[491]. Танки новых типов концентрировались в правофланговой 51-й армии В.Н. Львова, левофланговую 44-ю армию поддерживали исключительно Т-26. Обилие легких Т-26 и ХТ-133 в Крыму объясняется использованием в его составе частей, участвовавших во вводе войск в Иран и избежавших разгромов 1941 г. Состояние и распределение танкового парка наносившей главный удар 51-й армии показано в таблице 3.
ТАБЛИЦА 3
Большая оперативная пауза с 20 января по 26 февраля 1942 г. позволила хорошо подготовиться к наступлению. Командирами взводов, а в случае с КВ и Т-34 даже командирами машин был отрекогносцирован передний край противника. В 500 метрах от исходных позиций проходил противотанковый ров шириной 5–6 метров, глубиной 2–3 метра. Впереди рва – минное поле. За день до операции в нем были сделаны проходы, по нескольку на танковую бригаду. В ночь перед началом наступления саперы подготовили проходы через ров. Для сопровождения танков в глубине и разминирования на танки был посажен десант саперов и пехоты. Первоначально планировалось использовать для десанта сани-волокуши, но ввиду состояния грунта и отсутствия снега от них отказались.
Танки 38(t) (чехословацкого производства) 22 тд выгружаются с платформ в Крыму.
Согласно боевому приказу от № 08 в его окончательном варианте от 23 февраля 1942 г. 44-я армия наносила «главный удар своим правым флангом в направлении отм. 66,3, отм. 56,5, Петровка, Стар. Крым и вспомогательный удар в направлении Дальн. Камыши, Сарыголь»[493]. Соответственно для нанесения главного удара выделялись 157-я и 404-я сд, а вспомогательного – 63-я гсд с 251-м гсп[494]. Удар по Кой-Асану планом не предусматривался. Лишь в задачах 157-й сд имелась фраза «обеспечивая правый фланг армии со стороны Кой-Асан»[495]. 398-я сд оставалась на Ак-Монайских позициях и по плану задействовалась в развитии наступления. Артполк 398-й сд привлекался к наступлению, поддерживал 157-ю сд. На тот момент соединения 44-й армии находились на высоком уровне укомплектованности личным составом (см. табл. 4).
ТАБЛИЦА 4
Высокий уровень укомплектованности личным составом в начале операций был в целом характерным для зимней кампании 1941/42 г. Хуже было с вооружением. Так по действовавшему на тот момент штату № 04/750[496] декабря 1941 г. стрелковой дивизии полагалось 108 станковых пулеметов, 251 ручной пулемет и 582 автомата (пистолета-пулемета)[497]. Ни одна из дивизий 44-й армии этим количеством не располагала.
Артиллерия 44-й армии была сгруппирована ближе к правому флангу армии и усилена двумя полками РГК (53, 457 ап и дивизионом ГМП), которые были задействованы на направлении главного удара армии. Танковые части 44-й армии получили следующие задачи. 24-й тп (42 танка) и 126-й тб (9 танков) должны были поддерживать атаку 157-й сд на выс. 66, 3, 124-й тб (13 танков) поддерживал атаку 63-й гсд вдоль берега моря на Дальн. Камыши[498].
Немецкие войска, в свою очередь, готовились к обороне Парпачских позиций. С одной стороны, было бы большой ошибкой считать, что планы Крымского фронта являлись для противника открытой книгой. С другой стороны, утаить широкомасштабную подготовку к наступлению было почти невозможно. В своем докладе в штаб ГА «Юг» от 19 февраля 1942 г. Э. фон Манштейн писал: «Не подлежит сомнению, что противник планирует действовать в Крыму наступательно, стремясь добиться далеко идущих результатов»[499]. Наступательный характер построения советских войск в Крыму Манштейн довольно пространно описал в докладе от 21 февраля 1942 г., представленном по запросу ОКХ. В частности, указывалось, что «численность его [противника, т. е. Крымского фронта] сил на Керченском полуострове значительно превосходит необходимую для обороны позиции Парпач»[500]. Также командующий 11-й армией указывал на планомерную пристрелку советской артиллерии и «создание многочисленных переправ через противотанковый ров позиции Парпач (дешифровка фотографий 21.2 – на участке от железной дороги до Арабата обнаружены 32 новые переправы)»[501]. Авиаразведке в германской армии всегда придавалось большое значение и ее деятельность приносила ощутимые результаты.
