88-мм зенитки, широко применявшиеся немцами с начала войны, сохранили эффективность против танков. Однако отмечалось, что «на лишенной укрытий местности их слишком быстро обнаруживали, и танки противника, обычно действовавшие большими массами, подавляли их уже с дистанции в 2 км». Поэтому на долю 88-мм зениток пришлось лишь 6 % заявок на уничтоженные советские танки. Куда более результативными были расчеты 50-мм ПАК-38. Эффективность 37-мм ПАК-35/36, несмотря на большое количество легких танков в составе Крымского фронта, признавалась низкой. Совместная атака КВ, Т-34 и легких машин приводила к уничтожению позиций легких противотанковых пушек.
По данным 51-й армии, за период с 27 февраля по 20 марта 1942 г. ее войсками был потерян 51 танк сгоревшими, 111 подбитыми и 14 подорвавшимися на минах, а всего 176 машин[621]. Как мы видим, преувеличение успехов со стороны немцев имело место, хотя и не в разы. В этот период боев в Крыму немцы испытывали определенные проблемы в поражении советских тяжелых танков КВ. Не имея достаточно эффективных средств борьбы, немцы ориентировались на косвенные методы, такие как поражение ходовой части. Советские документы это подтверждают. В мартовском отчете 51-й армии указывалось: «КВ бьют главным образом в ходовую часть» и «в бою 19.3 из 8 танков КВ вернулись с подбитой ходовой частью 5 танков». Немцы также проявили настойчивость в уничтожении выведенных из строя танков КВ на «ничейной» полосе подрывными зарядами. Тем не менее за все время боев с 27 февраля по 12 апреля 1942 г. Крымский фронт безвозвратно потерял 14 КВ из 66 прибывших на Керченский полуостров, 6 из 20 Т-34, 110 Т-26 из 320, 51 Т-60 из 150[622]. Т. е. потери КВ составляли 21 % поступления, других типов танков – 30–34 %. Возможно, на выживаемость Т-34 повлияло то, что в Крым попали машины с бензиновым двигателем М-17Т. В мартовском отчете 51-й армии указывалось: «Т-34 работающих на бензине сгорело 4 от артснарядов, попавших в бензобаки, поэтому в бою непрактичен, заменить на дизель-мотор»[623].
Неделя тяжелых позиционных боев в немалой степени измотала советские части. Однако немецкое командование оценивало свое положение как близкое к критическому. Пришло время для запланированного контрнаступления, Манштейн стремился перехватить инициативу. Как уже указывалось выше, ввиду сложной обстановки в Крыму 11-й армии было направлено усиление в лице 22-й тд с 28-й егерской (легкопехотной) дивизией. Командованием армии решено было использовать 22-ю тд и часть 28-й лпд для контрудара с решительными целями. Задача контрудара в приказе Манштейна от 16 марта 1942 г. звучит следующим образом: «Выход на линию Корпечь – высота 28,3 – восточнее Тулумчака – высота 19,8, окружив и уничтожив силы противника, находящиеся западнее этой линии»[624]. Высота 19,8 лежит практически на берегу Сиваша, и выходом на нее немцы действительно отсекли бы находящиеся западнее советские части. Второй задачей контрнаступления являлось сокращение линии фронта с целью высвобождения сил для последующей, более крупной операции.
22-я тд формировалась с 25 сентября 1941 г. на юге Франции, оснащалась преимущественно трофейной техникой[625]. Дивизия стала детищем военного времени с ускоренной подготовкой. Как позднее писал Манштейн, оправдываясь перед фюрером за неудачу контрнаступления: «До своего появления на фронте дивизия не провела ни единого дивизионного учения. Причиной была нехватка не времени, а горючего»[626]. В черновике доклада он выразился сильнее: «Грубо говоря, горючее экономили за счет крови солдат. Теперь армия вынуждена восполнять пробелы в подготовке и использовать часть привезенного за тысячи километров горючего для обучения»[627]. Однако в отправленном в ОКВ документе эта фраза уже отсутствовала. Тем не менее документы сохранили для нас истинное мнение командующего 11-й армии об уровне подготовки присланного подкрепления. Командовал 22-й тд генерал В. фон Аппель, награжденный «Рыцарским крестом» за Балканскую кампанию 1941 г., но не имевший опыта управления танковой дивизией.
Пробелы в обучении личного состава усугубились обстоятельствами использования дивизии в Крыму. Отчет соединения рисует достаточно неприглядную картину ввода в бой практически с марша, в неполном составе и при нехватке офицеров штаба. Как отмечалось в записке командования XXXXII AK, фон Аппель прибыл уже 15 марта и с ним были обсуждены четыре варианта наступления. Один из вариантов предусматривал удар по советской артиллерии в районе Джанторы, второй – удар на выс. 19, 8. В итоге был выбран вариант «Наступление с позиций севернее Владиславовки между населенными пунктами Корпечь и Тулумчак на высоту 28,2»[628]. Далее предполагалось отправить артиллерийских наблюдателей на гребень высот у высоты 28,2, начать подавление советской артиллерии.
