[515]. Здесь командующий немецкими войсками в Крыму правильно оценивал намерения противника: январские наступления Красной Армии действительно нацеливались на перешейки. Справедливости ради, в плане первого наступления Крымского фронта перешейки уже не фигурировали.
Также серьезное беспокойство у Манштейна вызвала угроза высадки морских десантов. Как он саркастически отметил в своем докладе: «Побережье имеющимися силами можно только охранять, но не осуществлять их серьезную оборону»[516]. При этом немецкая разведка докладывала о подготовке десантных соединений в Новороссийске и возможных высадках на побережье. Вместе с тем командующий несколько драматизирует ситуацию. Поставленная на правый фланг обороны на Парпачском перешейке и на оборону побережья в районе Феодосии 132-я пд находилась в хорошей форме, по состоянию на 28 февраля она насчитывала 16 350 «едоков» и 7500 человек в «боевой численности».
Последним раундом в ожидании советского наступления стали ложные сообщения о переходе войск Крымского фронта в наступление 22–23 февраля. Сведения поступали от перебежчиков и других источников. Однако наступление в эти дни не состоялось. Это несколько дезориентировало немцев, во всяком случае, взятые в ходе первых боев пленные говорили о неожиданности для них советской атаки.
За час до начала первого наступления Крымского фронта 27 февраля 1942 г. начался проливной дождь, который ухудшил условия видимости. Ввиду ограниченной видимости стрельба артиллерии в основном проводилась по заранее пристрелянным целям и площадям, что в значительной мере снижало ее эффективность. Тот же дождь превратил грунт в вязкую, липкую массу. Танки КВ были вынуждены двигаться на замедленной, а в редких случаях на 1-й передаче. Огнеметные ХТ-133, приданные батальону КВ, не сделав ни одного огневого выстрела, засели в грязи в 200–300 м от переднего края. Скорость движения танков не превышала 3–5 км/ч[517]. Пехота была отсечена от танков минометным и пулеметным огнем, танки КВ 229-го отб прорвались вперед к Кой-Асану, но вынуждены были возвращаться назад за пехотой. Эти маневры не лучшим образом сказались на состоянии матчасти. Из 11 танков КВ 229-го отб 4 не вернулись из боя, а оставшиеся вернулись на исходные позиции или на буксире, или задним ходом ввиду поломок шестерен КПП[518]. По существу, массированная атака на Кой-Асан советских тяжелых и огнеметных танков была сорвана. Саперный десант и автоматчики, находившиеся на танках, были почти полностью уничтожены.
Главный удар 51-й армии обрушился на позиции 18-й румынской пд, оборона которой сразу затрещала по всем швам. При этом нельзя сказать, что бронетехника танковых бригад избежала общих проблем. Так, из 10 КВ 40-й тбр вышли из строя ввиду поломок КПП 6 машин, из 10 Т-34 2 танка вышли из строя из-за поломок КПП и главных фрикционов (еще 3 были повреждены в бою)[519]. Из состава 39-й тбр в атаке на Тулумчак участвовало два танка КВ, остальные вышли из строя по причине перегрева и поломок КПП[520]. Саперный десант на танках 40-й тбр «в большинстве своем был выведен из строя», в итоге минное поле у подножия высоты 28,2 стало серьезным препятствием, вынудившим пойти в обход него справа на Тулумчак.
В итоге в атаке на Тулумчак оказались сосредоточены два тб 55-й тбр (поддерживавшие батальоны 12-й и 83-й бригад), 39-я и 40-я тбр. Под ударом массы танков на Тулумчак румыны дрогнули и побежали, оставив этот опорный пункт. Бегство союзников довольно дорого обошлось немцам – советские танки ворвались на позиции поддерживающей румын немецкой артиллерии. Были потеряны 1 50-мм ПТП, 16 37-мм ПТП, 2 210-мм гаубицы, 1 150-мм гаубица и 18 105-мм гаубиц leFH18[521]. Согласно плану в 8.00 получил приказ выдвигаться в полосу 18-й пд (р) 213-й немецкий полк. Однако артиллерия, без которой контратака была обречена на провал, запаздывала либо прибывала еще без боеприпасов. В ЖБД 11-й армии отмечалось: «Передвижение немецких резервов сильно осложняют раскисшие дороги»[522].
138-я гсд наступала в двухполковом составе (третий полк был в резерве армии) на Корпечь. Здесь, собственно, пролегал стык между немцами и румынами. Безымянную высоту перед Корпечью, прозванную в советских документах «минометной горкой», занимали немцы, сам населенный пункт Корпечь – румыны. Как указывалось в отчете соединения по итогам боев, от исходного положения до рубежа боевого охранения противника было около 3 км, а до главной оборонительной полосы противника 4–4,5 км[523]. Бойцы и командиры шли по грязи под огнем по этому пространству. По мере продвижения пехоты вперед артиллерия начала менять позиции, этот процесс вследствие раскисания почвы шел медленно.
