Череда неудач заставила командование фронта обратиться к тактике штурмовых действий, готовить частные операции локального характера, но эти меры уже запоздали и не успели принести свои плоды до начала немецкого майского наступления.
3.2. Хазанов Д.Б. Авиация в боях над Крымом. Январь – апрель 1942 г
25 января 1942 г. вышел приказ Ставки ВГК, положивший начало расформированию авиационных дивизий ближнего действия, в целях, как говорилось в документе, «приближения авиационного руководства к авиаполкам и лучшего использования ВВС». Отныне структура авиадивизий сохранялась лишь в дальне- и тяжелобомбардировочной авиации. «Военным советам фронтов перестроить систему управления авиацией и передать часть авиационных полков в непосредственное подчинение командующих ВВС армий», – потребовал Верховный. Вскоре Сталин утвердил новое положение об этой должности [Советские Военно-Воздушные Силы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. Сборник документов. № 1. М., 1957. С. 209.].
Буквально сразу на разных направлениях командиры и штабы приступили к выполнению полученных указаний, создавали «свои вотчины», назначались их руководители. Тогда думали, что подобная практика «приблизить» авиацию к наземным войскам позволит лучше использовать ВВС в интересах проводимых наступательных операций. Но получилось иначе, не столь успешно. К чести генерала Е.М. Николаенко, он попытался централизовать наличные силы, преобразовав ВВС 44-й армии в «группу бомбардировочной авиации», а ВВС 51-й армии – в «группу истребительной авиации».
Однако Люфтваффе сыграли в развернувшихся событиях более существенную роль, чем советская авиация. Еще 2 января в немецких документах констатировалось: «В Крыму наступление противника приостановлено активными действиями нашей авиации» [Гальдер Ф. Военный дневник. Т. 3. Кн. 2. / Пер. с нем. М., 1971. С. 157.]. Но тогда Люфтваффе действовали отдельными отрядами, которые имели в боеготовом состоянии всего по нескольку самолетов. В течение января части и подразделения удалось пополнить. 11 февраля рейхсмаршал Г. Геринг приказал провести реорганизацию всех авиационных сил на полуострове, создав «Специальный штаб Крым», которому подчинил все части и подразделения. Из многочисленных задач важнейшими признали улучшение взаимодействия с армией и флотом при проведении ими операций.
Если посмотреть на задачи, которые решали советские экипажи, то наибольший объем работы – прикрытие войск, своих аэродромов, портов, кораблей в них и прибрежных водах. В то же время в феврале чаще, чем ранее, выполнялись днем и ночью атаки вражеских аэродромов. Так, вскоре после перебазирования в г. Саки бомбардировщиков из I/KG100 и торпедоносцев из II/KG26, 18 февраля шесть штурмовиков Ил-2 в сопровождении восьми «яков» и пяти И-16 из состава ВВС ЧФ атаковали стоянки самолетов. Попутно штурмовке подверглась близлежащая железнодорожная станция. По докладам экипажей, было сожжено четыре «хейнкеля». А в ночь на 19 февраля аэродром обстрелял эсминец «Шаумян», вызвав переполох среди техсостава.
Подвергался ударам и другой базовый немецкий аэродром – Сарабуз. С начала года и до 22 февраля авиация ЧФ нанесла по нему восемь ночных ударов, в которых приняли участие 33 самолета различных типов. С 22 февраля по 22 марта 1942 г. на этот аэродром было сброшено еще примерно 19 тонн бомб в 24 вылетах. Как следовало из отчетов генерал-квартирмейстера Люфтваффе, за февраль в результате атак немецких базовых аэродромов в Крыму Саки и Сарабуз получили повреждения разной степени 10 Не 111, а еще один бомбардировщик подлежал списанию; получили ранения 9 чел. наземного персонала или технических служб, а 5 чел. погибли [ВА-МА RL2 III/1179; Заблотский А.Н., Ларинцев Р.И. Во славу Севастополя / 1941. Забытые победы Красной Армии. М., 2009. С. 276.].
К марту немцам удалось пополнить авиационные части на полуострове боевыми самолетами и экипажами. Повысилась интенсивность воздушных боев, особенно в период трех неудачных советских наступлений на Парпачских позициях. В одном из боев погиб 23 марта самый результативный ас в Крыму командир 247-го иап майор М.А. Федосеев (18 побед в Великой Отечественной и еще 5 в боях в Испании) – посмертно Михаила Андреевича удостоили звания Героя Советского Союза. Одновременно с действиями над Крымом неприятель усилил удары по нашим коммуникациям, считая их наиболее уязвимыми для налетов самолетов, поскольку крупнейшие тыловые базы Крымского фронта и Севастопольского оборонительного района находились на Кавказе.