Следует сказать, что наступление 22 тд командование XXXXII AK поддерживало достаточно сильной группировкой артиллерии: 51 легкая гаубица, 21 тяжелая гаубица (в том числе 7 чешских), 2210-мм мортиры, 8100-мм орудий «Шкода», 16 румынских полевых орудий (7,62-см и 7,5-см), тяжелая батарея реактивных минометов, 2 дивизиона штурмовых орудий (в общей сложности 12 боеготовых машин)[629]. Это сглаживало проблему отставания собственной артиллерии 22-й тд. Также в немецком контрнаступлении должна была участвовать группа Хитцфельда (пять немецких и один румынский батальоны), исходные позиции для которой были назначены в районе высоты 26,7. Ее задача была обозначена как уничтожение окружаемых советских частей: «Дивизия Зандера силами группы Хитцфельда атакует Тулумчак, захватывает его и продолжает наступление на север, чтобы затем уничтожить зажатые между наступающими подразделениями силы противника»[630]. Поддерживать наступление группы должны были 6 штурмовых орудий 197-го дивизиона. Соответственно внешний фронт окружения поручался частям 46-й пд. Она должна была «сильным левым крылом (42-й пп, 105-й пп, 3-й батальон 72-го пп) захватить Корпечь и высоты восточнее, тем самым создав обращенный на восток оборонительный фронт в контакте с тд»[631]. В целом нельзя не признать, что германским командованием было спланировано крупное контрнаступление с задействованием свежих сил, в том числе крупной массы бронетехники, ранее не использовавшейся массированно в Крыму.
Что же происходило по другую сторону изрытой воронками «ничейной» полосы? Тезис об изготовившейся к наступлению группировке в мемуарах Манштейна не подтверждается советскими документами. Да, войска Крымского фронта наступали начиная с 13 марта 1942 г., и 20 марта это наступление продолжалось. Согласно ЖБД 51-й армии В.Н. Львова, находившиеся на направлении немецкого контрудара 138-й сд и 390-й сд на утро 20 марта имели наступательные задачи[632]. В ЖБД по этому поводу прямо сказано, что «51-я армия упреждена противником в продолжении наступления на правом фланге»[633]. Фактически немецкий контрудар нацеливался на выдохшиеся, но еще не перешедшие к обороне части, что скорее способствовало его успеху. Одновременно на ранних стадиях планирования и подготовки находилась наступательная операция 47-й армии[634]. Подтягивание сил 47-й армии уже началось, и район выс. 28, 2 (являвшейся целью 22-й тд) фронтом на запад и юго-запад занимала 143-я сбр, имевшая сугубо оборонительные задачи («быть в готовности к отражению контратак противника со стороны Кой-Асан, Корпечь»[635]). Собственно именно 143-я сбр была интерпретирована немцами как часть ударной группировки (хотя 20 марта даже дата наступления 47-й А еще не была определена).
Поскольку местность в предполагаемом районе действий ударной группировки XXXXII AK была открытой, части 22-й тд сосредотачивались во Владиславовке и выходили на позиции в ночь перед наступлением. Согласно плану, в ночь на 20 марта 1942 г. 22-я тд начала выдвижение вперед. Прогноз погоды был благоприятным, и, как отмечалось в отчете по итогам операции: «На исходные позиции подразделения вышли в условиях ясной звездной ночи». Однако около 5.00 утра берлинского времени погода резко изменилась. Дождь и полосы приземного тумана ограничили видимость 500–800 метрами. Командир 204-го тп описывал ситуацию даже более драматично: «Лучи солнца не проникали сквозь густой туман. Видимость составляла 50–100 метров».
Несмотря на изменившиеся обстоятельства, командование XXXXII АК приняло решение продолжать операцию. Мотивировка была достаточно простая: на открытой местности в случае отказа от наступления дивизия станет мишенью для советской артиллерии. Также считалось, что погода может улучшиться, а приказы на отход могут не догнать подразделения, наступит хаос.
Проблемы с видимостью начали сказываться на ходе операции уже в ее первые минуты. Танки I батальона 204-го тп в 5.00 начали движение и вскоре скрылись в тумане. II батальон 204-го тп вместе со штабом полка задержался и потерял визуальный контакт с ушедшими вперед танками. Усугубилась ситуация тем, что I батальон 204-го тп сбился с дороги. Навстречу заблудившемуся батальону в 6.00 из тумана вынырнули советские танки. По немецкой версии событий, сначала на поле боя появились легкие машины, которые боя не приняли, а повернули назад. Развернувшийся для преследования в боевые порядки немец