Немедленного эффекта, надо сказать, прибытие с марша немецких подразделений не дало. Полностью взять на себя линию обороны немцы не могли, а паническое бегство румын под ударом 77-й гсд вынудило немцев 28 февраля оставить господствующую высоту 25,3, удержанию которой придавалось большое значение. Причем это имело достаточно тяжелые последствия безотносительно даже важности самой высоты 25,3: немцы были вынуждены при отходе взорвать застрявшее на дороге штурмовое орудие и бросить 5 застрявших в грязи противотанковых пушек 173-го дивизиона. В ЖБД 11-й армии отмечалось: «Из-за того, что находившиеся на северном крыле части 18-й румынской пд вновь не справились со своей задачей, русским удалось расширить вклинение»[524]. В целом 77-я гсд являлась лидером наступления 51-й армии, причем, судя по отчетным документам танковых бригад, ее поддерживали только легкие танки. Не получившая в свое распоряжение танков непосредственной поддержки 138-я гсд взять Корпечь не смогла, в том числе ввиду флангового огня из Кой-Асана и с высоты 28,2.
Успех 77-й гсд вместе с тем стоил ощутимых потерь. Дивизия потеряла за два дня 713 человек убитыми и 928 ранеными, всего 1641 человека[525]. Ездивший на передовую на второй день наступления В.Н. Львов отмечал большие потери именно в 77-й сд от мин: «На минных полях погибло много красноармейцев, командиров»[526]. Константин Симонов, сопровождавший В.Н. Львова в поездке на передовую, вспоминал открывшееся ему ужасное зрелище: «На этом грязном поле с кое-где торчащими пожелтевшими стеблями прошлогодней травы и с бесчисленными мелкими минными воронками лежали трупы. Редко на войне я видел такое большое количество трупов, разбросанных на таком большом и при этом легко обозримом пространстве»[527]. Причем, как пишет Симонов, это были трупы румын и красноармейцев – бегущие румыны попали на свои минные поля.
83-я мсбр потеряла за два дня 155 человек убитыми, 110 пропавшими без вести и 476 ранеными. Атаковавшая Кой-Асан 302-я гсд потеряла 703 человека, атаковавшая Корпечь 138-я сд – 460 человек, потери же 12-й сбр оказались наименьшими – 113 человек, в том числе 13 человек убитыми[528]. Всего же 51-я армия потеряла за два дня наступления 3763 человека[529].
В 44-й армии развитие событий первого наступления Крымского фронта оказалось еще более драматичным, чем у соседа. Первый ход еще в ночной тьме сделал флот. Как указывается в ЖБД фронта, крейсер «Молотов» под охранением эсминца «Смышленый» произвел 40 выстрелов по Дальн. Камышам (цели наступления 63 гсд)[530]. Более мощный удар был нанесен по Феодосии: 50 выстрелов сделал ЛК «Парижская коммуна» по городу и ЭМ «Безупречный» по Сарыголь и Ближней Байбуге в окрестностях Феодосии[531]. Создавая впечатление готовящейся высадки, флот также обстрелял Судак и Алушту.
Выдвижение войск проходило по плану. Однако хлынувший дождь заполнил подготовленные окопы водой, загрязнил оружие и затруднил применение бойцов к местности. Дождь и туман затрудняли наблюдение артиллерии. Справедливости ради нужно сказать, что дождь и туман скрыли столпившихся у превратившихся в ямы с водой окопов бойцов от противника. Несмотря на незапланированный шум, немцы не расстреляли части 44-й А еще на исходных позициях.
На исходных позициях на танки 24-го тп были посажены автоматчики и саперы. После артиллерийской подготовки в 7.50 27 февраля началась танковая атака. Так же как и в соседней 51-й армии, вследствие состояния грунта танки 24-го тп и 126-го тб двигались на замедленных скоростях. Поначалу пехота от них не отставала. Однако в ходе наступления 157-я сд сразу попала под фланговый огонь противника со стороны Кой-Асана Татарского и, столкнувшись с сильным опорным пунктом немцев на выс. 66, 3, остановилась перед минным полем на восточных скатах этой высоты. Вызванные для разминирования саперы погибли под огнем противника.
Как показало последующее расследование, находившиеся в подразделениях артиллерийские наблюдатели располагали кабелем плохого качества, который можно было применять только в сухую погоду[532]. Наблюдательные пункты артиллерии на переднем крае не видели целей из-за тумана. Все это мешало эффективно подавлять выявленные уже в процессе боя цели.
Неприятности нарастали как снежный ком. Командир батальона 633-го сп ст. лейтенант Горбулин донес о занятии высоты 66,3. Как позднее указывалось в сообщении особого отдела НКВД Крымского фронта: «Наступление было приостановлено, в дивизию было донесено о занятии высоты 66,3»