Результаты не замедлили сказаться; одной из жертв стал уже упомянутый транспорт «Фабрициус». Приняв на борт 700 бойцов пополнения, около 120 т подфуража, 12 повозок, прочие военные грузы, военный транспорт 1 марта 1942 г. снялся с якоря в г. Камыш-Бурун и готовился в очередной рейс. Но он оказался последним – в следующую ночь судно, благополучно миновав район магнитных мин, на траверсе мыса Большой Утриш, недалеко от Анапы, при минимальной видимости оказалось поражено торпедой с немецкого самолета. Впоследствии капитан «Фабрициуса» М.И. Григор, человек поистине легендарной судьбы, вспоминал:
«Мы прошли от мыса на расстоянии трех миль, я стоял на мостике и вдруг заметил след торпеды. Скомандовал: «Лево на борт!» Но пенистый бурун торпеды молниеносно приближался и тут же раздался взрыв страшной силы. На «Фабрициусе» были разбиты мостик, штурманская и рулевая рубки; компас и штурвал выбросило в море. На сигнал о помощи, переданной аварийной радиостанцией, прибыл теплоход «В. Чапаев» и отбуксировал «Фабрициус» на мель, чтобы спасти оставшихся в живых моряков, груз и имущество. Еще не закончилась изнурительная, бессонная, страшная ночь, а моряки стали очищать палубу от обломков и приводить судно в порядок, в надежде отстоять его. Но несмотря на невероятные усилия экипажа, штормовая морская зыбь все больше разрушала транспорт, который впоследствии выбросило еще ближе к берегу…» [Янукян А.К. Анапа в годы Великой Отечественной войны / Очерки по истории Анапы. Анапа: 2000. С. 258, 259.].
От взрыва торпеды погибли около 10 чел. Судно не затонуло только потому, что груз сена и бочек держал его на плаву. Затем еще пять долгих месяцев экипаж во главе со своим капитаном нес вахту, как мог боролся за жизнь судна. Предпринимались попытки подъема «Фабрициуса», но всякий раз шторм или сильное волнение не позволяли это сделать, волны бросали транспорт на камни. Со временем «Фабрициус» превратился в передовой опорный пункт ПВО, наблюдатели которого первыми обнаруживали приближение немецких самолетов, предупреждали других об опасности.
Несомненно, Генеральный штаб Люфтваффе осознал: ключ к успеху в борьбе с войсками Крымского фронта лежит в максимальном ослаблении его тыла, дезорганизации растянутых коммуникаций. Германское командование пришло к выводу: если советский противник не сможет своевременно пополнять группировку, доставлять предметы снабжения, горючее, боеприпасы как для сухопутных войск, так и для своей авиации, ситуация резко изменится в пользу немцев, независимо от соотношения в живой силе, танках, орудиях и минометах непосредственно на фронте. С этой точки зрения можно считать знаковым событием прибытие 14 марта в Николаев, в штаб группы III/KG51 капитана В. Баумбаха, который считался немцами одним из ведущих специалистов по атакам кораблей и судов, был среди первых летчиков-бомбардировщиков награжден «Дубовыми листьями» к «Рыцарскому кресту».
После ознакомительного полета к югу от Крыма Баумбах 18 марта повел семь Ju 88 на Новороссийск, а 24 марта – девять Ju 88 на Туапсе и судостроительный завод, эвакуированный сюда из Севастополя. Последний налет с использованием специальных бронебойных авиабомб PC 1000 имел тяжелые для нас последствия: были потоплены минный заградитель «Островский» и два катера, серьезно пострадал завод, имелись многочисленные человеческие жертвы. А накануне группа «юнкерсов» с «обычными экипажами» также с пикирования атаковала Керчь – 58 авиабомб, разорвавшиеся в районе пристани, аэродрома, в центральной части города, привели к разрушению 31 здания, более 80 чел. погибли или получили ранения.
24 марта командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф.С. Октябрьский донес наркому ВМФ адмиралу Н.Г. Кузнецову, начальнику Генерального штаба маршалу Б.М. Шапошникову и командующему Крымским фронтом генералу Д.Т. Козлову, что «затяжка борьбы за Крым сопряжена с прогрессивно возраставшими трудностями снабжения войск на Керченском полуострове и в Севастополе морским путем. Противник, определив полную зависимость армий от подвоза морем, сосредоточил на крымских аэродромах до 100 бомбардировщиков и торпедоносцев и перешел к решительным действиям по срыву снабжения Крымского фронта и севастопольской обороны, атакуя наши базы, а также и корабли в базах и море» [Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. Вып. 2. М., 1946. С. 128, 129.]
В докладе от 2 апреля 1942 г. в те же адреса (начальнику Генерального штаба, наркому ВМФ, командующему Крымским фронтом) вице-адмирал Ф.С. Октябрьский указал на продолжавшийся рост активности немецкой авиации на Черном море и привел следующие данные. Только за март авиация противника произвела 56 налетов на военно-морские базы с участием 245 самолетов, в результате чего были повреждены два танкера, один транспорт, плавучая база подводных лодок, две подводные лодки и плавучая батарея; потоплены минный заградитель, танкер, две баржи и два сторожевых катера, а также разрушено несколько цехов морского завода № 201 в Туапсе; за этот же месяц было произведено 28 налетов на корабли в море, в ходе которых потоплен один и повреждено еще два транспорта.
«Это означает, – говорилось в докладе, – что скудный тоннаж, которым обладает Черноморский флот, непрерывно уменьшается. Из бывших в эксплуатации на 1 февраля 1942 г. сухогрузных транспортов общей грузоподъемностью 43 200 т, было потеряно шесть транспортов грузоподъемностью в 10 300 т и подлежало ремонту тоже шесть транспортов грузоподъемностью 6200 т. На 1 апреля осталось в эксплуатации 16 транспортов общей грузоподъемностью 27 400 т. Создавшееся положение ставило под исключительную угрозу снабжение армии фронта и Севастополя и требовало принятия исключительных мер по обеспечению бесперебойного питания войск» [Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. Вып. 2. М., 1946. С. 140, 141.].