Всего же в этом месяце Люфтваффе выполнили в Крыму, по данным постов ВНОС 4-го Украинского фронта, 2050 самолето-пролетов, или на треть больше, чем в феврале, причем 704 были направлены на разведку, 700 – на атаку войск на поле боя, 432 – для бомбардировки переправ на Сиваше. Частые налеты врага внесли изменение в режим работы транспорта: автомашины и повозки двигались преимущественно по ночам или в период нелетной погоды, а чтобы снизить урон от бомбежек, наряду с усилением зенитных средств на перешейке над переправами регулярно дежурили наши истребители.
«Неоценимую помощь в управлении боевыми действиями оказывала радиолокационная станция, впервые появившаяся у нас в 3-м иак во время Крымской операции, – вспоминал командир соединения генерал Е.Я. Савицкий, чьи подчиненные прикрывали Сиваш. – До этого времени управление боевыми действиями корпуса осуществлялось с помощью пунктов наведения, находившихся поблизости от передовой. Визуальное наблюдение за противником вели на них опытные летчики, назначавшиеся командирами дивизий из числа тех, кто из-за ранения или каких-то иных причин не мог временно принимать участие в боевых вылетах. В их распоряжении имелись радиостанция, позывные ведущих групп и связь с командными пунктами дивизий и корпуса. Использовались также данные, поступавшие от вернувшихся после выполнения задания экипажей, сведения воздушной разведки и поступавшие от летчиков, находившихся в данный момент в воздухе или ведущих бой. Вся эта информация стекалась на командный пункт корпуса, где, исходя из сложившейся обстановки в воздухе, принимались те или иные решения.
Однако информация, полученная лишь визуальным путем, не давала необходимой полноты картины. Мы нередко не имели никакого представления о том, когда, откуда и сколько самолетов противника будет введено в сражение. Не знали и того, где он намеревается нанести очередной удар. Все это вынуждало постоянно держать в воздухе большие группы истребителей, что приводило к неоправданному расходу сил и средств и требовало от личного состава чрезмерного напряжения… С появлением радиолокационных станций положение принципиально изменилось. С их помощью – а дальность действия у них достигала 120–150 км – мы могли не только своевременно обнаружить противника, но и определить заранее, на какой высоте, сколько и каких самолетов следует ожидать в данное время и в данном месте» [Савицкий Е.Я. Полвека с небом. М., 1988. С. 131, 132.].
Как вспоминали очевидцы событий, командующий 51-й армией генерал Я.Г. Крейзер буквально с замиранием сердца следил за происходящим над переправами и Сивашем. Он вспоминал: «На днях мы были свидетелями одного захватывающего воздушного боя. Схватка началась над переправами, на четверку наших патрулирующих истребителей сразу свалились три группы немецких истребителей. И эта четверка не дрогнула и не покинула поле боя, а закружилась в смертельной карусели. Через несколько минут подошло несколько групп наших истребителей, но немцы тоже получили подкрепление. Шла борьба за воздушное пространство над плацдармом, видимо, немецкие истребители имели задание расчистить путь своим бомбардировщикам. В воздухе стоял такой рев моторов и трескотня гулких пулеметно-пушечных очередей, что все мы, задрав головы, не отрывались от этого захватывающего зрелища. Черными факелами падали пылающие самолеты… Дорогой ценой, видимо, заплатили наши, но воздух над плацдармом очистили и бомбардировщиков к переправе не допустили» [Киселев В.А. Командарм Хрюкин. Волгоград, 1996. С. 155.].
Случилось так, что командарм-51 стал свидетелем, вероятно, самого тяжелого за весь месяц для нас на данном направлении боя, произошедшего вечером 26 марта, – потери в тот день составили 10 «яков» (немцы лишились одного Bf 109 и одного Ju 87). Крейзер очень опасался, что вражеская авиация может существенно помешать нашим планам подготовки к наступлению, подобно тому, как это случилось с его армией летом 1943 г. на Миус-фронте. Яков Григорьевич видел, что и теперь воздушные бои почти всегда шли при численном перевесе противника, и подчас приходилось платить высокую цену за срыв его намерений мощной бомбардировкой прижать пехоту к земле, нарушить связь с тылом. Авиационные же командиры пытались впредь исключить организационные промахи, которые дорого обходились, о чем рассказал бывший военком 8-й воздушной армии, назначенный на эту должность буквально накануне, генерал А.Г. Рытов:
«26 марта 1944 г. летчики 278-й иад… прикрывали переправу через Сиваш. Понадеявшись на то, что немцы не пошлют сюда крупных сил, командир направил на боевое задание наспех спаренные экипажи (т. е. случайным образом назначил ведущих и ведомых. – Прим. авт.) из молодых, необстрелянных летчиков, а сам устроил в штабе какой-то семинар. Враг же, вопреки ожиданиям, направил к Сивашу несколько десятков бомбардировщиков в сопровождении истребителей 52-й эскадры. В рядах защитников переправы появилась растерянность, взаимодействие между истребителями нарушилось. Летчики дрались кто как мог. В этот день дивизия потеряла десять самолетов. Погибли, в частности, командир 812-го иап майор Н.Г. Волчков и Герой Советского Союза ст. лейтенант А.Ф. Лавренов. Они вылетели на выручку молодежи, но поправить дело уже не смогли» [Рытов А.Г. Рыцари пятого океана. М., С. 352].
