковых полков, часть 37‐го противотанкового дивизиона и 37‐й саперный батальон) атаковала в северо-восточном направлении вблизи Волжского водохранилища. Выдвижение войск началось в 7.30. В 9.09 2‐й батальон 113‐го стрелкового полка перешел в атаку на Рябинки и в 09.29 занял населенный пункт. Подчиненный группе 1‐й мотоциклетный батальон выступил из Концова и продвигался справа и слева от железной дороги, ведущей в Конаково. Не встречая сопротивления, он прошел к 9.30 четыре километра, а к 10.09 – семь. Одновременно на левом фланге немцы силами группы фон Витерсхайма (1‐й батальон 113‐го стрелкового полка, штабная рота этого полка, 1‐й мотоциклетный батальон, 2‐я рота 37‐го саперного батальона, 2‐я батарея 83‐го зенитного дивизиона и 702‐я рота тяжелого оружия) заняли Вараксено. Тем самым передний край обороны был отодвинут еще на несколько километров от Ленинградского шоссе и Октябрьской железной дороги[593].
Но 1‐я танковая дивизия осталась на этих позициях недолго. Уже в 14.00 был издан приказ, согласно которому она сменялась частями 36‐й моторизованной дивизии. Боевая группа фон Витерсхайма в течение 26–27 ноября сдавала свой участок 36‐му мотоциклетному батальону, а боевая группа Вестховена 27–28 ноября сменялась 118‐м пехотным полком.
Оставив свои старые позиции, боевые группы фон Витерсхайма и Вестховена должны были сменить части 6‐й танковой дивизии. «Обеим боевым группам приказано устроить на передовой линии сильные опорные пункты, в то время как главные силы задержать в резерве на основной передовой линии Аксеново – Соково – Заболотье – Владыкино. 73 ап направляется в район Мал. Бирево – Березино – Минино. 1‐й танковый б-н в качестве резерва дивизии – в Мал. Бирево»[594].
Однако обустраивать свои новые позиции 1‐й танковой дивизии не пришлось. Едва успев встать на место частей 6‐й танковой, она получила в 14.50 27 ноября приказ XXXXI-го армейского корпуса о передаче всего своего участка обороны 36‐й моторизованной дивизии. Само же соединение генерала Крюгера должно было быть готовым 29 ноября выступить для удара в новом направлении[595]. Этим новым районом боевых действий стало Рогачевское шоссе, а всю линию фронта между Волжским водохранилищем и Сестрой заняла одна 36‐я моторизованная дивизия.
Подводя итоги последних оборонительных боев под Клином, и более ранних этапов сражения за город, целесообразно ознакомиться с мнением уже неоднократно цитировавшегося полковника Махонькова. Он был непосредственным участником событий на завершающем этапе, и в то же время, проходя по другому «ведомству», находился вне армейских структур, поэтому смог взглянуть на происходящее у соседей более объективно. Впрочем, он не приукрашивает и действия собственных подчиненных. Им посвящено начало заключительной части его доклада, подготовленного 2 декабря.
«За период деятельности полка проделано следующее:
1. Сожжены села Заболотье, Рогатино, Соково, Бирево.
2. Минирован участок шоссе Калинин – Клин в районе Ямуги и проселочные дороги: Березино – Вьюхово, Бирево – Заболотье, Трехденево – Борщево.
3. Подбит один танк.
4. Убито до 80 фашистов.
5. Убит при попытке к бегству, фашистский агент, который при встрече с нашей разведкой ночью с 24 на 25.11.41 г. в доме с. Соково, обрадовавшись (считая, что мы немцы) заявил на немецком языке: «Я немец». Разведкой он был задержан и доставлен в штаб полка, где был посажен под охрану часового. Утром 25.11.41 г. задержанный бежал из‐под охраны и был убит часовым, охранявшим его.
6. По данным нашей разведки, нашей артиллерией уничтожено 6 танков, 2 бронемашины, до батальона пехоты, в селах Бирево, Заболотье.
Наши потери: убито 14, ранено 55, пропавших без вести 101. Во время бомбежки сгорело 4 грузовых автомашины, на лесном поле взорван броневик, при переправе через канал утоплена одна грузовая автомашина, неизвестно где 5 грузовых машин.
Выводы
1. Полк в массовом порядке еще не готов к выполнению боевых задач.
2. Учебно-воспитательная работа в течение 4,5 месяцев отставала от требований в период отечественной войны.
3. Нач. состав и бойцы недостаточно упорно занимались боевым сколачиванием, зато чрезмерно увлекались вопросами материально-технического обеспечения и устройством семейных дел.
4. Материально-техническое обеспечение действующих групп, за исключением вещевого и продуктового, неудовлетворительное, особенно плохо с обеспечением карт, биноклей, светящихся компасов, карманных фонарей, полевых книжек.
5. Действия боевых групп не опираются на разведку (агентурную, авиационную и наземную), к тому же, в основном организуются наспех.
6. Плохо изучали личный состав, в результате засорились шкурниками и трусами. Исключительно плохо выглядит 3‐й батальон, который в основном состоит из работников подсобных отделов НКВД (см. рапорт к-ра б-на), кроме этого, имелся случай отказа выполнять боевое задание в Борщеве (см. список).
7. В ряде мест части РККА отступают не из‐за превосходства сил врага, а по своей вине, как‐то:
а) Нет упорства в обороне.
б) Плохо организуется разведка и связь.
в) Артиллерия, танки и пр. технические средства надо придавать общевойсковому начальнику, а им очень часто ставят задачу поддерживать.
г) Почти нет боевой связи между авиацией с полком, батальоном, ведущим бой.
д) Плохо организована служба заграждения.
Весьма часто заграждения стоятся без увязки с действующими частями, что связывает маневренность и приводит к напрасным жертвам своих войск, которые прикрывают отход частей – особенно безобразно этот вопрос поставлен в 30 армии.
е) Штабы армий всегда хотят руководить боевой деятельностью каждой части, а обстановка иногда требует создавать на отдельных направлениях группы из разных родов войск с временным единым командованием.
Мы медленно вскрываем и очищаемся от шкурников. Все еще доверчивы к людям, которые много болтают о преданности Родине и готовности к самопожертвованию, а на самом деле держаться подальше от непосредственного участия в отечественной войне»[596].
Собственно в последующие недели, месяцы и годы РККА и занималась устранением указанных здесь недостатков. Кое-что удалось сделать быстро, а кое‐что потребовало довольно длительного времени.