Битва за Крым 1941–1944 гг. — страница 45 из 156

[533]. Донесение о взятии высоты 66,3 действительно имело место и дошло до штаба фронта[534]. 157-й сд была даже поставлена задача содействовать ударом с юга окружению Кой-Асана[535].

Ввиду ошибочного донесения, как отмечалось ОО НКВД, поддерживающая 157-ю сд артиллерия, «будучи введена в заблуждение о занятии высоты 66,3 […] огонь прекратила»[536]. Согласно плану боя артиллерия 157-й сд начала смену огневых позиций. В отсутствие артиллерийской поддержки, даже при хорошей результативности первого удара, надежды на успех были призрачными. Попытки танков Т-26 44-й армии вернуться и увлечь за собой пехотинцев успеха не имели. Впрочем, потери танков были умеренными: 24-й тп за день потерял 15 танков на минах и 6 сгоревшими от огня противника, 126-й тб – один танк сгоревшим и один вышедшим из строя по техническим причинам[537].

Куда больший успех поначалу сопутствовал вообще не поддерживавшейся даже легкими танками 404-й сд. В ее первом эшелоне наступали 652-й и 665-й полки. Наступающие подразделения сразу попали под фланговый артиллерийский, минометный и пулеметный огонь со стороны Кой-Асана и Дальн. Камыши. Тем не менее два батальона 652-го сп продвинулись к высоте 56,5 в глубину обороны немцев. Причем, как позднее было выяснено, командир 652-го полка майор Матвеев в тот момент находился в 6 км от своих батальонов. Факт глубокого прорыва подтверждается противником. В ЖБД 11-й армии есть запись в 12.30 27 февраля, в которой указывается: «На стыке 46-й и 132-й пд русским удалось прорваться»[538]. Однако в глубине обороны противника передовые батальоны 404-й сд попали под сильный артиллерийский и минометный огонь противника, понесли значительные потери. По немецким данным, против вклинения были задействованы в контратаке два батальона 46-й пд. К утру 28 февраля батальоны отошли на линию главных сил дивизии. В материалах расследования неудачи 404-й сд указывалось, что во 2-м сб вернулся 21 человек в главе с комиссаром Задорожным, в 3-м сб – 8 человек с командиром батальона лейтенантом Жирновым и командиром роты лейтенантом Овчинниковым[539]. По существу эти батальоны были уничтожены.

На приморском фланге армии С.И. Черняка 63-я гсд неудачно атаковала сильно укрепленные позиции противника и отошла в исходное положение. Поддерживавший дивизию 124-й тб был встречен огнем ПТО противника и потерял за день 6 танков сгоревшими[540].

Тем временем ситуация в наступающих частях 44-й армии стала неуклонно меняться в худшую сторону. На скатах высоты 66,3 на небольшом пространстве скопились под огнем противника: 633-й и 716-й сп 157-й сд, 643-й и 655-й сп 404-й сд. Более того, раньше предусмотренного времени вперед начали продвигаться подразделения 398-й сд. В итоге на восточные скаты выс. 66, 3 вышел 826-й сп 396-й сд. В сообщении ОО НКВД указывалось: «Сильный огонь противника вызвали в частях растерянность и неорганизованный отход одной части за другой»[541]. В итоге было потеряно много стрелкового оружия и минометов.

Неудача первого дня наступления фактически парализовала действия 44-й армии. Как указывалось в ЖБД фронта, 28 февраля 44-я армия, «понеся большие потери от огня противника, наступление приостановила»[542]. В ЖБД 11-й армии упоминаются лишь действия незначительного масштаба на этом направлении: «Атаки противника численностью до батальона при поддержке танков на фронте 132-й пд отражены огнем артиллерии перед линией обороны»[543]. По материалам последующего расследования 716-й сп 157-й сд в 8.00 28 февраля перешел в наступление, но встретив снова сильный артиллерийский, минометный огонь и огонь автоматического оружия, полк начал отходить. 633-й сп и 384-й сп, остававшиеся на занятых 27 февраля позициях, тоже начали отход. К чести командования дивизии, с группой командиров штаба остановили отход, хотя в его процессе были понесены большие потери.

Наступление буквально тонуло в грязи. Лично ездивший в передовые соединения В.Н. Львов[544] докладывал Д.Т. Козлову в начале второго ночи 1 марта: «Автомашины вовсе не идут, лошади надрываются и падают», «пехота завязает в липкой грязи, вся измазалась до неузнаваемости»[545]. Командующий 51-й армией прямо сообщил Д.Т. Козлову, что «продолжать наступление нецелесообразно», нужно ограничиться овладением выс. 28, 2, Корпечь, выс. 69, 4, закрепиться и «дожидаться улучшения погоды и грунта»[546].

