прежде не чувствовалось столь болезненно отсутствие у штурмовых орудий средства ближнего боя – пулемета, а желательно огнемета»[1075].
Управляемый изнутри машины пулемет появился на «Штурмгешюцах» поздних выпусков. Дивизионы 197-го батальона с начала наступления на Севастополь поддерживали части 24-й и 50-й пд. Также немцы в погоне за техническими новшествами не избежали определенной доли технического авантюризма. Так снаряды обр. 38 г. (кумулятивные), позиционировавшиеся как универсальные, в условиях Севастополя показали себя не лучшим образом. Как указывалось в отчете, эти снаряды «преждевременно разрывались, создавая угрозу собственной пехоте, но при этом, не нанося никакого ущерба находившимся в кустарнике земляным укреплениям противника»[1076].
12 июня из Новороссийска в Севастополь прибыл крейсер «Молотов» в сопровождении эсминца «Бдительный». Кораблями была доставлена 138-я стрелковая бригада майора П.П. Зелинского (2655 человек, шестнадцать 76-мм и двенадцать 45-мм орудий, восемь 120-мм минометов). Бригада была выдвинута для прикрытия стыка между III и IV секторами и сразу перешла в контратаку.
Вместе с тем результаты первых пяти дней штурма для немцев оказались отнюдь не вдохновляющими. Потери составили около 11,5 тыс. человек. Бомб у VIII авиакорпуса при сохранении прежнего темпа бомбардировки оставалось всего на полтора дня. Рихтгоффен был вынужден приказать пилотам все бомбы бросать с максимальной точностью, по возможности с пикирования. 600-миллиметровые орудия «Карл» замолчали уже к 10 июня – они расстреляли все боеприпасы. «Дора» расстреляла значительную часть боекомплекта без видимого результата. 16 июня в докладе штаба 11-й армии в ГА «Юг» относительно использования сверхпушки указывалось: «На данный момент выпущено 43 снаряда «Доры», из них только 3 попали северо-восточнее «Сталина» позади форта и еще 3 юго-западнее «Сталина» на первой линии»[1077]. Надо сказать, что в отчете о штурме форта «Сталин» 22-й пд прямо говорилось: «Следов какого-либо особого воздействия орудия «Дора» при обследовании местности пока обнаружить не удалось»[1078]. В качестве результата стрельбы «Доры» в литературе также часто называется подрыв ее снарядом склада боеприпасов (проходившим у немцев как «Белый утес»). Утверждается, что он был поражен, с взрывом «подобным извержению вулкана»[1079], но документальных подтверждений этому нет. Советские источники это не подтверждают, а очевидец событий П.А. Моргунов – явно отрицает. К 13 июня закончились боеприпасы к 420-мм мортирам «Гамма». Немецкое наступление начинало выдыхаться.
Сокрушение позиций 365-й батареи являлось для немцев жизненно необходимым для продолжения наступления к Северной бухте. В немецких документах даже проскальзывает термин «угловой столб» в отношении «Сталина»[1080]. Т. е. ключевой опорный пункт обороны. Командир выделенного для атаки на «Сталин» 16-го пп 22-й пд Д. фон Хольтиц в мемуарах не описал подробностей штурма, но они сохранились в отчетах о действиях, составленных по горячим следам событий. В вышеупомянутом докладе командира 22-й пд Вольфа отмечалось, что в штурме «Сталина» была впервые опробована новая тактика. Генерал Вольф обрисовал ее основные черты следующим образом:
«а) Уничтожить прицельным огнем крупнокалиберных орудий (до 42-см) по отдельным укреплениям все позиции противника поблизости от цели наступления;
б) Использовать артиллерийскую маскировку, ведя огонь не только по районам будущих вклинений, но и по соседним участкам вражеского фронта»[1081].
Тем самым, по мнению Вольфа, удавалось снизить эффект воздействия советской артиллерии, прикрывавшей 365-ю батарею. Действительно, уже в первом донесении о штурме «Сталина» указывалось: «Артиллерия всех калибров в течение двух дней вела планомерный огонь по форту». План артиллерийской подготовки был скрупулезно проработан, чтобы ввести в заблуждение гарнизон 365-й батареи относительно истинной цели новой атаки. К 12 июня три из четырех орудий 365-й батареи выведены из строя огнем артиллерии.