Политработник не совсем точен: Волчков возглавлял 274-й иап (из 278-й, а не 265-й иад), а Лавренов имел звание капитана. Однако сути это не меняло – мы понесли тяжелые потери в людях и технике. Александр Филиппович Лавренов выполнил около 100 боевых вылетов, лично сбил 27 и парой еще 3 самолета противника, по праву считался одним из лучших асов 3-го иак. Этот трагический эпизод и его совместный разбор общевойсковым и авиационным командованием сблизил Крейзера и Хрюкина. Вскоре передовой КП командарма-8 был размещен и оборудован рядом с КП командарма-51, что позволило в дальнейшем управлять авиацией непосредственно с плацдарма.
27 марта генерал Т.Т. Хрюкин подписал боевой приказ соединениям армии, где каждому поставил боевые задачи на первые дни наступления. Однако его вновь пришлось отложить – мощный циклон обрушился на Крым, засыпал перешеек, связывающий с Украиной, полуметровым слоем снега. Временно пришлось прекратить всякое передвижение, кроме как по воздуху. Для обсуждения дальнейших планов в Мелитополе 30 марта состоялось совещание с участием представителей Ставки маршалов А.М. Василевского и К.Е. Ворошилова, который до этого находился в Отдельной Приморской армии, командующего и членов Военного совета 4-го Украинского фронта, командарма-8 генерала Т.Т. Хрюкина и др.
Доклад за подписью обоих маршалов был направлен И.В. Сталину 31 марта: «Считаем необходимым принятие решительных мер по организации настоящей блокады Крыма, которая воспрепятствовала бы переброске войск и материальных ресурсов как в Крым, так и обратно. Для этой цели необходимо немедленно усилить авиагруппу Черноморского флота в Скадовске (небольшой городок на берегу Черного моря к западу от Армянска, который местные татары называли Али-Агок – тихая пристань. – Прим. авт.), которая в данный момент вместе с авиацией прикрытия составляет меньше 100 самолетов и при этом слабо обеспеченных транспортными средствами и горючим. Блокаду Крыма в настоящее время считать важнейшей задачей для Черноморского флота (маршалы явно подчеркивали эту мысль. – Прим. авт.). Поэтому из имеющихся в распоряжении Черноморского флота более 500 самолетов необходимо довести авиацию Скадовска до 250–300 самолетов…» [Василевский А.М. Дело всей жизни. М., 2002. С. 377.].
Длительная оперативная пауза, неоднократный перенос сроков наступления позволили советской стороне хорошо подготовить войска, в частности ВВС. Еще важнее другое: в конце 1943 г. в ходе напряженных боевых действий ВВС Красной Армии завоевали стратегическое господство в воздухе на советско-германском фронте. В ходе сражений над Правобережной Украиной, при Ленинградско-Новгородской операции мы также имели господство, однако погода зачастую не позволяла экипажам действовать с максимальным напряжением, нанести неприятелю ощутимый урон. Можно было ожидать, что теперь ничто не помешает советским авиаторам продемонстрировать выросшую выучку летного и командного составов, использовать достоинства новой боевой техники, реализовать численный перевес, который примерно был 10-кратным. Сведения о составе авиационных группировок приведены в таблице [Подсчитано по: Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Кампании и стратегические операции в цифрах. Т. 2. М., 2010. С. 324; ЦАМО РФ. Ф. 35. Оп. 11285. Д. 988. Л. 92. BA-MA].
ТАБЛИЦА
Первой в дело вступила 8-я воздушная. Началу наземной операции предшествовал удар по пяти вражеским аэродромам в Северном и Центральном Крыму. Надо признать, что при проведении подобных операций в 1942–1943 гг. часто налетам подвергались второстепенные или даже ложные аэродромы противника. Но поскольку в данном случае налету предшествовала длительная и тщательная разведка, главной целью стал аэродром Веселое (германское название Каранкут), к юго-западу от Джанкоя, который широко использовал противник. Примерно за год до рассматриваемых событий, этот аэродром был оборудован немцами бетонной взлетно-посадочной полосой, выполненной из шестигранных плит. Он сыграл ключевую роль в снабжении частей Вермахта, обороняющихся на кубанском плацдарме, а также при последующей эвакуации этого плацдарма и питания войск в Крыму в период 1943–1944 гг.
Чтобы обеспечить внезапность при налете большой группы – собирались задействовать все исправные штурмовики 76-го гв. шап, – советское командование решило усыпить бдительность противника. В течение трех предшествовавших дней в небо устремлялись большие группы «илов», приближались к Сивашу, причем экипажи действовали открыто, не соблюдая радиомолчания, а когда «мессершмитты» и «фокке-вульвы» вылетали на перехват (служба воздушного наблюдения и оповещения у немцев работала весьма четко), наши поспешно возвращались, поки