Командующий Крымским фронтом согласился с аргументами генерала Львова. В 2.00 ночи 1 марта 44-й и 51-й армиям ставится задача закреплять достигнутые рубежи и провести «частную операцию по овладению пунктов сопротивления выс. 28, 2 и узла сопротивления Кой-Асан, выс. 69, 4»[547]. Вдогонку к этому приказу Д.Т. Козлов ранним утром 1 марта категорически запретил В.Н. Львову «вводить 236 сд в лоб Кой-Асановский укрепленный узел, а иметь в виду использовать ее для развития успеха на правом фланге армии»[548]. Т. е. на этом этапе еще считалось возможным достичь первоначальных целей операции. Справедливости ради необходимо отметить, что противник также испытывал большие трудности в передвижении по грязи. В ЖБД 11-й армии указывалось: «При смене позиций тяжелых гаубиц не справляются даже 18-тонные тягачи»[549]. Соответственно при обвале фронта артиллерия была бы потеряна.

Высота 28,2 к юго-востоку от Тулумчака являлась еще одной господствующей высотой в полосе наступления 51-й армии. Она упорно удерживалась противником и стала своего рода «волноломом» для 83-й мсбр. Один батальон 83-й мсбр обошел ее с севера, а второй с юга, вступив в бой за Корпечь. Связи друг с другом батальоны не имели. 1 марта было предпринято совместное наступление 12-й и 83-й бригад с севера и востока на высоту, причем бойцы 83-й мсбр были посажены на участвовавшие в атаке на высоту танки. Этот удар имел успех, танковый десант уцелел и принял активное участие в захвате высоты.

Вечером 1 марта в телефонном разговоре с начальником штаба ГА «Юг» фон Зондерштерном Манштейн оценивал положение как близкое к критическому: «В случае, если противник завтра или послезавтра прорвется на юг или юго-запад, положение Восточной группы восстановить не удастся, поскольку артиллерия и тяжелое вооружение вязнут в грязи»[550]. Командующий 11-й армией требовал усиления воздействия на наступающие советские войска с воздуха: «Настоятельно необходимо сосредоточить все силы 4-й ВФ для действий на Керченском полуострове»[551]. Также Манштейн просил ускорить выдвижение обещанной ему свежей 22-й тд. Однако к тому моменту советское наступление уже сворачивалось, атаки преследовали уже достаточно ограниченные цели.


Танки 38(t) 22-й тд на марше в Крыму. Март 1942 г.


Ко 2 марта 1942 г. для контратаки на выс. 25, 3 немецким командованием было собрано две группы: «группа Хицфельда» (два батальона 213 пп) и «группа Даниэля» (по батальону от 213 пп, 391 пп и 105 пп). Они поддерживались всей артиллерией 170-й пд, а также 1-м дивизионом реактивной артиллерии (шестиствольные 150-мм минометы) и шестью штурмовыми орудиями 197-го дивизиона[552]. Немецкое контрнаступление началось уже во второй половине дня, в 15.00, 2 марта. Командующий 51-й армией В.Н. Львов позднее на разборе наступательных операций фронта высказывался об этом эпизоде следующим образом: «10 шестиствольных минометов давали одновременно 60 разрывов. Кроме этого противник вел усиленный артиллерийский огонь тяжелых калибров. […] И этого огня 324-й полк 77-й дивизии не выдержал»[553]. Причем присутствующий на разборе Л.З. Мехлис переспросил относительно воздействия авиации (первоначально считавшейся причиной отхода полка), и Львов уверенно ответил: «Главным образом, от огня минометов и артиллерии». Последствия воздействия были довольно тяжелые. Как указывалось в ЖБД 51-й армии, 324-й полк «оставил высоту 25,3 и в беспорядке отошел к выс. 19, 8»[554]. По немецким данным, выс. 25, 3 была захвачена в 17.15, и при этом было взято 100 пленных. Надо сказать, что немецкая реактивная артиллерия в условиях позиционных боев создавала определенные проблемы для советских частей не только в 1942 г. Массированное использование шестиствольных минометов стало одним из факторов увязания в позиционных боях Западного фронта поздней осенью 1943 г.

Несмотря на запрет использовать 236-ю сд в бою и постановку задачи на «силовую разведку», два батальона 818-го полка все же были втянуты в бой и понесли немалые потери. Уже вечером 2 марта штаб Крымского фронта отдает 44-й и 51-й армиям приказ: «Дальнейшее наступление по директиве № 350/ОП в связи с состоянием грунта до особого распоряжения прекратить»[555] (выделенный курсивом фрагмент был вписан от руки). Вышедший на окраину Кой-Асана батальон (из 44-й А) предписывалось отвести назад. Наступление сворачивается, и на фронте наступает кратковременное затишье.