Основной удар в ходе артподготовки наносился по советским укреплениям, фланкирующим подступы к основной цели атаки, особенно по так называемым укреплениям «Волга» и «Сибирь». Немецкие артиллеристы стремились создать своего рода огневую завесу вокруг «Сталина», препятствующую переброске резервов. По самому «Сталину» огонь велся только до 23.00 12 июня, поскольку именно в это время штурмовые группы начали занимать исходные позиции в непосредственной близости от него. Тем не менее нельзя сказать, что укрепления 365-й батареи не подвергались воздействию артиллерии. Напротив, по ним было сделано 11 выстрелов из 420-мм орудий. Тем не менее, как признавалось немцами после осмотра взятых позиций 365-й батареи, «в результате сильного обстрела некоторые из сооружений были разрушены, но боеспособность форта в целом всерьез не пострадала»[1082]. Одновременно автор более позднего отчета о действиях 22-й пд подчеркивал сохранение боевого духа гарнизона после многодневного обстрела тяжелыми орудиями: «Вновь ярко проявилась внутренняя сила сопротивления русского солдата в условиях, которые западноевропейский солдат вряд ли смог бы выдержать»[1083]. Напомню, что именно по «Сталину» вела огонь «Дора» и при всей сомнительной точности этой стрельбы удары 800-мм снарядов по высоте 60,0, несомненно, ощущались защитниками батареи.
Разрушенная взрывом 300-кг заряда взрывчатки восточная башня 30-й батареи (башня № 1).
Атака осуществлялась с северо-востока двумя батальонами 16-м пп 22-й пд в глубоко эшелонированных порядках, усиленных ротой сапер 744-го сб и пятью штурмовыми орудиями 190-го дивизиона. Две САУ прикрывали атаку, а три САУ атаковали в тесном взаимодействии со штурмовыми группами. Задачей прикрывающих САУ являлось воспрещение огня снайперов и пулеметов со стороны так называемой «Волчьей лощины» (так немцы называли Сухарную балку). На «Волчьей лощине» также сосредотачивался огонь артиллерии 22-го артполка 22-й пд.
Штурм начинается в 3.00 практически без огневого удара по позициям 365-й батареи. Противодействие атаке оказывается стрелковым оружием со стороны «Волчьей лощины», что заставляет штурмовые группы сместиться в сторону от назначенного направления, в результате атака на позиции 365-й батареи идет практически строго с севера. Всего непосредственно в атаке на батарею участвует около 200 человек. Воздействия огня советской артиллерии на этом этапе удается избежать. Как отмечается в немецком отчете о действиях: «Новая тактика артиллерии себя оправдала, противник не заметил подготовку и не вел заградительного огня»[1084]. Также нельзя не отметить указанный позднее недостаток позиций 365-й батареи – «Минирование слабое»[1085]. Частично это может быть отнесено на уничтожение минных полей артобстрелом. Все это позволяет штурмовым группам немцев ворваться на укрепления и завязать ближний бой. Единственное боеспособное 76-мм зенитное орудие 365-й батареи выводится из строя.
Уже в 3.45 немецкие штурмовые группы докладывают наверх: «Мы на «Сталине»!» В ЖБД 11-й армии указывалось: «Ранним утром 22-я пд захватила зенитную позицию «Сталин»». Однако в действительности бои за 365-ю батарею шли еще много часов. План внезапной атаки в целом сработал. В отчете о действиях подчеркивается: «В течение первых часов атаки на «Сталин» артиллерия противника безмолвствует»[1086]. В 4.00 с соседнего укрепления (проходящего у немцев как «Волга») открыли огонь противотанковые пушки и зенитки. Но это явно было реакцией на увиденный бой, а не планомерный обстрел с закрытых позиций. Отсутствие воздействия советской артиллерии дает немецким штурмовым группам определенную свободу действий в бою за позиции 365-й батареи.
ДОТ на подступах к позициям батареи расстреливается штурмовой группой из противотанковых пушек. Его гарнизон (около 30 человек, по немецким данным) погибает. На батарее разворачивается рукопашный бой, даже скупые строки отчета о действиях оставляют сильное впечатление: «Глубокие траншеи превращены в тоннели, в темноте которых ведут бой солдаты противника с ручными гранатами и винтовками. Гарнизоны жилых бункеров ведут огонь из амбразур и дверей»[1087].
В то время как одни штурмовые группы ведут бой в траншеях 365-й батареи, другие подразделения пытаются эксплуатировать первоначальный успех и продвинуться дальше. Конечной задачей наступления 16-го пп по первоначальному плану являлся южный фас укрепления «Волга». Однако развить атаку в направлении «Волги» немцам не удается. Около 5.30 огонь советской артиллерии становится все сильнее. Маневр с внезапной атакой имел все же достаточно ограниченный по времени эффект. Окончательно от наступательных действий немцы отказываются около 7.00 и переходят к закреплению позиций.
Верхняя граница времени сопротивления гарнизона 365-й батареи в немецком отчете обозначена так: «Главный бункер из толстых древесных стволов со стальной дверью продолжает бой до 15.00. Наконец с ним удается справиться с помощью подрывных зарядов»[1088]. По советским данным, последняя радиограмма поступила с батареи в 15.18: «Отбиваться нечем. Личный состав весь вышел из строя. Открывайте огонь по нашей позиции, по нашему командному пункту»