Помимо прочего, долгий период затишья привел к тому, что группировка советских войск на Керченском полуострове оказалась довольно точно вскрыта противником. Манштейн в своем докладе от 21 февраля указывает: «На полуострове показаниями пленных подтверждено наличие: 61-й, 157-й, 224-й, 236-й, 390-й, 396-й, 398-й, 400-й, 404-й сд, 12-й и 83-й сбр, 63-й, 77-й, 302-й гсд»[502]. Перечисление довольно точное: лишней в этом списке является 61-я сд[503]. Более того, немецкой радиоразведкой было вскрыто наличие управления 47-й армии, находившейся в глубине, а также 55-й и 56-й танковых бригад.
Ввиду нехватки германских соединений Э. фон Манштейном были запрошены подкрепления у кондукатора Антонеску, который выделил 18-ю румынскую пехотную дивизию, которая вошла в состав XXXXII AK и заняла северный участок Парпачских позиций в конце января 1942 г.[504]. В качестве корпусного резерва для парирования кризисов в полосе 18-й пд (р) располагался немецкий 213-й полк 73-й пд, задачей которого было нанесение контрудара в случае прорыва румынских позиций[505]. Необходимо отметить, что наличие частей 18-й пд румын перед фронтом 51-й армии было выявлено советской разведкой уже по состоянию на 2 февраля 1942 г., как и наличие в резерве у противника частей 170-й пд[506]. Очевидно, это было одним из стимулов наносить главный удар в полосе 51-й армии. В центре, как его называли в немецких документах «Восточного фронта» 11-й армии, под Кой-Асаном занимала позиции 46-й пд XXXXII AK, на левом фланге – 132-я пд XXX AK (частично также задействованная на обороне побережья). Особенностями немецкой позиции являлся вынесенный вперед опорный пункт в Крым-Шибань, обороняемый батальоном 46-й пд, из которого простреливалось все пространство перед фронтом обороны обоих корпусов на Парпачском перешейке. Причем следует отметить, что эти позиции обеспечивали хорошее наблюдение, а на 22 февраля в распоряжении 46-й пд было 34 105-мм легких полевых гаубицы, 11 150-мм тяжелых полевых гаубиц и 2 210-мм мортиры[507]. Атакующих немецкие позиции встретил бы плотный заградительный огонь, вплоть до 100 кг 210-мм снарядов.
Может возникнуть закономерный вопрос: почему Манштейн поставил в первую линию румынское соединение, хотя еще осенью 1941 г. уже имелся негативный опыт действий румын под ударом советских частей? В своих мемуарах Манштейн обосновывал расчет так: «Упираясь флангом в Азовское море, она сможет удержать свою позицию, тем более что болотистая местность перед ее фронтом делала мало вероятным использование противником крупных сил»[508]. Это не слишком убедительно: болото было на правом фланге в полосе 132-й пд (в том числе на немецких картах[509]). Один из возможных ответов дает доклад Манштейна от 21 февраля 1942 г., в котором он прямым текстом пишет: «Боевая ценность основной массы вражеских дивизий не слишком высока, а у части из них снижена в результате поражения у Феодосии. Они состоят в значительной степени из не особенно желающих воевать кавказцев и солдат с маленьким сроком подготовки»[510]. Выше было показано, что в этом командующий 11-й армии ошибался: для первого удара Крымским фронтом были собраны соединения, укомплектованные славянскими национальностями, в том числе имевшими боевой опыт бойцами (как 12-я сбр). Т. е. со стороны немцев имелась определенная недооценка противника. Как недостаток Парпачских позиций Манштейн называл их танкодоступность (с точки зрения рельефа местности).
Всего по состоянию на 20 февраля 1942 г. войска в подчинении Э. фон Манштейна насчитывали 178 тыс. человек в армейских частях, 20,5 тыс. в подразделениях Люфтваффе, 900 человек Кригсмарине и 75 тыс. человек в румынских частях[511]. Из бронетехники 11-я армия располагала 42 штурмовыми орудиями[512]. На «восточном фронте» 11-й армии действовал 197-й батальон штурмовых орудий в составе двух батарей (11 машин к 27 февраля)[513]. Численность соединений 11-й армии характеризовалась следующими цифрами (см. табл. 5).
ТАБЛИЦА 5
В целом Э. фон Манштейн оценивал положение своих войск как потенциально опасное, причем даже в большей степени, чем других армий на советско-германском фронте. Как писал Манштейн, другие немецкие армии «могут рассчитывать на находящиеся в их тылу огромные пространства, в которых противник неизбежно завязнет, в то время как 11-я А имеет в тылу перешейки, которые легко перекрыть»